Как ранее говорила, я боюсь обниматься. И все это из-за игр Кашмиры, где её напарника убили в такой позиции.

— Ладно, — кратко отвечаю. И мы крепко обнимаемся долгое время. Становится и вправду теплее.

— Ты вся дрожишь, — обеспокоено заявляет напарница.

— Это от холода, — заверяю её я, — когда уже будут транслировать показ погибших? — добавляю нетерпеливо.

— Скоро, скоро, — хмуро высказывается она. Просто никто из нас не хочет торопить события, где мы увидим портреты знакомых лиц.

К сожалению, это скоро и наступает, когда начинает играть гимн Капитолия. Мы с Финч опасливо выныриваем из убежища, чтобы посмотреть на список жертв.

На небо проецируются портреты убывших трибутов. Третий дистрикт теряет обоих представителей из-за нас с Катоном. Вот почему именно наши трибуты всегда убивают трибутов этого дистрикта? Прямо какая-то жуткая традиция.

И мне становится стыдно, смотря на улыбающуюся Эвелин. Далее следует портрет Кристофера, напарника Лисы. Финч угрюмо вздыхает. Какой-никакой земляк.

Следом идёт девушка-ландыш, которую погубили эти жестокие игры. Теперь вздыхаю я. Седьмой дистрикт и восьмой потеряли обоих трибутов. Какое облегчение, седьмые были опасными конкурентами.

А смерти Лилиан я вообще рада, теперь на меня охотится меньше трибутов. Наверное, Катон постарался на славу. Тихий юноша с девятого тоже покинул нас. Значит, быть, Рейчел выжила. Но как? Может, сразу убралась после удара гонга.

Десятым тоже не повезло. Цеп, как и ожидалось, выжил. Как и Рута. Значит, семёрку ей дали не просто так. И показ заканчивается фотографией Пита. Я невольно ахаю, ведь этот парень был один из явных претендентов на победу наряду с напарницей. Не повезло, так не повезло.

Мы возвращаемся назад.

— Соболезную, Финч, — стараюсь выдать это мрачным тоном, что на это она цинично смеется, и потому я гляжу на неё ошарашенно. А затем спокойно добавляет:

— Благодарю, теперь у нас есть шанс, — горькая правда, мы ближе к дому.

— Ясно, просто я думала, что ты расстроишься. Земляки же, — голос мой потерянный, просто не ожидала такой реакций.

— Знаю. Но Крис мечтал меня прикончить с первого дня, так что я рада, что он погиб, — объясняет она тонкости их отношений, — ты бы тоже обрадовалась, если Катон умер.

— Брось, мы же обе знаем, что он будет финалистом, — небрежно отмахиваюсь я, — так что я даже не смею мечтать о таком варианте.

А ещё я и не хочу представлять такой исход. Просто потому что мы знакомы.

— Верно, — подмечает Лиса и неожиданно улыбается, — смотри там серебряный парашют, может твой ментор что-то тебе прислал.

С трудом встав, ковыляю картонной коробке. Интересно, что там? Посиневшими руками еле открываю коробку, чтобы посмотреть вещи, предположительно присланные Брутом.

Кусочек бинта, одна таблетка от мигрени и коробок спички. «Спасибо» шепчу я, все-таки не подвёл, не подвёл, несмотря на все мои оплошности. Железная поддержка ментора наполняет меня новыми силами для выживания. Я слабо улыбаюсь.

— Что там? — вкрадчиво интересуется Лиса. Она радуется, увидев спички.

Затем быстро набрав воду в лист дерева, протягивает его мне, чтобы я смогла выпить свои таблетки от мигрени.

Потом сняв куртку, поднимаю рукав, чтобы заменить промокшую завязку. И заменяю грязный бинт бурого цвета.

А дальше мы зажигаем спичку и по очереди греем пальцы, чтобы не потерять возможность что-либо делать руками.

— Ладно, на сегодня хватит, — гасит огонёк напарница. Не хочу, чтобы это все заканчивалось, но выбора нет. Потому и покорно соглашаюсь.

— Давай спать по очереди. Ты спишь три часа, потом я, — предлагает она. И я пытаюсь уснуть. Не могу заснуть, просто закрываю глаза и расслабляю мышцы. Никаких видении, никаких галлюцинации, просто пустота.

Через секунду меня будит Финч, и говорит, что теперь её очередь вздремнуть. К чему, я была жутко шокирована, как так? Не верится, что несколько часов прошло в одно мгновенье.

Но это арена, где я не могу позволить себе капризничать. Либо ты работаешь и сохраняешь договорённость с напарником, либо погибаешь.

Ливень льёт и льёт. А в пещере сухо. Плач неба и стук обречённых капелек гипнотизируют меня, но я не сдаюсь. Наоборот, борюсь за нас с Финч. Не могу же я её подвести, когда она столь беззащитна.

Да и какое-то жужжание не даёт покоя. Поворачиваю голову налево и вижу, что там летают какие-то неизвестные мне насекомые.

Это крупные осы с фиолетово-бирюзовыми крыльями. На ос-убийц не похоже, ведь выглядят они иначе. Но все же, как человек, жутко боящийся любой живности, медленно подкрадываюсь Финч.

Сердце жутко стучит и стучит, стараюсь дышать глубже. Помню, как-то в детстве меня ужалила обыкновенная пчела и я, не сдержавшись, разревелась в голос. Тогда дедушка отпаивал меня чаем часа четыре. Потому не знаю, что может произойти сейчас.

И наконец-то добравшись до неё, трясу её за плечо. Франческа спит. Сильнее и сильнее. Девушка испуганно открывает глаза с недовольным видом, но не издаёт звука. Кивком указываю на стену, где три особи мирно сидят.

— Уходим, — говорю я с досадой, — что-то они меня пугают, пожалуйста.

— Ты серьёзно? Уйти в разгаре ночи, когда профи не один час рыщут лес? Из безопасного места? — каждый вопрос наполнен не прикрываемым раздражением. Я понимаю её опасения, но мне страшно. Просто страшно.

— Меня они пугают, так что посижу у входа в пещеру, ладно? — примирительно шепчу ей. Она пожимает плечами, мол, делай, что хочешь. Лишь меня не тревожь.

И я выхожу под ливень. Стоять под ледяной водой неприятно, но иррациональный страх быть укушенной, заставляет меня подвергнуть себя опасности. Окончательно промокнув, возвращаюсь в пугающую пещеру, где вижу, что одна оса приземлилась на руку напарницы.

Тут я впервые теряюсь, если не считать смерти Эвелин. И окончательно переборов себя, беру лист дерева и кладу её под ножки насекомого. Осторожно убрав лист, быстрым шагом направляюсь к выходу, где и собираюсь скинуть его на землю.

Но тут меня жалит оса прямо в левую руку, что я невольно бросаю лист и панически затаптываю насекомое до смерти. Еле удерживаю крик, чтобы не разбудить напарницу, зная, как она устала за день.

При свете луны рассматриваю укушенную руку, она отекла и занемела. Появился волдырь с размером вишню, не крупный и не чешется, на что я издаю стон облегчения.

Только вот на следующий день, когда мы с Лисой покидаем ночлег для дальнейшего перемещения, я вся дрожу. Сегодня дождь не льёт, но со стороны кажется, что вся умыта капельками росы. Волдырь стал больше, несмотря на то, что я вытащила жало сразу же после укуса.

Думаю, проткнуть чем-либо. Но боюсь занести инфекцию. Кажется, осиный яд оставляет организм разбитым на долгое время. Но я стараюсь держаться молодцом ради Финч. Нужно найти пропитание на сегодня, ведь есть совсем нечего. Да и не кого, шутка. В честь Тита.

Финч увидев, как я ослабла из-за одного укуса, сопровождает меня обратно в пещеру. И убедившись, что больше таких насекомых нет, оставляет меня на передышку.

— Я тут схожу в одно место, Мирта. Сиди на месте, поняла? — говорит она, будто у меня есть выбор. Я неопределенно киваю.

— Только возвращайся быстрее, — прошу её. И я остаюсь одна. В пещере. На играх. И в жизни.

Надеюсь, она вернётся скоро.

========== Ещё один день без Финч. ==========

Даже молочные стены гостиной пронизаны мраком уныния. Я провалила экзамен, устроенный леди Элеонор. Опять. Потому мне и остаётся лишь беспомощно молчать и старательно избегать разочарованного взгляда бабушки.

— Маргарет, выпрями спину, — грозно высказывается она и тяжко вздохнув, добавляет, — тебе следует понимать услышанное с первого раза, чтобы я не повторялась.

— Элеонор, милая, ты слишком сурова к ней, — ласково обращается к ней дедушка Николас.

— Говоришь, что я сурова? Видят небеса, что я делаю все, чтобы выбить из неё всю эту бездарность. Селесте повезло, что у неё две дочери. Хотя бы у Шарлотты наблюдается прогресс в обучении, ведь природа заложила в ней недюжинный потенциал в отличие от кое-кого, — насмешливо заканчивает тираду.