========== Глава 1 ==========
Ночь. Я сижу в своем кабинете за роскошным столом красного дерева, доставшимся мне по наследству от моего предшественника на этом посту — Кингсли Шеклболта. Министерство магии погружено в сон. На площади Гриммо, 12 спит в своей кроватке мой маленький сын Алан, а в гостиной ждет моего возвращения домой… Северус Снейп.
Человек, с которым я связан узами магического брака вот уже больше пятнадцати лет. Человек, которого я люблю уже… Да, впрочем, кого волнует эта арифметика?! Меня-то уж точно нет! Да и Северуса, надо полагать, тоже. Я представляю, как он сидит в эту минуту в халате, потягивая выдержанное эльфийское вино из хрустального бокала — с некоторых пор он пристрастился к красивой жизни, мой Северус. Мрачный хогвартский аскет. Злобный ужас подземелий, как называли его студенты — и я в том числе… Видели бы вы сейчас, как он воркует над нашим сынишкой! Он пытается казаться строгим, изредка снова изображает из себя невыносимую язву, в Отделе тайн его боятся до чертиков, но мы-то с Аланом знаем истинного Северуса Снейпа, преданного и любящего. Теперь он наверняка не спит. Ждет моего возвращения. Я сообщил ему, что встречаюсь вечером с Невиллом и Гермионой. Но это… немного неправда. Мне просто понадобилось побыть одному. Полагаю, иногда подобное происходит даже в самых счастливых браках, а наш брак, безусловно, можно назвать счастливым. Однако у нас с Северусом тоже есть тайны друг от друга. И порой они тяготят меня. Вот как сегодня. Поэтому я и придумал несуществующую встречу с друзьями, чтобы посидеть здесь в тишине и доверить вам свою историю. Надеюсь, вы никому не проболтаетесь о наших с ним секретах…
*
Наверное, вам любопытно, когда и как Гарри Поттер влюбился в человека, которого всегда страстно ненавидел. Я точно знаю — когда, но не спрашивайте меня — как. Я и сам этого не понимаю. В тот год — год после убийства Дамблдора, год поиска крестражей — я действительно испытывал к Северусу Снейпу ненависть, практически выжигавшую меня изнутри. Я мечтал найти его, чтобы расправиться с ним. Авада Кедавра представлялась мне недостаточно страшной карой для него. Я жаждал наблюдать его мучения, слышать его предсмертные стоны. Хотел заставить его молить о пощаде, а затем медленно наставить на него волшебную палочку и произнести холодным голосом: «Авада Кедавра!»
А потом я увидел глаза умирающего Снейпа, затуманенные болью, почувствовал в воздухе тошнотворный запах крови. Он вцепился в меня скрюченными в агонии пальцами, и из него потоком хлынули воспоминания. Я успел лишь собрать их в наколдованный Гермионой хрустальный флакон, как он испустил свой последний вздох у меня на руках. Ну, по крайней мере, мне так показалось.
Его воспоминания… Просмотрев их, я осознал, кем он был все эти годы, и кем надлежало стать мне. Магическая Британия ждала, чтобы я избавил ее от Волдеморта. Ценой собственной жизни. А он, Северус, уже заплатил подобную цену, помогая мне в моей почти безнадежной миссии. Мне оставалось только мечтать, что там, за гранью, мы сможем встретиться и впервые поговорить по-человечески. Вот, пожалуй, тогда это и произошло. Я покинул кабинет Дамблдора без всякой надежды на жизнь и с любовью в сердце. Я думал о Северусе по дороге в Запретный лес, когда смотрел в глаза матери, предавшей его, и отца, глумившегося над ним. Я думал о Северусе, когда в меня летело смертоносное проклятие. Давным-давно Дамблдор поведал мне о великой силе любви. Наверное, в чем-то он был прав. Очутившись на призрачном вокзале и не увидев там Северуса, я понял, что должен — нет, даже обязан! — вернуться. Хотя бы лишь для того, чтобы все наконец узнали о нем правду.
В момент решающей схватки с Волдемортом в моих ушах раздался знакомый язвительный голос:
— Вы законченный идиот, Поттер! Простое разоружающее против Авады…
— Спасибо за заботу, профессор, — привычно огрызнулся я на мертвого Снейпа. Похоже, отныне наши пикировки будут происходить только в моей голове. Я и представить себе не мог, что так скоро начну скучать по его едким замечаниям…
Когда от моего «простого разоружающего» Волдеморт, самый могущественный волшебник современности, осел на каменный пол Большого зала недвижимой кучей тряпья, я почувствовал… пустоту и усталость. У меня как будто разом кончились все силы. Словно до этого я был марионеткой, ведомой опытным кукловодом, а теперь все нити внезапно перерезали. Я успел шепнуть подбежавшей ко мне МакГонагалл:
— Снейп… В Визжащей хижине…
И меня поглотила вязкая темнота.
*
Очнулся я предсказуемо в Мунго. За окном сгущались сумерки. Я не представлял, сколько времени провалялся без сознания. Я попытался сесть, и мне с огромным трудом это удалось, хотя от слабости неимоверно кружилась голова и накатывали волны тошноты.
— Поттер, что это за фокусы?! А ну, немедленно ложитесь! — может, я и был героем, победившим (очень надеюсь, что мне это не показалось!) Темного Лорда, но для персонала больницы я оставался всего лишь пациентом.
Я нехотя подчинился. Как там говорится: их дом — их правила. Я боялся спрашивать о погибших. Боялся услышать среди них имя Снейпа. Но и пребывать в неведении просто не мог. Пока строгая колдоведьма в халате лимонного цвета поправляла мне подушку, я осторожно поинтересовался:
— Как давно я здесь?
— Пять дней, — отозвалась она. — Вас и Снейпа доставили одними из первых, — колдоведьма произнесла его имя с такой ненавистью, что у меня по телу побежали мурашки. — И так раненых класть некуда, а этому… отвели отдельную палату.
— Снейпа? А почему его положили отдельно ото всех? — я все еще продолжал изображать праздное любопытство, хотя при упоминании о том, что он жив, сердце от радости едва не выскочило из груди.
— Опасаются, что сбежит до суда. Все-таки, как-никак, после Вол… Волдеморта он считается самым сильным темным волшебником. Хотя, на мой взгляд, глупости все это. В его состоянии никакого волшебства он сотворить не сумеет — ни сильного, ни слабого. Он вообще еще не приходил в себя. И до суда-то почти наверняка не доживет…
*
Ночью я пробрался к нему в палату, благо она оказалась через две двери от моей — вряд ли у меня получилось бы сейчас одолеть большее расстояние.
Снейп был без сознания. Выглядел он не краше мертвеца: заострившийся профиль, восковая, точно прозрачная кожа, потрескавшиеся сухие губы, еле заметное, поверхностное дыхание. Смерть словно уже наложила на него свой отпечаток. Несмотря на это, одна его рука была прикована к прутьям кровати прочной цепью с металлическим браслетом, охватывавшим худое запястье.
«Боятся… Как же они все его боятся! — с негодованием подумал я. — Даже вот такого, абсолютно беспомощного».
Мне в голову вдруг пришла совершенно абсурдная мысль. Вероятно, если бы не пережитая всего несколько дней тому назад повторная Авада, я бы никогда на подобное не осмелился. Я склонился над ним и осторожно поцеловал сжатые в тонкую линию губы. Кажется, его дыхание на миг изменилось, стало более глубоким. Впрочем, мне это наверняка лишь почудилось.
— Я вытащу вас, — пообещал я скорее себе, чем ему. — Не знаю, слышите ли вы меня, но я вас обязательно вытащу.
*
Хвала Мерлину, меня продержали в больнице еще целых полтора месяца. Ну как же! Общественность хотела видеть победителя Волдеморта здоровым окончательно и бесповоротно, а я желал только одного — быть поближе к Северусу, который, похоже, превратился для меня в подобие зависимости. Он все еще был погружен в магическую кому. Я навещал его каждую ночь, сидел рядом, разговаривал, не надеясь, что меня услышат, иногда просто держал за свободную от наручников руку, раз или два осмелился повторить поцелуй. Но однажды днем, проходя мимо его палаты, я различил знакомые голоса, а буквально через несколько минут оттуда пулей вылетела… Минерва МакГонагалл. Рассерженная, взъерошенная — вылитая ощетинившаяся кошка.
На вопрос о состоянии профессора Снейпа дежурный целитель ответил, что произошло настоящее чудо и умирающий бывший директор Хогвартса, кажется, воскрес назло всем неутешительным прогнозам. «Вероятно, яда одной змеи для этого гада оказалось недостаточно!» — ухмыляясь, заметил колдомедик. Наверное, он ужасно удивился, почему я даже не улыбнулся на столь удачную, как ему, конечно, представлялось, шутку.
