— Мистер Шервуд, — санитар более решительно направился в их сторону.
— Беги, — шепнул Джон, развернувшись к преследователю и преграждая ему путь.
Кэссиди бросился бежать, к указанной стене, не оглядываясь. Только мельком он видел, как друг вступил в короткую схватку с обладателем белого халата, а затем устремился за ним.
Наверное, просто так он едва ли смог бы вскарабкаться по этой стене, но иначе — его снова затащат в здание, снова привяжут к койке и накачают дрянью, от которой теряется всякая связь с реальностью. Потому он практически перепрыгнул через это каменное ограждение. А внизу действительно стояла знакомая машина Стива, двери которой были открыты.
Джон спрыгнул следом буквально через пол минуты, и, только они захлопнули двери, Стив нажал на газ. Даже не верилось. Это как возвращение в прошлое, в то, в котором всё решалось именно так, сумбурно, напролом. Друзья заняли передние сидения, а Кэссиди оказался позади. Энди здесь не было. Значит ли это, что он остался один? Неизвестно.
От препаратов и резкой встряски клонило в сон, и он задремал, когда впереди замаячили здания Верхнего Города. Но их путь лежал не туда — в Нижний, подальше от всей этой грязи и фальши. Хотя это, конечно, иллюзия, что «внизу» всё иначе. Иначе, но лучше ли?
Они приехали к Стиву. Он жил в крошечной однокомнатной квартире с унылым видом на старую фабрику. Но, остановившись у окна, и, глядя на это обшарпанное здание, Кэссиди почти наслаждался этим видом. Он так давно не был здесь. Здесь, несмотря на загрязнённый воздух, даже дышалось свободнее.
— Спасибо вам, — он улыбнулся, наконец, обернувшись на друзей, когда Стив протянул ему чашку горячего чая. — Я не думал, что мы вовсе ещё увидимся.
Оба выглядели смущёнными и виноватыми, и Кэссиди сделал шаг навстречу, улыбнувшись более уверенно. Ведь их поступок означает, что они пришли ему на помощь, когда он отчаянно в этом нуждался, что не забыли о нём. Тот гадкий эпизод на кладбище хотелось стереть из памяти. Разве что один вопрос не давал покоя.
— А… Энди. Что с ним?
— Ну, говорят, он того, по игле ходит, — рассеянно пожал плечами Стив.
— После смерти Алана с ним что-то случилось. Он говорил, что хочет забыться. Прыгнул в койку к Майку, а он, сам знаешь, с травой по жизни. Вообще, мы давно его не видели.
— Он… залетел, кажется. От Майка или нет, не знаю. Он пытался одолжить у меня бабки, офигенная сумма. У меня не было, ну и он пропал.
Это было гадко, и почему-то больно. Кэссиди помнил Энди тем маленьким потерянным ребёнком, которому протянул руку, когда все отвернулись. Он всегда защищал его и помогал, пытался заставить верить в себя. И Энди казался ему чистым и невинным мальчиком, таким, правильным, как в фильмах и книжках про любовь. В том, что случилось между ним и Аланом, он винил себя, ведь давно знал о чувствах друга. Наверное, даже после тех слов на кладбище, той пощёчины и предательства, Кэссиди пытался оправдать его. Ведь Энди не может быть таким! Ведь он знал его с детства!
Он уже хотел спросить что-то ещё, как послышался звонок в дверь.
— А это ещё кто?
Стив поспешно развернулся и молча вышел в коридор. А когда вернулся, Кэссиди отступил на шаг назад.
— Какого чёрта?! Что он здесь делает?
Напротив стоял Ричард. Он выглядел виноватым, взволнованным, таким, будто сорвался откуда-то и примчался.
— Кэссиди…
— Не приближайся ко мне, предатель, — он отступил еще на шаг, упёршись в кресло и опустившись в него. Ноги держали плохо, и он решительно не понимал, что происходит.
— Это он всё нам рассказал. Про то, что с тобой сделал этот изверг Шервуд и где ты, — сбивчиво пробормотал Джон.
— Да, мы, как только узнали всё, сразу поехали за тобой.
— Ты подослал моих друзей, чтобы они забрали меня оттуда, куда ты меня упёк. Что за бред, Ричард?!
— Я не знал, что там происходит. Не знал, Кэссиди, прости. — Ричард подошёл ближе, опустившись на корточки рядом с креслом. — Я думал, ты нуждаешься в помощи, в отдыхе. После всего, что Джеральд сделал с тобой. Я не знал, что они творят. Но мне бы тебя не отдали. Я приезжал к тебе, но они не пустили, сказали, что ты ещё опасен для окружающих. Прости меня. Поехали домой.
========== 21. Не нужно помнить ==========
Комментарий к 21. Не нужно помнить
Знаю, что “не прошло и года”, и мало кто уже ждал, но… я отредактировал 21 главу и выкладываю ее немного обновлённой, попутно пытаясь прийти к концу истории.
Очень извиняюсь перед читателями за гигантскую задержку, и, честно скажу, у меня не было сил написать хоть строчку. Но я не забываю об этом и остальных рассказах, которые здесь выставлены.
Кэссиди сам не понял, как согласился. То ли взгляды друзей, настроенные «за» Ричарда, то ли его убеждения в своей невиновности. А, может, некая заторможенность и безразличие ко всему. Внутри было пусто. Пока они ехали в особняк, когда проходили внутрь мимо чопорных слуг — эмоции выбило. Он не знал, хотел бы остаться там, со Стивом и Джоном, или нет. Известие об Энди, о том, что они приехали за ним, лишь когда Ричард сказал, подействовало, словно удар тяжелым и тупым предметом по затылку. Он не хотел думать об этом, но грызло гадкое чувство, что те, кто мог спасти Энди, не сделали этого.
Ричард много говорил. Просил прощения, волновался о его состоянии. Слушать тошно, да и слышать вовсе.
— Кэссиди, после всего, что он… мой брат… сделал с тобой, я боялся, что ты не справишься со срывом сам, а я не смогу помочь тебе.
Кэссиди отобрал у него свою ладонь, спрятав ее в складках накинутого на плечи пиджака.
— Не надо. Не хочу. Я провёл там пять дней. Не надо лишних слов.
— Как скажешь.
— Изменилось ли что-нибудь в состоянии моего супруга? Он всё ещё в коме?
Ричард кивнул, и уже собрался добавить что-то ещё, но Кэссиди опередил его.
— Я бы хотел съездить к нему.
— Ты хочешь видеть человека, который творил с тобой все те ужасные вещи?
— Наверное, да. Я хочу убедиться, что это не ложь.
***
Тогда, приехав к Джеральду в больницу, Кэссиди испытал смешанные чувства. Врачи сказали, что он действительно ничего не помнит. Он лежал бледный и почти неподвижный, в бинтах поверх медленно затягивающихся ран. И смотрел так незнакомо. Кэссиди никогда не видел такого взгляда в этих глазах. Они всегда оставались ледяными до озноба, пронизывающими, пугающими. А сейчас этот лёд подтаял, и он смотрел так, словно в нём, в Кэссиди, был его ключ к спасению. Только — нет, не в нём.
Шеридан. Джеральд назвал имя его папы. Первое, что любезно предоставила его память. То, что эта память сочла самым важным. И Кэссиди не знал, как однозначно оценить одно лишь это имя. Оно значит, что Шеридан по-прежнему занимает первое место в жизни Джеральда, а он сам — лишь похожая замена. А ещё значит, что этот жестокий ублюдок способен любить, даже спустя долгие годы, несмотря на амнезию.
Кэссиди простоял у его постели всего какую-то минуту, но морально — слишком много. Он едва ли знал, что хочет увидеть здесь. Убедиться, что супруг в порядке? Нет, едва ли. Что ему плохо, и он мучается? Тоже неверно. Просто узнать, что с ним. Но зачем? На это ответа не находилось, а оставаться там более не имело смысла.
Через пару дней Шервуд вернулся в особняк. Слуги встречали его, как хозяина. Только главного из них, на ком держался весь дом, вся его жизнь, больше нет, а Джеральд этого не помнит. Кэссиди стоял рядом с Ричардом в холле, глядя на супруга, за которым плавно закрылась тяжелая дверь. Будет ли всё как раньше? Или ещё хуже?
Джеральд остановился напротив, не смотря ни на кого: ни на слуг, ни на брата, только на него.
— Подойди, — произнёс он. Не то просьба, не то приказ.
Кэссиди медлил, а Джеральд не сводил взгляда до того самого момента, пока он не сделал шаг навстречу. Ещё один и ещё, останавливаясь в полуметре.
— Здесь не холодно, а ты дрожишь, — вполголоса заключил он, и взял ладонь супруга, с секунду рассматривая кольцо с красным камнем. — Здравствуй, Кэссиди.
