Приняв в соображение и то, что для развода с Нэрданелью и женитьбы на Артанис ему не нужно спрашивать ничьего разрешения — действительно, кто они такие, чтобы запретить ему делать то, чего ему хочется? А так же то, что, по словам Мелькора, дочь Арафинвэ, благодаря произнесенному им во время создания камней заклинанию, влюблена в него без памяти, Феанаро ответил:

— Я обдумаю вашу просьбу и сообщу тебе о моем решении позже, Сулимо, а сейчас позволь мне идти. Я должен вернуться к работе.

С нескрываемым разочарованием Манвэ махнул широким рукавом своего подбитого песцовым мехом серебряно-серого одеяния, вызывая орла, который доставил бы Куруфинвэ Феанаро к подножию горы.

— Доброго пути! Возвращайся, как придешь к решению! — напутствовал Искусника Владыка Воздуха.

Гордо пройдя мимо всех Валар и Валиэр, Феанаро лихо запахнул плащ, укрывая им ларец с волшебными камнями, и, вскочив на орла, взмыл в небо, чтобы вскоре скрыться из виду.

========== 9. Fanya ==========

Комментарий к 9. Fanya

Fanya (кв.) - Облако

Обессиленная, Нэрвен лежала на своем ложе, прикрыв глаза, по бокам ее кровати сидели стражи из свиты принца Арафинвэ, готовые в любой момент, применив силу, заставить неугомонную Артанис вновь принять прежнее положение.

Она словно бредила, непрестанно шепча имя Феанаро и порываясь отправиться к нему, несмотря на всю абсурдность и безнравственность подобного желания.

Сам глава Третьего Дома сидел в ногах дочери на низенькой оттоманке, оперевшись подбородком о резное изголовье и с тоской задумчиво глядел на лицо несчастной, чьи губы не переставали шевелиться, а зрачки под прикрытыми веками быстро двигались, будто Нэрвен осматривалась по сторонам.

Время в ожидании возвращения из Тириона старшего из сыновей шло очень медленно, но надежда не угасала в сердце и феа Арафинвэ. Он твердо верил в то влияние, какое имел на Феанаро их отец. Кто как не Финвэ смог бы вразумить зарвавшегося наследника короны нолдор и убедить его оставить в покое Нэрвен?

Его прекрасной дочери и без того приходилось нелегко в последние месяцы, он чувствовал, что, вступив в этот опасный для девы возраст, малышка переживала резкие перепады настроения и частые приступы меланхолии, сопровождавшиеся слезами. То, наоборот, становилась холодной, неприступной и далекой, словно щитом закрываясь от выпавших на ее долю трудностей периода окончательного взросления.

Третий сын Финвэ чувствовал себя скверно оттого, что не мог помочь жемчужине преодолеть трудное время, не мог защитить от тяжелых переживаний и уколов судьбы, заставлявших Артанис страдать. Какой он отец, если не уберег свое самое драгоценное сокровище от посягательств на ее честь Пламенного Духа, приходившегося ей родным дядей?

С этой мыслью Арафинвэ посмотрел в широкое окно покоев дочери наружу — на такой высоте было видно лишь небо, затянутое низкими тучами. В последнее время на их побережье участились ливни и грозы. Казалось, климат стал более влажным и холодным. Вот и сейчас приближалась очередная гроза.

Немного помедлив, финвион поднялся с места, чтобы закрыть окна и задернуть шторы, но вдруг внезапный сильный порыв ветра поднял их к потолку, заставив беспомощно колыхаться, опрокинул столик с какими-то флаконами и коробочками, зашелестел страницами альбомов и книг, бывших в комнате. Тут же сделалось темно, так темно, что Арафинвэ и его стражам, да и всем, кто видел эту тьму, стало жутко.

Необычная для Арды тьма длилась лишь несколько мгновений. Внезапно ее сменил яркий холодно-голубой свет, воцарившийся в спальне Нэрвен и осветивший ее всю, вплоть до самых дальних уголков. Источником света была стоявшая посреди комнаты высокая фигура в серебряном плаще.

— Кто ты? — нашел в себе мужество выкрикнуть финвион, заслонившись рукой от яркого света.

Стражи, постепенно оправившиеся от первоначального испуга, встали перед кроватью, на которой недвижно лежала Нэрвен.

Очень скоро слепящий свет сделался вполне переносимым, постепенно померк, позволив взорам Благородного Финвэ и его свиты увидеть, что они удостоились визита Мятежного Вала Мелькора.

Гость стоял, горделиво выпрямившись и задрав подбородок, всем своим видом демонстрируя созерцавшим его свое полное и безоговорочное превосходство во всем.

— Приветствую тебя, благороднейший из детей Финвэ, — торжественно поздоровался Мелькор.

Его собеседник задохнулся от негодования, смешанного с трепетом.

— Что тебе нужно здесь, последний из Валар? — дрожащими губами вымолвил Арафинвэ.

— Я плыл, сделавшись облаком, под голубыми сводами прекрасной Элентари, и случайно взгляд мой упал на твое жилище. С горечью увидел я, что в твоем доме случилось несчастье, — Темный Вала покосился на стражей, за спинами которых находилась кровать Артанис, — А ведь ты знаешь, что своей миссией я избрал помощь нуждающимся в совете, просвещение страждущих знания и избавление страдающих духом от тяготящего их бремени. Я могу помочь тебе и излечить жемчужину твоего сердца от поразившего ее недуга, — Мелькор прикрыл темно-синие глаза и склонил голову.

— Можешь? Ты не шутишь? — спросил потрясенный финвион, делая шаг вперед в направлении Вала.

— Разумеется, нет. В моих силах сделать так, что к Артанис вернутся все прежние чувства, а колдовство, что я вижу на ней, потеряет свою силу и исчезнет без следа, — кивнул с готовностью Мятежный, — И я готов помочь тебе, понимая, как больно видеть собственное дитя, которое страдает…

— Если можешь, помоги Артанис, — попросил Арафинвэ, — Этим ты поможешь всей моей семье. Прошу тебя… — проговорил он с мольбой в голове, глядя на Мелькора.

— В обмен на мою помощь я хочу просить тебя об одном маленьком одолжении, принц финвион. Обещай мне, что не поднимешь против меня оружия, кто бы ни попросил тебя об этом, — Мелькор прищурился, чуть улыбаясь.

— Не поднимать оружия? — переспросил глава Третьего Дома, которому было крайне сложно представить, чтобы он держал в руках настоящее оружие, а тем более, использовал его против кого бы то ни было.

— Именно! — воскликнул Вала, — Ты обещаешь, что не поднимешь против меня меча, ни другого оружия, кто бы ни просил тебя об этом в будущем?

С мгновение Арафинвэ колебался, сомневаясь, боясь подвоха, но потом решился:

— Обещаю! — четко проговорил финвион, — Помоги же, Артанис! — и он как подкошенный рухнул на оттоманку.

Темный Вала снова кивнул ему, а потом сделал знак стражам, и те одновременно отступили от кровати, расступаясь перед ним, пропуская к ложу. Склонившись над Артанис и что-то неразборчиво шепча, Мелькор прикоснулся своим жезлом из черного кристалла сначала ко лбу, а потом к груди Нэрвен, от чего тело ее легонько сотряслось. Завершив лечение тем, что огладил по всей длине волны густых волос из потускневшего золота, Мятежный Вала выпрямился и, снова, повернувшись к Арафинвэ, проговорил с мягкой улыбкой:

— Твоя дочь поистине драгоценность Арды, Благородный Финвэ. Ее жизнь будет полна самых небывалых чудес и великих событий. Не беспокойся, сейчас она спит, — он посмотрел на Нэрвен, которая действительно казалась мирно отдыхающей, таким безмятежным и умиротворенным было выражение ее лица, — Когда дева Артанис проснется, она не вспомнит того, что с ней было, пока она находилась под действием чар, — закончил Мелькор и, спрятав жезл под серебристый плащ, направился к остававшемуся все время открытым окну.

Глава Третьего Дома и его свита провожали его потрясенными, недоуменными взорами. Никто не двинулся с места.

— Помни о данном тобой обещании, — сказал, обернувшись на мгновение, Мелькор и исчез, шагнув на подоконник, растворившись в воздухе, став частью бушевавшей над городом грозы.

Не сразу опомнившись от потрясения, и все еще стараясь осознать, что же только что с ними произошло, стражи кинулись к окнам и затворили их наглухо, задернув шторы. После этого зажгли несколько светильников и множество свечей. Комната Аратнис сразу же приобрела совершенно другой вид — освещенная желтовато-оранжевым светом свечей и синевато-белым, исходившим их переносных ламп.