Александр стоял прямо перед сидящей Лерой, засунув руки в карманы брюк и многозначительно выпятив вперед бедра. На лице его блуждала похотливая улыбка.

– Да вы в своем уме? – холодно спросила Лера, поднимаясь с дивана, – Вы, что ж думаете, что можете распоряжаться людьми, как рабами? Со мной этот номер не пройдет, хватит! – почти закричала она, – Еще одно поползновение с вашей стороны, и я точно уволюсь. И вот еще что, это не отчеты, а приглашения на работу прямо от ваших конкурентов. Так что не вынуждайте меня, его принять.

С этими словами девушка развернулась на каблуках и стремительно вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.

Александр медленно подошел к клетке, сбросил покрывало и просунул попугаю сушеный фрукт. Он не испытывал гнева, наоборот был полон восхищения.

– Ты все слышал, Кешка? А она-то деваха с характером. Стерва, – произнес он почти мечтательно. – Представляешь, как бы она смотрелась в том кожаном бикини с плеткой в руке? Хотел бы я, чтобы меня отшлепала такая…..

Попугай зажал когтями недоеденный фрукт и, повернув голову к хозяину, заорал: «Изврррращенец, изврррращенец»

***

Лера открыла входную дверь и втащила многочисленные пакеты с покупками. Симка спрыгнула с кресла, подбежала к хозяйке и сходу начала тереться об ноги и обнюхивать свертки, пока та разувалась. Внезапно в дверь забарабанили с такой силой, что Лера инстинктивно схватила в правую руку туфлю и приготовилась отбивать нападение высоким каблуком.

– Открывай сестричка! Я знаю, что ты дома. Разговор есть, – донеслось из-за двери. Это была Эллочка.

Лера отодвину засов и впустила нежеланную гостью. Туфель все еще был зажат в руке. Элла посмотрела на лежащие на полу пакеты с продуктами и бесцеремонно отодвинула их ногой, освобождая себе место.

– Неужели ужинать собралась? Вы же с Машкой не едите после шести? Оттого и тощие такие. Вот что, есть предложение – я больше не лезу к тебе по поводу квартиры, а ты отдаешь мне комод, тем более что в завещании он не значился. Собственно, я за ним и приехала. Давай быстрее, показывай, где стоит, а то у меня времени нет, там внизу рабочие ждут, – Элла уже сделала шаг по направлению к комнате, как вдруг остановилась и взвыла от боли и неожиданности. В сумраке прихожей она не заметила нападавшего, а только наклонилась и схватилась за разодранную ногу. И тут Элла увидела прямо перед собой вздыбленную изогнутую спину и два горящих злостью глаза. В следующую секунду последовал второй удар когтистой лапы, и кровь потекла уже по её лицу. Элла схватилась за щеку и с ревом попятилась назад к двери. Кошка шла на нее крадущимся шагом, прижав уши к голове, словно хищник, готовый броситься на добычу.

– Убери от меня эту тварь, – завыла Элла.

– Убирайся сама или я вызову полицию, – Лера посмотрела на кузину без капли сочувствия и, распахнув дверь, вытолкнула ее на площадку.

Девушка заперла дверь и повернулась к кошке. Та сидела в смиренной позе, как ни в чем не бывало, и вылизывала лапку.

– Ах ты моя защитница. Иди ко мне, Тебя бы следовало назвать Рики-Тики-Тави. Чтобы так лихо расправиться с громадной коброй, нужна храбрость мангуста, – Лера взяла кошку на руки и прижала к себе. Симона заурчала, положив голову на плечо хозяйки.

Безлунная ночь накрыла город черным покрывалом, расшитым сверкающими звездами. Безветренную тишину двора нарушал лишь отзвук проезжающих вдалеке машин. Лера мирно спала, натянув покрывало до самого подбородка. Кошка сидела рядом и неотрывно смотрела в лицо хозяйки. Она повернула уши вперед, прислушиваясь к ровному дыханию спящей девушки, словно хотела убедиться, что сон достаточно глубок, и Лера не проснется. Затем она поднялась и точным прыжком бесшумно перебралась на комод. Так же, как и утром, кошка приняла позу сфинкса, сев прямо напротив зеркала. Медальон на ее шее сверкнул, отразившись в зеркальной глади, и пустил тонкий серебряный луч. Который стал растекаться по всей поверхности, превращая стекло в жидкую массу. Когда преображение завершилось, кошка поднялась и прошла прямо внутрь зеркала….

Лера стояла одна перед освещенной дверью в темном, бесконечном коридоре. Она ждала, когда ее вызовут. Внезапно из мрака выступила фигура человека и стала медленно приближаться. Наконец, мужчина вышел на освещенное место прямо перед ней. «Эти родные, улыбающиеся глаза, это загорелое лицо. Как же я по тебе соскучилась», – пронеслось у нее в голове. Она вздохнула с облегчением и слезы невольно полились по щекам. Он подошел ближе, положил свои руки на спину девушки и прижал ее к себе.

– Не плачь родная, я здесь с тобой и всегда буду с тобой, – прошептал он на ухо. Лера обвила его торс руками и прижалась к груди. Это было восхитительное, ни с чем несравнимое по своей силе ощущение. Она слышала ровное биение его сердца, чувствовала тепло и запах его тела и понимала всем своим существом, что нет на свете места надежней, чем то, где она сейчас.

– Кто ты? – Лера, наконец, оторвала голову от груди мужчины и посмотрела ему в глаза.

– Ты знаешь, – был ответ.

– Я не знаю тебя. Кто ты? – допытывалась Лера.

Мужчина убрал руки со спины и нежно обнял ладонями ее лицо.

– Я, тот, кто действительно любит тебя.

– Но имя, твое имя. Как тебя зовут? – Лера торопилась, она боялась, что он исчезнет, так и не назвав себя.

– Ты можешь дать мне любое имя. Но тебе предстоит сделать выбор. Слушайся своего сердца и ничего не бойся, – он приблизился к ее лицу и нежно поцеловал в раскрытые губы. Голова закружилась, и стены поплыли по кругу, превращаясь в серую воронку, коридор растворился, и Лера открыла глаза. Сердце бешено колотилось. Она осторожно дотронулась пальцами до своих губ. Они были влажными, как после поцелуя.

– И как прикажите после этого просыпаться? – бросила она вопрос в пустоту. Потом, зарылась лицом в подушку и беззвучно заплакала. Поглощенная своими переживаниями, девушка не заметила отсутствия кошки.

***

Лера покинула кровать еще на рассвете, подчинившись внезапному желанию взять в руки карандаш и бумагу. Не особо анализируя свои действия, она около часа увлеченно рисовала портрет своего «шотландца». Когда работа была завершена, Лера с удивлением отметила, что: во-первых, ей удалось добиться сходства с оригиналом, и, во-вторых, она оказывается, умеет рисовать.

Теперь Лера стояла у плиты и помешивала бурлящую в кастрюльке овсянку. Иногда она удовлетворенно поглядывала на свой рисунок, оставленный на кухонном столе. «Ну, а что я, собственно, так расстраиваюсь? Ну, и пусть это только сны. Ведь не кошмары же. Зато у меня есть любовь. Да миллионы женщин мечтают о таком, и еще миллионы умирают так и не испытав истинные чувства. И потом, кто сказал, что жизнь реальна, а сны это иллюзия? Может быть все наоборот? Может быть, жизнь и есть самая большая иллюзия, как в фильме «Матрица»? Может быть шизофрения это норма, а мы все нормальные – психи, которые считают себя нормальными только потому, что нас большинство? Куда это меня занесло? … Я должна ценить то, что у меня есть и быть благодарной за это… А что у меня есть? И куда меня это все приведет? А может быть то, что я вижу и чувствую лишь компенсация за мое одиночество в реальной жизни? Ведь пустоты не бывает. И если мое сердце пусто днем, то оно заполнено ночью….». Раздался стук в дверь, и Лера очнулась от своих раздумий. Она быстро спрятала рисунок в комод и пошла открывать дверь раннему гостю. На пороге стоял участковый. Это был пожилой мужчина с добрым лицом и округлым животиком на коротких, толстых ногах. Он был хорошо знаком с покойной хозяйкой и относился к Лере по-отечески.

– Доброе утро, девонька. Чайком угостишь? Не успел позавтракать. Дела, знаешь…

– Здравствуйте Федор Иванович. Проходите на кухню, – Лера пропустила его вперед.

Участковый сел на стул и сняв фуражку, положил ее на колени.

– Тут вот какое дело … вчера сестрица твоя прибегала в участок. Мужики говорят орала, как резаная. Заявление на тебя написала, что, мол, избила ты её. Что случилось-то? Расскажешь?