– А ты чего не на дереве прячешься? – спросил Бом.

А эльфийка потупилась.

– Ты не умеешь по деревьям лазать? – устроил допрос с пристрастием.

Позади что-то зашуршало. Я обернулась, увидев эльфа, торчавшего по плечи из листвы. Подслушивает.

– Все я умею! Просто решила на земле посидеть, – буркнула Линуэль.

– Она насиловала наши уши! – раздался громкий голос на весь сад.

– Странно, а мы ничего не слышали, – сказал Бом.

– Вы не эльфы, а мы чувствительные натуры и все слышим. И тем более музыкальную фальш! – вновь ответил.

– Я не фальшивлю! Как хочу так и играю! Я музыкант, я так слышу!

– Только не пой больше! – снова триедино крикнули эльфы.

– А чего ты из комнаты сбежала? – спросила я, подходя ближе и спрашивая как можно тише. Линуэль уставилась на меня, приподняв подбородок.

– От тебя эльфа сбежала? – недоуменно спросил Бомбирболь. – Так ты снаряд эльфийского поражения?

Я пожала плечами. С утра я была обычной девушкой, в обед стала ведьмой, а под вечер кошмаром.

– Я не эльфа, а эльфийка, оркр, – надменно ответила Линуэль. – И я не сбежала. А тактически ушла посидеть в саду. Не видишь что ли? Репетирую.

Бом хмыкнул, а я на минуту представила его зеленого цвета и с огромными клыками.

Линуэль взяла в руки мандолину и брямкнула несколько раз по ней, издавая из инструмента приятные звуки. Я закрыла глаза, ощущая мелодию. Ощущение, будто кругом расцветают красивые цветы – розовые, желтые, лиловые. Они устилались ковром. Чарующий звук. Но в нас все равно полетели желуди. Зря они так. Девочка же старалась. Хоть я это и не сказала вслух, но Бом меня понял и без слов. Он снова подошел к дереву и вновь потряс дуб за огромный ствол, откуда послышались визги и возмущения. Троица спрыгнула с дерева, синхронно подняли подбородки и направились в Академию.

– Слушай, нам все равно жить в одной комнате, – сказала я. – Так я вот тебя и искала, чтобы мирно договориться.

– Мирно? С тобой? – Линуэль приподняла одну бровь. – Я даже не знаю, кто из вас страшней. Он, – она кивнула в сторону Бома, нахмурившего брови и повернувшегося к нам. – Или ты. Но так и быть. Эльфам не чужда дипломатия. Только не снимай больше очки.

Последнюю фразу она прошептала, все также надменно держа голову.

– Ты есть хочешь? Там столовая в восемь закрывается.

– Я поела. Пожевала пару листков. О, богиня Алуна, позор мне позор, – Линуэль поднялась, отряхиваясь от грязи.

– Почему позор?

– А ты не понимаешь? Он – орк, – она ткнула пальцем в Бома. – Ты вообще какой-то кошмар.

Та чем я кошмар? Нет, конечно, после кустов я не очень выгляжу, но не чудище же лесное.

– Я эльф, – продолжила Линуэль. Мы общаемся только с такими, как мы сами. А вы двое меня опозорили. На весь пятый эльфийский курс! Теперь надо мной будет смеяться вся академия, – она скривила милое личико, будто вот-вот расплачется. – Это конец жизни.

Линуэль спрятала лицо в ладони.

– Это только первый курс. Самое начало, – бодро ответила я.

Чувствую, еще немного – и мы подружимся.

– Я думала, поставлю между нами стену, ты нажалуешься, тебя переселят, и я буду одна в комнате, – продолжала Линуэль.

Ей надо выговориться. Жаль, у меня платочка нет. Надо будет проверить, если нам их вообще выдавали.

– А что ты увидела? Ну, когда тактически отступила? – спросила я. Да я так скоро дипломатом стану.

Линуэль посмотрела на меня в упор, а затем подняла свою мандолину и прошла мимо меня. Остановилась и через плечо сказала:

– Глубинный ужас.

Она произнесла это настолько тихо, что показалось, что это был лишь ветерок. Но эти слова, словно маленькие змейки, расползлись по моему телу. Я-то думала, она скажет, что я четырехглазое чудовище, на крайний случай – два глаза и очки, но все гораздо сложнее.

– Позор для эльфа не уметь лазать по деревьям. Кстати, пятикурсники ушли и не слышали того, что она здесь наговорила.

– Но она красиво играла. По сравнению с тем, что я слышала, это было прекрасно.

– Это да. Надо за ней понаблюдать. Она неправильная эльфа.

– Это как?

– Ну, наполовину эльфа, наполовину кто-то еще, – задумчиво протянул Бом. – Кстати, у нас на барабанах стучат в основном. А ты на чем-то играть умеешь?

– Нет, – с грустью ответила я, – даже на нервах не умею.

Утром я проснулась с дикой болью в ногах и на животе – ноги болели от того, что накануне слишком много ходила, а вот живот горел. Глянула – отметины стали красными. Ай, ничего страшного, заживет. Линуэль, кстати, скупо извинилась за растения, которые уже исчезли, когда я вернулась в комнату.

Вот я думала, как лягу в одиннадцать, а сама только и успела в душ сходить и отключилась, только голова коснулась подушки. Ждала, что меня разбудит мама, заставит идти на пары или будет выспрашивать, где я была весь вечер, а потом ругала бы меня на всю квартиру. Я боялась больше всего, что магическая Академия – лишь сон или видение. Вчера был мой день рождения, а я не съела любимый торт, запивая его черным чаем, не получила от мамы очередной подарок в стиле – куртка на осень. А что? Зачем мне что-то, что я хочу, когда можно подарить что-то полезное. У меня никогда не было друзей, с которыми можно было бы вот так полазить по кустам и которым все равно, как я выгляжу.

Так что можно резюмировать – у меня началась новая жизнь, которая не такая однотипная, как была раньше.

Открыла глаза – и все расплылось в черную картину с едва заметными цветными пятнами. Нащупала очки на тумбочке.

Соседки уже не было. Глянула на телефон, который еще не разрядился – сети нет. До мамы точно не дозвонюсь. Вот бы ей весточку оставить. Пусть только не волнуется за меня.

Достала из шкафа длинную и белую блузку, примерила, понимая, что отличаюсь от цыганки лишь цветом волос, и надела свою красную, которая каким-то чудом пережила вчерашний вечер. В тумбочке нашла пару тетрадей, гусиные перья и чернильницы. Да, прогресс и пластиковые ручки сюда еще не завезли.

В столовой я отыскала глазами Бома – он сидел в компании братьев ко мне спиной. И места рядом с ними там не было. Осмотрелась. За одним столом сидели долговязые типы и хихикали, показывая друг другу какие-то бумажки. За другими девочки клевали кашу. Они выглядели как королевы, а вот за ними сидела Линуэль. Одна.

Я набрала еды и подошла к ней.

– Эй, то, что мы живем вместе, еще не повод, чтобы мы и ели вместе, – она подняла голову и посмотрела на меня.

– Мы еще и учимся на одном курсе.

– Доброе утро, дамы, – к нам подошел Бом и плюхнулся рядом с Линуэль.

Сидевшие впереди девушки обернулись и хмыкнули, а соседка покраснела до кончиков волос.

– Что вы делаете? Вы понимаете, что эльфы сидят только с эльфами? – прошипела она.

– Но здесь нигде больше нет свободных мест, – сказала я.

Не стоя же кушать. Хотя вижу уже пару студентов, которые едят, не отходя от кастрюль. Но мы же культурные люди. Я про себя и Бома.

– Так найдите! – Линуэль подскочила и выскочила из столовой.

Да, мы ее так до нервного тика доведем к концу года. А вот надо быть дружелюбней и не пытаться задушить соседей. Даже не доела.

– А ты почему пересел от братьев? – спросила у Бома.

– Тебя увидел, – довольно ответил парень и скривился, когда увидел, что в тарелке у эльфийки. – Идем на пары?

– Идем.

Аудиторию бытовой магии мы нашли быстро – разведка боем не прошла даром. Вот только почти все места были заняты. А столы здесь впритык друг к другу, и сидеть можно только на скамье. Не так уж и сложно было догадаться, где было свободное место. И кто там сидел в одиночестве.

Да, рядом с Линуэль, которая уже обреченно смотрела на нас.

– Кто ж вас послал на мою голову, – сказала она, отодвигая свою сумку.

– Мы сами приходим, – Бом уселся рядом с ней, а я с краю.

Задружим мы эльфийку до белого каления. А вот нечего обижать слабых.