Моя же комната была напротив: полна всяких мелочей, что порой раздражали Майлза. Мелкие картины на зеленых стенах, вечный бардак из записей и канцелярии на рабочем столе, такой же бардак на рабочем столе ноутбука, куча подушек на постели и шкаф-купе. Руки у девианта чесались все это убрать, но я запрещала свои вещи трогать. Мое! Единственное, на что бурно реагировал флегматичный темперамент.

Майлз уже успел переодеться в просторные джинсы, черную футболку и такого же цвета просторную куртку с ботинками. Темные тона выбирались не просто так – легче скрыться в толпе под мрачным, облачным небом среди высоких, темных зданий. Я окончательно избавилась от перчаток, халата и теперь стояла в шортах и майке, изредка почесывая обнаженные голени стопами в уггах.

– Я надеюсь, что ты будешь разумной и не станешь открывать ему рот, – Майлз застегивал куртку, пронзая меня голубыми искрящимися глазами. В общении со мной у него никогда не проскакивало враждебных ноток, зато часто играло или ехидство, или заботливость. Сейчас играло именно второе. – Знаю я, как ты любишь общаться со своими подопечными. Но не забывай, что это не девиант, это андроид на службе у полиции.

– Он все равно отключен от сети. Но если тебя это так заботит, то я не стану с ним говорить.

Майлз довольно кивнул и повернулся к зеркалу. В руках его уже была черная кепка.

– Только будь осторожнее, ладно? – обхватив себя руками, я с беспокойством поерзала на месте. Девиант тем временем смотрел на меня со вскинутыми бровями. – Сначала посети самого заказчика, потом объект. Проверь все носители, все электронные устройства, но если будут какие-то проблемы – не лезь на рожон, не привлекай к себе внимания…

– Ты инструктируешь меня по моей же работе? – как бы с намеком переспросил девиант.

Я понимаю – мои поучения его бесят. В конце концов, он выполняет эту часть работы уже полтора года, и накопленный опыт позволяет ему выпутаться из любой ситуации. Настолько проворным и хитрым он стал. Однако я все еще тревожусь каждый раз, когда он покидает дом. Настолько мы стали близки, что забота и желание оберегать друг друга теперь играют на ментальном уровне.

– Прости, – я виновато потупила взор. – Я просто сильно переживаю, когда ты покидаешь дом в одиночестве.

– Это лишнее, тем более, что я умею делать вот так.

Майлз улыбнулся. Его волосы медленно обрели черный, смольный цвет, продолжая блестеть под светом коридорных ламп. Возможность менять цвет глаз и волос была приобретена им в первую же неделю пребывания здесь, и это существенно облегчало работу. Спасибо однажды побывавшей на стальном столе модели AX400, у которой была скопирована эта функция.

– Вернусь сразу, как только все разузнаю. Постарайся вести себя разумно, и Дженнифер, – Майлз указал на меня пальцем, глядя исподлобья, – никакого кофе.

– Откуда у тебя такая маниакальная заботливость? – я усмехнулась, понимая, что сейчас наверняка последует порция шуток перед уходом. Девиант всегда старался поднять мне настроение, чтобы я не чувствовала себя так тревожно после его отбытия.

– Никому не нужен раб с проблемами со здоровьем. Еще тратить на тебя ресурсы.

А вот и она – та самая порция шуток. Майлз аккуратно надел кепку, тщательно заправляя волосы. Я же, ошарашенная такой смелостью, стояла с открытым ртом некоторое время.

– Иногда твои каламбуры меня убивают, – не без улыбки произнесла я, сощуренно глядя на своего друга.

– Хорошая шутка помогает сблизить людей.

– Ты не человек.

– А у тебя нет чувства юмора.

Так бы и подшучивали мы друг над другом, используя не самый приятный юмор. Однако в следующее мгновение Майлз ободряюще улыбнулся и покинул дом. Я же, уйдя в свою спальню, провалилась в сон, напрочь забыв о машине в подвале.

Никогда не отличалась тревожным сном. Да и сами сновидения мне не снились. Вот и сейчас, четыре часа сна обернулись одной минутой, хоть бодрости я чувствовала куда больше. Не зря физиологи утверждают, что днем сон дает больше сил, чем ночью. Спала бы еще до шести вечера, если бы не завибрировавший телефон на соседней подушке.

Устало подняв тяжелую голову, я не глядя приложила телефон к уху и что-то нечленораздельно промычала. Устройство продолжало вибрировать, и только спустя несколько секунд я поняла, что не нажала на кнопку принятия вызова.

– Да… – кое-как протянула я сонно, щурясь от дневного света.

– Я разбудил тебя? – голос Майлза был слегка обеспокоенным, – прости.

– Ничего, все нормально. Все равно пора вставать.

Я и впрямь посмотрела на наручные часы, отметив пять часов вечера. Диагностика в подвале должна была уже что-то показать, если, конечно, Златко что-то успел сделать. В одном я была уверена точно: продавец наверняка уже отключил трекер, иначе бы андроида нашли в считанные секунды.

Встав с постели, я словно пьяная побрела на кухню. Майлз рассказывал о том, как ошивался рядом с домом заказчика и объекта, пробираясь системами во все электронные устройства на расстоянии ста метров. Терпкий горячий кофе приятно отдавал ароматами в воздухе, я даже на секунду другую успела потерять нить рассказа девианта, пока на том конце не воцарилось зловещее молчание. Звук размешиваемой сахар ложки тут же оборвался в тревожном ожидании нравоучений.

– Дай угадаю, – укоризненно произнес Майлз в телефоне, чей голос искажался волнами. – Кофе?

Я стояла несколько секунд в молчании, держа кружку у рта.

– Нет, – срывалась ложь с женских губ, даже не заставляя краснеть щеки.

– Врешь?

– Да.

На том конце послышался усталый вздох, и это говорило о серьезности ситуации. Если Майлз запустил специально для этого вздоха имитацию дыхания – у меня будут большие проблемы в виде лекций относительно моего здоровья. Впрочем, слушать я их буду как всегда с каменным лицом.

– Ты со своим кофе себя в могилу сведешь.

– Не будь таким пессимистом.

– Не буду, если ты не будешь такой беспечной.

Эти лекции и морали читались мне едва ли не каждый день. Возможность изучать девиацию на практике, а не на теории позволяла сделать многие выводы относительно сошедших с программного обеспечения машин. Одним из них была тяга к заботе об определенных живых существах. Птицы, кошки, рыбы – каждый девиант находил свое любимое создание, каждый любил проявлять заботу не принудительно, а добровольно, и эта забота никак не шла в сравнение с той заботой, что обладали обычные, не порушенные установки домашних помощников. У Майлза были два вида существ, к которым он был неравнодушен: рыбки и я. Только рыбкам было пофиг, а меня… да и мне было пофиг, разве что иногда доставляло неудобство.

– Ты звонишь, чтобы читать мне морали? – с намеком на продолжение разговора, спросила я, с характерным звуком прихлебывая из кружки. Пусть побесится.

– Нет, – пасмурно отозвался Майлз. – Я еще не проверил личное устройство объекта. Можешь найти его номер и отследить местоположение?

– Да без проблем, только в подвал спущусь.

В подвале в свою очередь стало еще холоднее. Ноябрьский вечер отбирал у города тепло. Андроид RK800 продолжал лежать без возможности двигаться. Он даже не взглянул в мою сторону, все так же устремив бездумный взор в потолок. Я же, кинув взгляд на бегущие строки диагностики, уселась на стул и обернулась к незанятому монитору. Вскоре местоположение Манфреда было найдено по номеру телефона из Facebook – ох уж эти социальные сети – и Майлз получил долгожданный адрес.

– Пока все чисто, так что, думаю, можно принимать в исполнение, – звонки андроиды выполняли прямиком из головы, так что нельзя было различить другие внешние звуки. Однако я понимала, что сейчас девиант наверняка направляет машину на нужную дорогу.

– Нет уж. Никакого спеха. Сначала все узнаем, потом только будем принимать.

– Как там твои двадцать пять тысяч? – шутливо произнес Майлз.

Я покосилась на андроида, что выдавал признаки сознания только дыханием и движениями ресниц. Его внезапное нежелание осматриваться показалось мне непривычно странным. Буквально несколько часов назад ему рот было не заткнуть, а сейчас лежит, как мертвый, и не реагирует.