– Обещаю мадам! Что мне с вами делать? – Джейн поднялась, прошла вглубь комнаты, чтобы застелить кровать. Ее острый глаз сразу подметил, что хозяйка провела эту ночь не одна.

– Ты права. Поэтому я и прошу тебя держать все в строжайшей тайне. Пообещай мне Джейн….

Наши дни

Теплый весенний ветер пробивался в комнату сквозь приоткрытое окно второго этажа, принося с собой нежный аромат первого цветения. Он надувал тонкое полотно штор, словно паруса и звал из дома прочь на улицу. Но Лера, хозяйка квартиры, оставалась равнодушной к обещаниям весны. Последние месяцы, возвращаясь с работы, и, оставив позади шум и суету большого города, она ощущала необъяснимое удовольствие, оставаясь одна в уютной тишине комнат. Мысль о том, что оказавшись дома, она закроет дверь и останется наедине со своими мыслями, своей тайной, согревала душу и вызывала невольную улыбку. Услужливый разум легко придумывал отговорки для всех, кто вторгался в спокойное течение ее жизни с предложениями, которые вынудили бы ее покинуть убежище. Полулежа на диване, укрывшись мягким пледом, она читала книгу, но чаще всего, погруженная в свои мысли, она просто лежала с закрытыми глазами. Уют домашней обстановки и изоляция давали ей чувство защищенности и покоя. Словно в детстве, крикнув «я в домике», можно было стать для всех неприкасаемой.

Телефон зажужжал на гладкой поверхности стола, словно гигантский рассерженный жук, перевернутый на спину. Лера досадливо поморщилась и отложила книгу. Она медленно поднялась, подошла к столу и посмотрела на дисплей: «Это Машка, придется ответить, иначе окончательно обидится». Она выбрала «ответить» и включила громкую связь.

– Привет затворница! Ты дома? Я знаю, что дома, – из трубки раздался громкий голос подруги.

– Да, привет. Дома, конечно.

– Слушай, Лер я здесь в пробке застряла, на мосту, так что у тебя есть время прыгнуть в ванну. Надеюсь, ты не забыла, сегодня открывается «Летний Дворик»? Мы, просто обязаны там быть. Господи! Мы еле ползем! Что молчишь? О, поехали! Скоро буду, пока …. – пошли гудки.

«Аллилуйя, сезон охоты официально открыт», – с усмешкой подумала Лера. Она подошла к зеркалу и вгляделась в свое отражение: «Крестная фея с ее палочкой была бы кстати…. Да… в таком виде и настроении, только, и осталось, что ехать на открытие. Может еще ленточку дадут перерезать», – Лера иронически улыбнулась своему отражению и слегка погладила лицо кончиками пальцев: «Зеленовато-серые глаза, бледная кожа, бесцветные ресницы, зато тонкий нос и пухлые губы! Родись я в эпоху Возрождения, могла бы стать моделью для художника…. Мне совершенно не хочется никуда идти. Но разве меня кто-то спросил? А может быть мне просто лень приводить себя в порядок?», – она сняла заколку, стягивающую русые волосы в тугой узел и встряхнула головой: «Вот встать бы под душ, да смыть с лица все несовершенства, как пыльный налет. Кстати, о душе! Раз уж это неизбежно, проще согласиться, чем выслушивать Машкины упреки». Она вздохнула и медленно побрела в ванную.

Примерно через час Лера открыла дверь подруге. Маша влетела в комнату, словно экзотическая птичка с ярким опереньем, неся за собой шлейф аромата цветочных духов. Длинные, блестящие, шоколадного цвета волосы волнами падали на открытые плечи, а яркие синие глаза сверкали озорным огнем на смуглом лице.

– Ты уже готова? Боже, как вкусно пахнет! Ты сварила кофе? Вот умница! Когда же ты успела? Лерка, признайся, как тебе удается привести себя в порядок за час? Как же я соскучилась по тебе и по твоему кофейку в турке! – Маша потянула Леру за руки и начала кружить по комнате.

– Машка, сядь и успокойся. Какой тебе еще кофе? Ты итак от возбужденья из платья выпрыгиваешь. А по поводу фасада, – Лера указала пальцем на макияж, – я бы на твоем месте управлялась за пятнадцать минут.

– Ладно, не ворчи. Я так по тебе соскучилась! Согласись, как только ты переехала в эту квартиру, мы почти не виделись. Чем ты занималась? Я понимаю, ремонт и прочее, но ведь три месяца прошло! Ты так здорово все обставила! Мне нравится твое гнездышко. А все-таки твоя бабуля мудро поступила, взяла да и подарила тебе квартирку в тихом центре! Жалко ее, конечно, старенькая была, а сколько ей было лет? Родственники позеленели от зависти?

– Еще бы! После того, как мама показала им завещание, они набросились на бабушкины вещи как голодные грифы. Все вывезли, кроме старого комода и зеркала, которое лежало прямо за ним. Но сначала простучали все углы, видимо надеялись тайник найти. Малоприятное было время.

– Слушай, а может она и вправду что-нибудь припрятала? Ты в комоде смотрела? А можно на зеркало взглянуть? Где оно висит? – и, не дожидаясь ответа, Маша вскочила с кресла и, шелестя шелковой юбкой, скользнула в спальню.

– Лерка…. боже мой! Да это же антиквариат! Ты только посмотри на оправу. Что это дерево или метал? Оно, конечно, потрескалось и пожелтело, но для настоящего ценителя старины – это просто сокровище! Хочешь его продать? У моей бухгалтерши, ну этой старой грымзы, Розы Моисеевны,… хотя, знаешь она и не грымза вовсе. Однажды после вечеринки…

– Так, Машка, стоп! Остановись. Ты вечно перескакиваешь с темы на тему, не дослушав и недоговорив. Успокойся, сделай глубокий вздох. Во-первых: зеркало не продается, равно как и комод. Они мне дороги как память, а во-вторых: пойдем, выпьем кофе и в путь.

По дороге в кафе Маша в подробностях поведала подруге о своем последнем романе, который закончился, как только она предложила своему парню познакомить ее с родителями. Потом она рассказала все последние новости с любовных фронтов коллег и общих знакомых. Так что к тому моменту, когда они вышли из Машиной машины, Лере показалось, что за полчаса она прослушала ускоренный курс лекций о том «как не надо строить отношения».

***

В кафе царило весеннее возбуждение. Призывно играла музыка, и почти все столики были заняты. Это было излюбленным местом сбора местной богемы. Актеры, журналисты, художники собирались здесь каждый теплый вечерок, дабы поделиться с собратьями по искусству своими достижениями или провалами. По традиции все это сопровождалось обильными возлияниями, песнями, смехом, иногда даже слезами. Нередкими гостями на этих праздниках полу-признанных талантов были «люди в пагонах». Общение с творческой элитой города смягчало из стальные сердца и приобщало к «прекрасному».

– Маша, а куда мы присядем? Ты резервировала столик? Я не собираюсь весь вечер торчать у барной стойки! – Лера остановилась в растерянности, оглядываясь по сторонам.

– Без паники! Я заказала нам столик в самом лучшем месте! Оттуда открывается чудесный вид на весь зал и… на всех потенциальных поклонников. Пошли!

Официант, молодой парень, слегка кивнул, указал девушкам на стол с табличкой «Зарезервировано» и, приняв заказ на напитки, стремительно удалился.

– Вот теперь можно расслабиться и послушать твои новости. Лера, не может быть, чтобы за три месяца с тобой ничего не случилось…

– О, да я живу двойной жизнью. По ночам я одеваюсь в латекс и бегаю по крышам, спасая город.

– Лерка, я долго ждала ответа на вопрос, почему ты от всех отгородилась, и шуточками от Марвел ты не отделаешься.

– Да у меня ничего «такого» не происходит, и нет никаких новостей! Просто мне нужно было побыть одной. Во всем разобраться. Много вопросов, а ответов нет.

– А я-то надеялась, что у тебя роман.

– Машка, вот скажи мне. Неужели все, что тебя интересует в жизни – это любовь?

– Конечно! Сейчас пока мы молоды, нам нужно найти свою вторую половинку. И никакая работа или хобби это не заменят. Возможно, лет через десять и я буду размышлять о смысле жизни. Но сейчас я жду и верю, что скоро встречу настоящую любовь, как в книгах или в кино. И ты, конечно, можешь лицемерно рассуждать о других ценностях, но я уверена, что ложась вечером в кровать, ты вздыхаешь о ком-нибудь. Признавайся! – Маша вопросительно посмотрела на подругу.