Я представляла себе Джесси Форда, застрявшего в заторе на Бэйсин-стрит, и была практически уверена, что на Весенний бал он наденет какой-нибудь классный прикид, что-нибудь этакое, что выделит его из толпы остальных парней. Вроде резиновых шлепанцев и галстука-бабочки. А может быть, он, наоборот, нарядится по полной программе и придет в смокинге, то ли взятом напрокат, то ли купленном в каком-нибудь секонд-хенде, где продаются шмотки в стиле ретро. Это было бы так в стиле Джесси!

Дождь полил так сильно, что «дворники» уже едва справлялись с потоками воды, и Морган отключила их, то ли для того, чтобы сэкономить бензин, то ли для того, чтобы не было чрезмерной нагрузки на аккумулятор, то ли зачем-то еще. После этого мы уже почти ничего не могли разглядеть. Морган до отказа откинула назад спинку своего сиденья. Синяя ткань на потолке машины отклеилась и провисла. Образовавшиеся воздушные карманы стали похожи на провалившийся шатер цирка шапито. Морган провела по ним кончиками пальцев, и они заколебались, точно морские волны. Машина была старой, она принадлежала отцу подружки. Это было единственное, что он оставил им с матерью после того, как свалил из города в прошлом году.

Морган была подавлена. Это было видно по тому, что она все время вздыхала и то и дело просматривала погодное приложение на своем телефоне. И в этом она была не одинока. На экране моего мобильника то и дело появлялись жалобные сообщения от девочек из нашего класса о том, в каком невыносимом положении мы все оказались. О том, что с них хватит и их терпение подходит к концу. К этому времени наше ожидание продолжалось уже больше часа.

И я решила, что попробую их всех расшевелить. Сделаю так, чтобы девчонки не падали духом и были в полной готовности для того, чтобы начать зажигать. Я несколько раз сфоткала Морган и себя и начала обмениваться фотографиями с Элизой и прочими нашими школьными подругами, застрявшими в своих машинах в других рядах на стоянке. Понятное дело, увидеть платья друг друга мы не могли, так что в основном пришлось хвастаться друг перед другом прическами и макияжем, но и это было уже что-то. В Эбердине у людей было в общем-то мало случаев для того, чтобы принарядиться. Разве что для посещения церкви, но мои домашние туда не ходили.

Потом я убедила всех девчонок настроить стереосистемы своих машин на одну и ту же радиостанцию, чтобы представить себе, будто мы все вместе находимся в спортзале. Сначала мы протанцевали, ерзая на сиденьях по мере сил, под две или три песни, но потом реклама и частые прогнозы погоды так всех достали, что в конце концов мы выключили радио.

После этого, заметив перышко, вылезшее из моей пуховой куртки и воткнувшееся в цветок маргаритки на кружевном платье, я уговорила Морган начать дуть на него, так чтобы оно летало по всей машине туда-сюда, как летает мячик при игре в пинг-понг. Оно перелетало от Морган ко мне и от меня к Морган, пока мы не дошли до шести раз, но на седьмой раз у нас ничего не вышло, и мы бросили это дело. Я втянула ладони в рукава куртки, чтобы согреть их опять, и попыталась придумать какой-нибудь другой способ убить время.

Внезапно сильно ударила молния, и все на парковке на миг осветилось.

– Надеюсь, мы сможем добраться домой, – нервничая, сказала Морган. – И кстати, подкрась губы, а то помада уже почти стерлась.

До этого вечера я никогда не пользовалась такой яркой губной помадой, но сегодня Морган настояла, чтобы я позаимствовала ее у нее. Ее цвет пришелся мне по душе, потому что напомнил мне розовые азалии, которые росли вокруг нашего дома. Сейчас они должны были бы полностью расцвести, но в этом году на их ветках не было даже бутонов. Из-за холодов и дождей нынешняя весна получилась странной. Можно сказать, что она так и не пришла.

Я осторожно наносила помаду на уголки своих губ, когда мой телефон звякнул. Прежде чем я успела просмотреть сообщение, Морган отобрала у меня мобильник и сказала:

– Сначала закончи то, что начала.

Я так торопилась, что размазала остаток помады по лицу.

– Это от него?

– Хм… – протянула Морган и вместо телефона протянула мне бумажный носовой платок. – Сначала вытрись.

Я вырвала у нее и носовой платок, и телефон, торопливо провела платком по нижней губе, к которой он и прилип, и прочла сообщение:

«Эй, на палубе! Как ты там, подружка?»

Морган осторожно отлепляла бумагу от моей губы, пока я писала ответ:

«Сто акул тебе в глотку! Где тебя черти носят?»

Я нажала «Отослать», прежде чем Морган успела мне помешать, потому что знала: она не одобрит флирта, если он будет вестись на жаргоне, которым в фильмах пользуются пираты.

«Посмотри в окно».

Я потерла запотевшее от сконденсировавшейся влаги окно, и получился корабельный иллюминатор. Машина Джесси стояла на соседнем парковочном месте и была под завязку набита парнями из футбольной команды выпускного класса. Думаю, на заднем сиденье их было человек пять. Точно я бы сказать не могла, потому что окна его машины запотели, все, кроме его собственного, которое явно было недавно протерто. Несколько из сидящих в машине ребят принялись трясти и раскачивать ее, словно во время бурного секса. Джесси сделал большие глаза, всем своим видом показывая: «Вот идиоты!»

Я сочувственно улыбнулась и постаралась не подать виду, что ужасно нервничаю.

Джесси снова стер со своего окна влагу и несколько раз моргнул, пытаясь рассмотреть, как я выгляжу.

Понравится ли ему мой макияж? Поймет ли он, как я ради него старалась? Но старалась не так, как в тот день на реке, еще до того, как у меня появилась хотя бы малюсенькая надежда и я готова была сморозить все что угодно, лишь бы его рассмешить. Сегодняшние мои старания казались мне куда более откровенными, чем тогда, и куда более вгоняющими в краску.

Джесси усмехнулся, а потом прижал свой розовый язык к стеклу и размашисто лизнул его, глядя прямо на меня, словно какой-нибудь долбаный золотистый ретривер.

И я, ни секунды не раздумывая, тоже прижала язык к стеклу и понарошку лизнула Джесси в ответ, но это длилось лишь секунду, потому что Морган тут же оттащила меня от окна, визжа:

– Кили! Фу!

Мое сердце неистово билось.

Морган достала из кармана еще несколько салфеток:

– Будь добра, сотри с окна свои слюни и следы помады!

Я уже собиралась это сделать, когда Джесси написал мне:

«Эй, это что, был наш первый поцелуй?»

А потом добавил: «Высуни язык»

Меня словно ударило током. Это было самое сексуальное сообщение, которое он когда-либо мне посылал.

«Я мигом. У меня проблемы», – ухитрилась написать я, хотя Морган терла мое лицо салфетками и при этом твердила, что теперь я должна вымыть ее машину.

Джесси ответил: «У меня тоже. Зито только что пернул и провонял всю машину».

Я рассмеялась: «Фу! Вытолкай его вон!»

– Кили, что он тебе пишет?

«И дать ему утонуть прямо на школьной парковке? Говно я тогда буду, а не друг!»

«Говно – это самое подходящее слово, – ответила я. – Вы, ребята, будете теперь пахнуть анальными газами Зито. Так что держитесь от нас подальше!»

«Значит, ты сегодня вечером со мной не потанцуешь?»

Морган начала меня трясти.

– Не делай вид, что меня тут нет, – обиженно сказала она.

– Ладно, ладно, прости! – усмехнулась я. – Только дай мне еще минутку!

Я как раз пыталась придумать какой-нибудь ответ, когда Джесси написал: «Угу. Думаю, нам лучше вернуться в берлогу Зито. Скинь мне фотку того чувака, который быстрее всех добежит до входа, если вы вообще туда доберетесь».

– Эй, что случилось? – спросила Морган. – Почему у тебя вдруг сделалось такое лицо?

Я повернулась к ней и попыталась выдавить из себя улыбку.

– Джесси уезжает, – потрясенно вымолвила я.

Морган затрясла головой из стороны в сторону быстрее, чем ходили туда-сюда по ветровому стеклу «дворники» ее машины.

– Нет, нет, нет, Кили, нет! Заставь его остаться!

Вдохновленная ее уверенностью, что это возможно, я вытерла свои вспотевшие руки о голые коленки и быстро написала: «Ты это серьезно?» А когда он не ответил сразу, в отчаянии добавила: «Вы, слабаки, только что приехали сюда и уже сбегаете?»