Свадебные торжества начались в Тирионе вместе с началом часа смещения света, когда Лаурелин собирался занять место Тельпериона. В сумерках зажигались светильники и ярко-оранжевые фонарики. Празднования проходили, как и приличествовало случаю, во дворце Финвэ.

Приглашенные квенди с семьями заполняли приемные и малые залы, толпились вокруг столов со щедрыми угощениями. Сразу же после церемонии публичного обмена кольцами и подарками между невестой и женихом, должны были начаться танцы, и в центре огромного тронного зала, освещенного сотнями светильников, прислужники спешно освобождали место, отодвигая столы и скамьи к его стенам. Открывать танцы также предстояло, согласно обычаю, молодоженам. За ними в круг танцующих приглашались молодые девы, танцевавшие отдельно от мужчин, а после этого присоединиться к танцам могли все желающие.

Музыканты занимали свои места в отведенной им части зала и настраивали инструменты, пробуя их звучание. Вскоре должны были появиться и сладкоголосые придворные певцы, чтобы воспеть в своих, обращенных к Эру и Валар, торжественных гимнах, сотворенный Единым мир Арды и просить для новобрачных вечной любви и вечного счастья.

Молодожены сидели рядом друг с другом, по правую руку от возвышавшихся над залом, расположенных на высоком постаменте, тронов короля и королевы нолдор. Финве одобрительно кивал, бросая искрящийся довольством взгляд в сторону молодой пары. Сидящий по левую руку от него Феанаро тоже казался довольным и высоко держал красивую голову с волосами, заплетенными в сложную прическу из многих кос, переплетенных между собой лентами и заколотых усыпанной бриллиантами заколкой. Рядом с ним сидела Нэрданель в массивном рубиновом ожерелье. Индис заняла место рядом с супругой Феанаро, чтобы муж и его старший сын имели возможность переговариваться и обмениваться мыслями вслух. Сама она всегда могла говорить с Финвэ в осанве.

Представители Третьего Дома припозднились по вине ненастной погоды, которая сопровождала их путь из Альквалонде. Ливень, обрушившийся на город из принесенных с моря облаков, скрывших сияние Тельпериона, угрожал размыть дороги из города, а, заодно, расстроить прически и до нитки промочить праздничные одежды.

Они прибыли, когда жених с невестой открывали танцы. Нэрвен втайне порадовалась этому — ей совсем не хотелось наблюдать за тем, как новобрачные обмениваются кольцами и слышать, как они произносят взаимные клятвы в вечной любви.

Ее отец, с трудом проталкиваясь сквозь толпу из многочисленных гостей в направлении возвышения, где сидели: Финве, Индис, Феанаро, его супруга и новобрачные, приветственно поднял руку, давая знак родичам, что они уже прибыли.

Из-за громкой музыки даже стоящим рядом приходилось повышать голос почти до крика, чтобы слышать речь друг друга.

Финвэ и Феанаро заметили, наконец, старавшегося подобраться к их возвышению Арафинвэ, за которым цепочкой следовала его семья. Нолдаран улыбнулся и приветственно помахал рукой. Шедшая сразу за отцом Нэрвен нашла взглядом того, кого хотела увидеть, и прищурилась, фокусируя зрение на серьезном, сосредоточенном лице Морьо, который, казалось, был полностью отрешен от происходящего, погрузившись в собственные мысли.

На Нэрвен было темно-синее, расшитое бриллиантовыми блестками, платье с расширяющимся к низу подолом, голову венчала диадема из белого золота с серо-голубыми и желтовато-прозрачными крупными самоцветами, имевшими форму неправильных треугольников, такой же формы и цвета камни украшали ее ожерелье. Стянув с себя верхнюю накидку из чернобурки и вручив ее Айканаро, шедшему рядом, Нэрвен произнесла, обращаясь то ли к нему, то ли сразу ко всем родичам: «Я иду танцевать!», и отделилась от их группы. Финдарато протиснулся вслед за сестрой, попытавшись ухватить ее за узкий рукав наряда, но она отмахнулась от его руки, даже не взглянув в его сторону.

Оттолкнув брата и не обращая ни малейшего внимания на знаки, делаемые ей остальными братьями, Нэрвен подалась вперед, видя перед собой только свою цель, и спешным шагом, на глазах у всех собравшихся, пересекала залу. Заиграла музыка, первые звуки знаменовали начало очередного танца.

Кроме Нэрвен никто не решился выйти в середину залы, так ошеломляюще подействовало ее необычное поведение на гостей.

Тем временем, новобрачный тоже решительно поднялся со своего места рядом с молодой супругой и, резво сбежав по ступенькам с возвышения, на котором были установлены трон Нолдарана и кресла его ближайшей родни, двинулся сквозь ряды приглашенных, энергично прокладывая себе дорогу к центру залы.

Вскоре они сошлись, оказавшись лицом к лицу, ровно посередине. Поначалу Нэрвен, танцуя, кружилась на месте, встряхивая ослепительно сиявшими золотыми волосами, но внезапно остановилась как вкопанная, сверля кузена лихорадочно блестящим взором. Карнистиро не сводил с нее потемневших серовато-синих глаз, в которых все ярче разгорались красные огоньки. Он слегка склонил голову набок, постоял так мгновение, а потом, раскинув руки, чеканя шаги и пристукивая коваными каблуками в такт бубнам, зашелся в танце вокруг кузины, продолжая смотреть на нее. Как только он завершил круг, музыка неожиданно сорвалась из медленного и тягучего в быстрый, заставляющий закипать кровь в жилах, ритм. И оба они, словно подчиняясь этому ритму, начали движение по второму кругу, по-прежнему держась друг напротив друга, глядя глаза в глаза.

Морьо внезапно дотянулся до кузины и, уверенно положив руку на тонкую талию, притянул к себе, тут же помчавшись вприпрыжку, подчиняясь все убыстряющемуся ритму флейт, бубнов и тамбуров. На мгновение он ослабил объятия, позволив Нэрвен вырваться. Та ловко повернулась вокруг себя, хлестнув его по лицу тяжелыми прядями волос, в этот миг он проворно схватил ее за запястье, потянув к себе, и тут же закружил в бешеном ритме безумного танца, упрямо сверля Артанис горящими глазами. Каблуки его сапог так отчаянно ударяли о мраморный пол, что, казалось, Морьо задался целью сделать так, чтобы тот покрылся трещинами.

Заметив то, что происходило в середине залы, Феанаро привстал со своего места, сначала потрясенно, а потом с все нарастающей злобой глядя на танцующих Морьо и Артанис. Он задыхался от негодования, сжав кулаки и челюсти. Остальные родичи во все глаза смотрели на кружащихся, сцепившись за руки, кузенов, пребывая в полном недоумении.

А Морьо все продолжал кружить ее, то притягивая близко к себе, так, что ее лицо, с упавшими на него прядями волнистых локонов, оказывалось совсем рядом с его лицом, то позволяя отдалиться, то подаваясь вперед, к ней, то отступая и тут же утягивая ее за собой. Вперед-назад, вперед-назад, все неистовее, все быстрее, все исступленней — чтобы знала, чтобы поняла, чтобы помнила…

Со стороны могло показаться, что эти двое, поглощенные друг другом и ритмом, находились в некоем подобии мистического транса, такими резвыми и отчаянными были их движения, так горели их расширенные глаза.

Вдруг послышался звук ударившегося о мраморный пол и разлетевшегося вдребезги блюда с фруктами, которое выпало из рук у одной из прислужниц, засмотревшейся на их танец.

Музыка вмиг оборвалась. Артанис, коротко поклонившись, резко развернулась спиной к Морьо и быстрым шагом направилась к дальнему выходу. Тяжело дышавший Карнистиро так и остался стоять, словно окаменелый, посреди освобождённого для танцев пространства, провожая ее безумным взглядом. Все остальные тоже потрясенно замерли, в огромной зале царила мертвая тишина.

Раздавался лишь мерный стук каблуков Артанис по мраморным плитам.

Нэрвен шла через зал, держа спину ровно, не оглядываясь, затылком чувствуя устремленный на нее взгляд. Толпившиеся у выхода гости сами безмолвно расступились перед дочерью Арафинвэ. Почти сразу же, как только высокая фигура Нэрвен исчезла за створками массивных дверей, за ней выбежал Айканаро с её накидкой в руках.

Все было кончено теперь. У нее оставался только призрак выдуманного ею Серебряного Лорда, теперь единственный, которого, как думала Нэрвен, ей суждено было любить вечно.