Коннор кивнул так, как позволяла уложенная на стол голова. Его губы вновь вздернулись вверх в уголках в знак одобрения, после чего глаза неторопливо закрылись. Кабель аккуратно вернулся на свое место, в этот раз я действовала осторожно по двум причинам: нежелание повредить новое напыление на руке и нежелание тревожить готовящуюся к отключке машину. Рука уже была над сенсорной кнопкой, когда Коннор, не открывая глаз, произнес теплым голосом:

– Доброй ночи, миссис Харди.

Пальцы в нерешительности замерли над клавиатурой. Потребность еще немного побыть в обществе сознательного RK800 не давала мне отключить программы, так хотелось с ним разговаривать, и разговаривать, и разговаривать! Слышать мужественный, но мягкий голос, рассказать о своем прошлом, просто беспечно болтать на разные философские темы.

Дурной признак… дурной признак!

Отдернув себя от этого желания, я закрыла глаза и судорожно вздохнула. Слова сорвались с губ только тогда, когда получилось совладать с дрожащим голосом.

– Доброй ночи, Коннор.

Звук удара пальца по клавиатуре пронзил тишину, и процессор издал легкий гудок. Коннор погрузился в «сон».

Я не могла пошевелиться. Все пыталась сделать хоть шаг, убрать руку от клавиатуры, но не помогали ни мысли о скором возвращении Майлза, ни напоминание себе самой о своде принципов в виде «не привязывайся и не позволяй привязываться к себе»! Я кусала губы, завороженно смотрела на лежащего Коннора с закрытыми глазами. Странностей, витающих вокруг него, становилось все больше. Как объяснить все эти кодировки в его системе, которых вообще не должно быть?! Мало того, что они проявляются только у сломанных машин, как причина нестабильности, так у него они вообще идут заводскими, встроенными кем-то целенаправленно! И этот его страх перед отключением… в идеальной машине нет испуга, нет места для переживания от вида действующего отчета времени. Но его диод горел красным, сам Коннор продолжал умалчивать о событиях в доме Златко, и все это как назло действовало, словно красная тряпка на быка: очень хочется узнать что там, кинувшись в омут с головой, как Гарри Поттер в кабинете Дамблдора.

Что же я делаю?.. зачем снова бужу компьютер?! Зачем воровато кошусь на «спящего» андроида, подключаясь к его памяти? В голове стоит благой крик, интуиция зудит под черепушкой, требуя оставить RK800 в покое, запереть подвал на ключ и спрятаться под одеялом. Но руки, точно не слушаясь, сами нажимают на кнопки, сами вводят команды в адресной строке. Вскоре все шесть экранов разом отобразили различные фрагменты памяти, что делали меня смотрящим на окружающий мир Коннором.

Я видела лялиуса, что был отправлен обратно в аквариум мужской рукой, обтянутой рукавом серого пиджака. Видела PL600 с безумными и одновременно сожалеющими глазами, держащего девочку над невероятной высотой всего одной рукой. Слышала такой уверенный и мягкий голос Коннора, дающего обещание о безопасности девианта в случае, если ребенок выживет. Соврал и даже не моргнул.

Видела надпись «Андроидам вход воспрещен» на двери в увеселительное заведение. Люди смотрели на меня так, точно я была прилипшей жвачкой на штанине. Голос Коннора пытался убедить сгорбленного мужчину с седыми волосами пройти к месту расследования, но вместо этого я получила предложение запихнуть свои рекомендации куда подальше. Надеюсь, Коннор не додумается спросить… о, нет. Додумался. Все-таки спросил, куда именно. В следующее мгновение все та же мужская в сером рукаве рука кладет на барную стойку купюру, и бармен разливает лейтенанту виски. Мужчина добреет, собираясь на выход.

Труп мужчины. Пальцы с каплями крови, после чего за спиной слышится ошарашенный вскрик седого детектива. Я улыбалась, проглядывая эти файлы, даже успела забыть о собственном правиле не залазить в память, дабы сохранять дистанцию. Какое-то время я воровато посматривала на андроида на столе, точно он мог открыть глаза и спросить, какого хрена я делаю. Но он не откроет, пока я не разрешу. Это меня спасало.

Допрос машины за столом в полицейском участке. Вначале некто с ободранным носом посмеялся на предложение мужского голоса самостоятельно опросить девианта, однако меня все же пустили в комнату. Девиант не хотел рассказывать, он так испуганно на меня смотрел, предоставляя взору трещины и ожоги на руках. И только когда удалось что-то выудить, девиант, проходя мимо меня, шепнул «Правда внутри». Не знаю, что это значит, да мне и не важно. Важнее было то, что мужская рука в сером пиджаке отдернула полицейского от забившегося в угол чернокожего девианта, не давая нанести еще больший стресс.

Снова участок, недовольный клич седого офицера в каком-то стеклянном кабинете, все тот же мужчина с ободранным носом. Его мелькнувший кулак, мужская рука в сером рукаве, что придерживает съежившуюся меня над полом. Вряд ли этот удар нанесет большие потери, по крайней мере на обшивке Коннора помимо царапин никаких углублений нет. Однако кто знает, как часто RK800 возвращался на базу и как часто его там чинили.

Ривервуд. Сбежавшие девианты в лице AX400 и YK500, копия которой когда-то побывала в этом подвале. Я бежала за ними, игнорировала попытки лейтенанта остановить меня у забора, после чего едва не была сбита машиной. Но я двигалась умело, синхронно. И вот, лишенная бионической кожи рука коснулась AX400 в осенней куртке, после чего я вдруг застыла, дав машинам сбежать.

Я больше не улыбалась. Глотала комки в горле и прикрывала рот рукой. Ведь кадры, что последовали за поиском лейтенанта в барах, не могли укладываться в голове. Я видела дом Златко, видела Лютера и самого хозяина. Слышала все, что происходит. Настолько глубоко ушла в просмотр фрагментов, что сама начинала чувствовать себя Коннором, испытывая дичайший страх. В какой-то момент смотреть стало невыносимо, и я, отвернувшись к спящему RK800 на столе, накрыла лицо руками, дав глазам возможность смотреть на андроида. Он был таким спокойным и умиротворенным, точно и не было всех тех ужасов, что только что предоставила его память. Доносящиеся звуки и голос Златко стали такими мерзкими, что правая рука на ощупь начала искать кнопку выключения. Оборвать память получилось только со второй попытки.

– Господи… – прошептала я сама себе, снова накрыв лицо руками.

Тело потряхивало. Я нарушила правило. Вот почему никогда не лезу в чужие воспоминания! Обязательно проникаешься к носителю и, встретив нечто ужасное, надолго и основательно привязываешься. На кой черт я это сделала?! Чего хотела этим добиться?! Окончательно сойти с ума от вида прекрасного облика, обладателю которого пришлось пережить так много?!

Попытавшись выровнять дыхание, я спешно выключила компьютер и встала со стула. Уходить однако не торопилась. Вместо этого подошла к краю стола RK800, глядя на него уже не завороженным, но сожалеющим взглядом.

Коннор «спал», если это можно назвать сном. Покусывая от волнения губы, я неуверенно принялась поправлять темные пряди жестких волос, убирая их обратно в прическу. Подушечка большого пальца снова ощутила прикосновение к неровной коже нижней губы, и мной обуяло страшное желание познать их шероховатости во время поцелуя. Перед глазами все еще стояли ужасные кадры происходящего в темном доме, и это заставляло меня чувствовать себя беспомощно. Как много ужасного он перенес. Только теперь понимаю, почему андроид все это время уклонялся от вопросов на тему встречи Златко. Знаю, множество машин, побывавших на этом столе, испытывали куда более страшные вещи, однако сейчас мне было так стыдно за содеянное другим человеком, точно это все было дело моих собственных рук. Мне хотелось обезопасить андроида, хотелось успокоить его, но на деле все мои действия сейчас указывают на другое: я хочу успокоить себя.

Мне удалось остановить себя, уже склоняющуюся к лицу Коннора, всего в десяти сантиметрах от желанных губ. Ритм сердца отдавался гулом в висках, кожа на щеках моментально покрылась краской. Вряд ли холодный подвал мог стать причиной жара внутри. Скорее, причиной стало желание прижать к себе RK800, показав, что окружающий мир может быть гораздо теплее, чем вечно ругающийся лейтенант, дающий волю кулакам мужик с подраным носом и жирный ублюдок, возомнивший себя правым распоряжаться чужим телом.