Поначалу, как только Омар вырвался из-под ненавистного покровительства шейха Абдуллы аль-Тани и стал тенью казавшегося ему героем Мухаммада, особое внимание окружающих, отмечавших его неординарную красоту, раздражало. Но после произошедшего с ними в четырнадцатом году случая Омар стал относиться к своей внешности иначе.

Тогда случилось, что он упросил Мухаммада отправиться на машине в Эр-Рияд на проходивший там культурный фестиваль. Границы между Эмиратами и Саудовской Аравией весьма условны. Показав пограничникам паспорта на одном из пограничных постов, они благополучно добрались до столицы и присоединились к веселью. На фестивале можно было посмотреть новые фильмы, познакомиться с интересными личностями со всего Ближнего Востока, отведать необычной национальной пищи и протанцевать или проговорить обо всем на свете, сидя целую ночь на открытом воздухе и глядя на звезды.

Однако на следующий день оба были схвачены шариатской гвардией и допрошены одним из активистов Комитета Пропаганды Добродетели. В ходе допроса Мухаммаду удалось выяснить, что кто-то из бдительных граждан-саудитов вчера позвонил в КПД и сообщил о двух необычайно красивых гостях фестиваля, прибывших предположительно из Эмиратов. На том основании, что выдающаяся красота молодых людей могла спровоцировать желание прелюбодействовать у местных женщин, Комитетом было принято решение об их немедленной депортации в Эмираты.

Оказавшись дома, возмущенный до глубины души Омар настрочил в Фейсбуке длинный пост, полный негодования в адрес шариатской гвардии и КПД. Пост неожиданно стал популярен и распространился по сети как вирус. На Омара буквально посыпались: предложения о работе из модельных агентств, шквал запросов на дружбу, приватных сообщений от женщин со всей планеты и сострадательных комментариев, полных поддержки и солидарности.

Приобретя некоторую известность в Дубае и за его пределами, Омар смог окончить курс профессиональной фотографии, был познакомлен с Фазза и даже начал по его примеру сочинять любовные стихи. С модельными агентствами он тоже успел поработать. Снимался для западных глянцевых журналов бредущим, ведя под уздцы чистокровного арабского жеребца, посреди аравийской пустыни, в национальном бедуинском наряде и с подведенными сурьмой нижними веками. От многочисленных предложений сняться обнаженным или хотя бы с голым торсом Омар открещивался как чёрт от ладана, но они продолжали поступать с завидной частотой. Мухаммад с тех пор не упускал случая подшутить над его привлекательной внешностью, а в глазах остальных эта внешность приобрела дополнительную ценность и светский лоск.

Когда они всей толпой показались на пороге переговорной залы, русская делегация поднялась со своих мест. Фазза подал пример остальным и первым протянул руку, приветствуя на английском Его Превосходительство замминистра:

— Здравствуйте! Как поживаете? Прошу простить нас за то, что заставили вас так долго себя дожидаться, мне очень жаль…

Даже сквозь смуглую кожу Хамдана заметно просвечивал заливавший его щеки румянец.

— Ваше высочество, — заговорил с непривычным акцентом русский, крепко пожимая руку Фазза. — Рад знакомству с вами! Мы вовсе не почувствовали неудобств, ваши сотрудники успели принести нам вкуснейший обед, и мы прекрасно провели время! Позвольте представить вам моего помощника, Юрия Власневского и помощницу, Катерину Белецкую…

Русский говорил, Фазза улыбался и кивал, пожимая руки менеджеров, а Мухаммад внимательно наблюдал за происходящим. Спортивная кожаная сумка Fendi стояла на полированном мраморном полу под его креслом.

— Как вам наш климат? — начал традиционную часть Фазза. — Расскажите мне о московской погоде…

В начале любых переговоров, согласно арабскому обычаю, всегда следовала ничего не значащая беседа, посвященная общим фразам и вежливым формулам, никак не относящаяся к предмету встречи. И русская делегация отнюдь не казалась удивленной таким оборотом дел. Все чинно кивали в ответ на замечания принца Хамдана о невыносимой жаре в сентябре, приветливо улыбались, говоря о родной стране, и совсем не выглядели раздраженными неспешностью хода переговоров, словно бы знали, чего ожидать от принца и его людей.

Мухаммад изучал доброжелательные лица русских, когда услышал рядом шепот Рашида:

— Посмотри, какая бледная… Она не похожа на русскую…

Не сразу сообразив, о ком речь, Мухаммад нашел взглядом сидевшую справа от Пресненского помощницу. Имена у русских были такие, что никогда не выговорить и не запомнить. Вот и ее имя он не запомнил. Запомнить что-либо о ней было трудно. Блеклая внешность, бледная кожа, собранные в хвост на затылке пепельные волосы, невыразительные, ускользающие от взгляда и памяти черты лица. Одежда — самая классическая для помощницы топ-менеджера: наглухо застегнутая белая блуза с консервативным бантом у ворота и длинным свободным рукавом, черная юбка-карандаш ниже колена и подобие черных тапочек на ногах.

В ходе совместного просмотра и обсуждения приготовленной в Aurus презентации она несколько раз наклонялась к уху начальника и что-то очень тихо говорила ему. Пресненский кивал, а через некоторое время обращался к Фазза с очередным предложением или идеей.

— Тридцать шесть процентов — это одна треть, — улыбаясь говорил он. — Уверен, вы оцените щедрость нашего предложения. Кроме того, производственные мощности завода в Абу-Даби смогут обеспечить вашу семью и круг друзей эксклюзивными моделями лимузинов…

— Она даже на женщину не похожа… — с ухмылкой прошептал Халед. — Жалкое подобие…

Мухаммаду очень захотелось треснуть со всей силы по ехидной, самодовольной роже саудита, но он сидел неподвижно, молча сжав зубы, и слушал Фазза:

— Благодарю вас всех! Если на то будет воля Аллаха, наше с вами сотрудничество станет долгим и успешным!

И принц улыбнулся одной из своих самых обаятельных улыбок.

Далее последовало подписание бумаг, обмен копиями, рукопожатиями, благодарностями, похлопывание по плечам и, в качестве закрепителя достигнутого успеха, объявление о том, что в клубе Villa Beach сегодня вечером состоится вечеринка в честь заключения контракта между правительствами и госконцернами двух стран.

В этот момент в руках Фазза зазвонил телефон. Так Мухаммад давал ему предлог, чтобы быстро исчезнуть, не вызывая лишних вопросов.

— Прошу меня простить, господа, — Хамдан обвел взглядом русскую делегацию. — Это звонили по неотложному делу. Был рад познакомиться с вами! Надеюсь скоро иметь возможность увидеть вас вновь…

С этими словами он поднялся со своего кресла в центральной части длинного переговорного стола. Вслед за ним почти мгновенно на ноги поднялись и Рашид, Халед, Омар и Мухаммад.

Как только они оказались в лифте, Фазза, не выпускавший из рук смартфон и, видимо, всерьез ожидавший чьего-то звонка или сообщения, пригласил всех обедать:

— Есть хочется, умираю! Думаю, мы заслужили королевский обед!

Как всегда, смеясь, он хлопнул Мухаммада по плечу.

Обедать уселись прямо в ресторане расположенного в том же здании отеля Бурдж-аль-Араб. Фазза попросил закрыть вход в ресторан на пару часов, чтобы им никто не мешал спокойно принимать пищу. Из окон во всю стену открывался живописный вид на город. Порывы ветра колыхали не только флаги на главном входе, но и само здание. Волны были высокими. Море потемнело, сделавшись насыщенного синего цвета, необычного для времени суток и сезона.

— Ну, что, Омар, тебе понравилось присутствовать на переговорах? — спросил Фазза.

— Да, это было очень интересно, и я многое узнал о русских и нашей с ними работе… — отвечал Омар.

— Ты все еще пишешь стихи? Позволишь мне взглянуть? — продолжал беседу принц Хамдан.

Омар кивнул и принялся усиленно жевать, чтобы иметь возможность ответить.

— А ты сам, наш поэт-романтик, что пописываешь? — вступил в разговор Халед.

Фазза опустил взгляд на экран смартфона.

— Набираю тебе смс… — продекламировал притворно-нежным голосом Халед и громко расхохотался, глядя на пишущего что-то в смартфоне Фазза.