========== Утренний сюрприз ==========
Статья 119 кодекса преступлений против шариатской добродетели.
Создание такой ситуации (или ситуаций), при которых возникает соблазн и опасность совершить грех прелюбодеяния самому, либо этой опасности подвергается другое лицо.
Если мужчина, либо женщина (или оба одновременно) встаёт на путь, ведущий к прелюбодеянию, он или она совершает великий грех.
Такой харам карается ссылкой для мужчины и нанесением женщине ста ударов плетью в присутствии группы верующих.
Не тот твой принц, что явился из снов,
Не знает губ твоих страстных и глаз,
А тот, кто сердце отдаст за любовь,
Чтоб блеск очей твоих ясных не гас.
Не тот король твой, что дарит слова
Нежнее шёлка, светлей летних рос,
А тот, кого не пугает молва,
Кто скроет лик твой от бури и гроз!
Fazza 2012
Омар шел по коридору среди светившихся мягким, но довольно ярким светом точечных светильников, встроенных в стены и потолок. И все-таки, не смотря на рассеянный по стенам коридора свет, Омару казалось, что впереди темно. У него не получалось четко разглядеть, что там, в конце этого длинного коридора, но любопытство гнало его вперед. Шум его шагов заглушался мягкостью ковра, по которому он ступал.
Когда появилось ощущение, что свет начал понемногу тускнеть, а коридор скоро закончится, Омар рефлекторно вытянул вперед обе руки, словно идущий на ощупь в темной комнате.
«Здесь кто-то есть…» — подумал он.
Этот кто-то ощущался совсем рядом, хоть Омар пока и не видел его.
— Проснись же! Сколько можно спать в будний день?! — раздался резкий голос над самым его ухом.
— Пощади! — хриплым спросонья голосом отвечал скорчившийся на постели и плохо соображавший Омар.
— Аллах покарает тебя за безделье и лень! — кричал на всю комнату голос.
Омар застонал, натягивая на голову расшитое вручную парчовое покрывало, и уткнулся головой в матрас. Голос тут же залился смехом.
«Сирийское отродье!» — мысленно выругался Омар, высунув голову из-под одеяла и ища взглядом свой смартфон.
Смартфон — недавнее произведение техотдела компании Apple, лежал на мраморной поверхности старенькой прикроватной тумбочки и отчаянно светился. Омар протер глаза, подполз к тумбочке и обнаружил, что каким-то непостижимым образом оставил включенной не только громкую связь, но и подключение гаджета к камерам наблюдения, установленным по всему дому.
Сейчас его собеседник мог наблюдать за ним, распростертым на собственной постели, получая изображение с камеры, что находилась под потолком, аккурат напротив кровати.
— Хватит на меня пялиться, шайтан! — прохрипел Омар, сползая с кровати на пол.
— Мы сегодня не в духе? — притворно-заботливым голосом поинтересовался Мухаммад. — Что делал этой ночью наш преступно-красивый Омар?
Слушая заливистый хохот собеседника, Омар попытался припомнить детали прошедшей ночи, но вспомнить получилось далеко не все. Голова пошла кругом. Стало неприятно, тревожно.
— Что тебе нужно, бездельник? — со вздохом спросил Омар, поднимаясь на ноги и кося на экран смартфона, чтобы посмотреть который час.
— Хотел пригласить тебя с нами кое-куда… — неопределенно отозвался Мухаммад. — Я вообще-то у твоего дома стою…
Тут же на экране смартфона появилась его рожа в черных очках и с поставленными на гель, стоявшими торчком, словно волоски щетки, иссиня-черными волосами.
Омар снова вздохнул, но нажал на своем браслете от системы «Умный Дом» открывавшую въездные ворота кнопку — приглашения Мухаммада часто приводили к штрафам за парковку и превышение скорости, а на следующее утро у Омара болела голова. Прямо как этим утром.
— Поднимайся сюда… Мне еще привести себя в порядок надо… — пробубнил Омар и ткнул пальцем в кнопку сброса вызова на экране телефона.
Уже через несколько минут Мухаммад стоял в дверях ванной комнаты, наблюдая сквозь прозрачное стекло душевой кабины за тем, как Омар натирает себя пенным гелем для душа и фыркает, подставляя бока и спину чуть теплой воде.
Одет гость был в нижнюю белоснежную майку-фанилу, надевавшуюся порядочными гражданами под полупрозрачную шелковую кандуру, черные зауженные брюки карго с боковыми накладными карманами на середине бедра и похожие на военные черные шнурованные берцы — образец сапожного искусства итальянцев.
В сочетании с черными очками-авиаторами, золотистой кожей оголенных плеч и шеи, а также аккуратнейшей бородой и усами, это выглядело впечатляюще и напоминало героев гей-порно фильмов, виденных Омаром в его бытность одним из мальчиков, чьим покровителем был влиятельный шейх Абдулла из Катара.
Этот шейх и спас Омара и его семью, перевезя их из Багдада в Дубай, когда в начале нулевых на Ирак напали американцы. Благодарность за спасение семьи означала особую службу. Помимо поездок вместе с шейхом по странам Залива, юный Омар выполнял и другие обязанности. Он также общался с друзьями и помощниками своего покровителя, а некоторые из них, в свою очередь, не упустили возможности еще больше развратить его.
Сейчас Мухаммад наблюдал за ним, проворно смывающим с себя мыльную пену, и думал о том, как шесть лет назад вытащил двадцатилетнего Омара из подпольного гей-притона, замял дело с полицией нравов и гвардией, сдал на руки родителям и строго-настрого запретил заикаться кому-либо о своем пребывании в подобном месте.
Они тогда же и познакомились: не имеющий образования и профессии юный красивый иракец Омар и молодой гвардеец, сын главы сирийской диаспоры, Мухаммад.
— Подай полотенце! — крикнул ему Омар, почувствовав на себе пристальный взгляд.
В следующее мгновение большое махровое полотенце накрыло его сверху, сделав похожим на неуклюжий призрак из мультфильмов их детства.
Мухаммад беззлобно рассмеялся, видя, как друг выпутывается из мягких полотеничьих оков, вытирая голову и стройное тело. Он с тех пор, как нашел приятеля в пропахшей нюхательными смесями и кальяном темной комнате того притона, лежащим на полу со спущенными до колен штанами, чувствовал за Омара ответственность.
Его усилия по наставлению юноши на путь истинный дали свои плоды: сейчас Омар был фотографом, поэтом, моделью и просто добропорядочным гражданином Эмиратов, живя под неусыпным контролем своего старшего товарища.
«Выглядит как герой американских боевиков…» — подумал Омар, украдкой бросив взгляд на замершего в вальяжной позе Мухаммада.
— Сегодня важный день! — объявил тот. — А ты чуть его не проспал, багдадский выродок.
— Что еще за важный день? — недоверчиво покосился на него Омар.
— Одевайся! Я отвезу тебя к Фазза! Он хотел нас видеть. Сегодня приезжает его кузен Рашид аль-Нахайян из Абу-Даби и твой приятель, Халед аль-Кабир из Эр-Рияда.
Омар заинтересованно взглянул на Мухаммада, отвернувшись от своего отражения в огромных размеров венецианском зеркале, обрамленном в покрытую сусальным золотом раму.
— Он мне не приятель… — буркнул он в ответ.
— Ладно, красавчик, — ухмыльнулся Мухаммад. — Рассказывай, где был этой ночью? Выглядишь неважно… Опять ездил к этим безбожникам-извращенцам? — и он скривил в недовольной гримасе пухлые, слегка вывернутые губы.
— Момо! — не выдержал Омар. — Я уже шесть лет, как не видел ни одного из них! Хватит тыкать в меня этим! Я не гребаный гомосек! Моя вина только в том, что, будучи подростком, я нуждался в поддержке и любви, которые не мог получить от женщин!
Омар с силой ударил сжатым кулаком по столешнице из розового каррарского мрамора и уставился на Мухаммада. Тот и бровью не повел. Молча вытащил из заднего кармана сигариллу и крепко сжал фильтр между рядами ровных белых зубов, сверля Омара пронзительным взглядом.
— Успокойся и одевайся, — проговорил, наконец, сквозь зубы Мухаммад.
— Сам-то как одет… — отозвался Омар, оглядывая друга с головы до ног.
Мухаммад закурил свою сигариллу, когда его приятель прошел обратно в спальню, открыл спрятанный в нишу шкаф, вытащил из него белоснежную майку-фанилу, такие же белые шорты с поясом, называемые местными «вузар», и прозрачно-белую шелковую кандуру.
