Когда мы с Северусом снова стояли в пустой и тихой гостиной Блэк-хауса, я почувствовал… почувствовал, что меня сейчас стошнит.
— Кричер меня со свету сживет, если я испорчу фамильное имущество, — прохрипел я и, зажимая руками рот, понесся вверх по лестнице, моля Мерлина, чтобы он позволил мне донести содержимое моего желудка до ванной комнаты.
Как только меня немного отпустило, я ощутил такую неимоверную усталость, что, позабыв об оставленном внизу Снейпе, своей любви к нему и элементарных законах гостеприимства, упал на неразобранную постель и сразу же заснул.
__________________________________________
1. Со́хо (англ. Soho) — торгово-развлекательный квартал в центральной части лондонского Вест-энда. Квартал ограничен Оксфорд-стрит с севера, Риджент-стрит с запада, Лестер-сквер и площадью Пикадилли с юга и Чаринг-Кросс-роуд с востока. В южной части района расположен лондонский Чайна-таун. К западу от Сохо находится эксклюзивный квартал Мэйфэр.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Сохо
========== Глава 3 ==========
Пробуждение было ужасным. То, что я накануне вечером принял за похмелье, оказалось сущим пустяком по сравнению с обрушившимися на меня волнами тошноты и головной боли. Если бы не это, я стал бы самым счастливым человеком на земле, потому что рядом со мной на узком, трансфигурированном из кресла диванчике спал Северус Снейп. При других обстоятельствах оберегающий мой сон Снейп мог бы запросто сойти за чудо. Или за чистое везение. Но в данный момент чудом и, безусловно, везением являлось уже то, что меня не стошнило прямо на него. Подобного позора я бы точно не перенес.
Вернувшись через довольно продолжительное время из ванной комнаты на нетвердых ногах, я присел на краешек кровати, тихо поскуливая от боли, и у моих губ тут же очутился кубок с зельем. Вероятнее всего — Антипохмельным. Когда проснулся мой новый сосед по спальне и что он успел услышать из-за неплотно притворенной двери в ванную, я старался не думать. Моим единственным стремлением сейчас было избавиться от похмелья. Я с благодарностью торопливо припал к кубку с зельем, словно умирающий от жажды в пустыне путник. Мне сразу стало намного легче, зато указательный палец левой руки будто опалило огнем.
«Мерлин всемогущий! — я закрыл лицо руками, чтобы ненароком не выдать бушевавших в душе чувств. — Амортенция! И Снейп — туда же!»
Впрочем, при желании, его поступок вполне можно было если не понять, то, по крайней мере, объяснить. Снейп никогда не пользовался особой симпатией. Ни у своего пола, ни у противоположного. Скорее — наоборот. Во время не слишком успешных занятий окклюменцией, когда мне удалось прорваться в его сознание, и позже, в тех воспоминаниях, которые сам Северус отдал мне в Визжащей хижине, он представал бесконечно одиноким, отвергнутым всеми человеком. Неудивительно, что даже такому мизантропу, каким, несомненно, являлся Снейп, захотелось испытать на себе — каково это, когда тебя любят. Пусть и под действием зелья. А тут под руку как раз весьма удачно подвернулся глупый, пьяный Поттер. Одного только Снейп знать, разумеется, не мог: этот самый Поттер давно уже любил своего бывшего профессора. Настолько, что теперь был готов простить даже Амортенцию в кубке с Антипохмельным. И раз уж Снейп так жаждал обладать мной, что пошел на обман, то и я не собирался упускать свой счастливый случай. «Мордред меня раздери, будь что будет!» — решил я и, вспомнив, как вел себя одурманенный зельем Рон, глухо проговорил, все еще не отнимая рук от пылающего лица:
— Я, кажется, вас люблю, Северус.
— Это похмелье, Поттер, — тут же соврал он.
— Похмелье тут ни при чем. Я вас люблю, — настойчиво повторил я. Амортенция ведь вызывает нечто сродни одержимости. — И хочу. Прямо сейчас, — и первым поцеловал его. Получилось, пожалуй, не слишком умело — все же опыт в постельных делах в то время был у меня, сказать по правде, не очень богатый. Прохладные ладони Северуса уже по-хозяйски орудовали у меня под майкой, и с каждым их касанием я заводился все сильнее и сильнее.
— Ты хоть когда-нибудь занимался любовью? — услышал я сквозь жаркое марево возбуждения.
— Нет, — честно признался я, — Джинни была против секса до свадьбы.
— М-да… — усмехнулся Северус, — и вот к чему это привело…
— Пожалуйста… Я не хочу говорить сейчас о Джинни, — попросил я севшим голосом, — и вообще не хочу сейчас говорить…
Где-то на середине второго поцелуя Снейп стащил с меня пижамные штаны, мягко толкнул на кровать, а через пару мгновений я почувствовал нежные прикосновения к собственному члену.
Сначала были легкие, точно крыло бабочки, поцелуи, которыми Северус осыпал внутреннюю сторону моих бедер, поднимаясь все выше и выше. Затем его язык, будто поддразнивая меня, прошелся по всей длине члена, облизал головку, пощекотал уздечку. Со мной такое происходило впервые, и я совсем потерялся в ощущениях. Мне было невыносимо хорошо, я дрожал и плавился как воск в его руках, но я жаждал большего, а попросить просто не решался. Поэтому, когда Северус наконец взял мой член в рот, у меня словно сорвало крышу. Я забыл о том, что он — мой бывший профессор (далеко не самый любимый, к слову сказать), о том, что всего несколько минут назад он подлил мне Амортенцию, а я еще совершенно не разобрался — зачем. Он самозабвенно отсасывал мне, а я стонал и метался на постели. Я все глубже толкался ему в рот, сжимая его плечи, краешком сознания понимая, что наверняка завтра на этой белой чувствительной коже выступят синяки. Внезапно в голове точно взорвались тысячи фейерверков, и я с криком, напоминающим победный клич, излился ему в рот.
И тут же — довольно предсказуемо — захотел продолжения. Снейп, по всей видимости, был абсолютно солидарен со мной. Не дав мне прийти в себя после оргазма, он пробормотал вполголоса Очищающее и начал поглаживать и разминать мой анус, дразня, но не проникая внутрь. Когда же наконец в меня скользнул обильно смазанный лубрикантом палец, от возбуждения, смешанного с некой долей страха, я принялся с таким остервенением насаживаться на него, что Северусу пришлось даже немного охладить мой пыл. Он легонько шлепнул меня по заднице.
— Тише, ты мне пальцы сломаешь, — в его голосе сквозила неприкрытая нежность.
— Я тебя хочу… — простонал я, стиснув зубы. И это была чистейшая правда.
— И я тебя хочу, но это не повод калечить меня. И потом — пальцы не член. Вдруг тебе не понравится? — неожиданно серьезно сказал он. И что-то такое задел внутри меня, отчего я выгнулся дугой на постели, понимая, что кончу прямо здесь и сейчас.
Однако когда минуту спустя Северус потянул меня на себя, предварительно сунув мне под поясницу подушку, желание кончать мгновенно улетучилось. Его сменила боль. Снейп продвигался очень медленно, но, невзирая на это, меня словно разрывало изнутри. Это было настолько пугающе и болезненно, что помимо воли из глаз брызнули слезы. Кажется, я даже попробовал высвободиться из его железной хватки.
— Я же предупреждал, — Северус укоризненно покачал головой, останавливаясь и давая мне возможность привыкнуть, а затем снова подался вперед, входя все глубже и глубже. Меня трясло от страха, боли и напряжения. Стараясь отвлечься от неприятных ощущений, я смотрел на его лицо. Страсть преобразила Снейпа, и теперь этот обычно желчный и мрачный человек казался почти красивым. Он нежно гладил меня по лицу, вытирая катившиеся из глаз слезы, и что-то говорил. Я не мог разобрать ни слова, но понимал — он пытался успокоить меня. Наконец основание его члена уперлось мне в промежность, и Северус замер.
— Ну, как ты? — тихо спросил он.
— Ужасно, — вымученно улыбнулся я, — но я тебя все равно хочу. Я мазохист, да?
— Скорее всего, — оптимистично ответил он и мягко двинул бедрами, вызвав у меня очередной болезненный вздох. — Со временем тебе даже понравится. Я собираюсь вести бурную интимную жизнь. В следующий раз будет не так больно…
— Северус, перестань болтать! — неожиданно для самого себя разозлился я. — Ты уже не мой профессор, и мне сейчас не до лекций!
