В принципе Джареду было все равно, работает ли Марибель в команде или нет, но Саймон выглядел убитым, стоило проявить участие. По крайней мере, нормальные люди так делают.

— Не поверишь, чувак. Все из-за той твари. — Пока Джаред мысленно прикидывал, кто из парней пытался подбить клинья к горячей испаночке, Саймон неожиданно закончил: — Из-за черепахи.

У Джареда вытянулось лицо.

— Да, как только эта уродская рептилия сдохла — а время она выбрала самое неудачное, на праздник, Мари заявила, что это знак и наши отношения тоже нежизнеспособны. Прикинь! Какая связь, скажите мне? — Саймон возвел руки к потолку. — Бабы все-таки дуры, — и он жестом попросил Марси налить еще.

Бармен неодобрительно покачал головой, но выпивку перед Саймоном поставил.

Джаред вспомнил последнюю встречу с Марибель и прикинул, сколько времени прошло до Рождества. Убеждая себя, что не он стал причиной гибели черепахи. Но упорно выходило, что он.

Накатило такое отчаяние, что Джаред задохнулся. И сразу остро заныла заталкиваемая внутрь обида на Дженсена. Джареду сегодня так требовалась поддержка и дружеское участие, так требовалась. А он…

Джаред обернулся. Народу в баре было мало, а в дальнем углу сидела привычная развеселая компания. И на Джареда, насмешливо щуря глаза, смотрел Крол.

Как удачно все складывается, облегченно выдохнул Джаред. Он знал, что заебался, а Крол знал, как ему помочь. И пусть все идет как идет.

Поток света подхватил его и понес сквозь тьму, раздвигая пространство и даря блаженство. Присмотревшись, он заметил, что свет состоит из множества маленьких светящихся фей, чьи крылышки, касаясь его тела, приятно щекотали кожу. Искры, с шипением разлетавшиеся от фей во все стороны, пожирали темноту, утверждая торжество жизни и любви во всей обозримой вселенной. Темнота грозно огрызалась, лаяла, но отступала.

Он засмеялся.

Все было так хорошо, так правильно, что он решил остаться среди фей навсегда. Но, похоже, тьма сопротивлялась. Несмотря на усилия сияющих огней, ее грохот не стихал. Вливался в уши, тревожил, будил неясные воспоминания. Бесил. Он пытался вслушаться, разобрать, что это за шум, но звуки ускользали, не складываясь в слова. Пытаясь отринуть неприятное, он сосредоточиться на наслаждении и свете, но тут тьма пошла на прорыв, и голову раскололо понятным «Джаред!»

Это я, понял он с удивлением. Я — Джаред. И с этим пониманием рассыпалось таинство, пропала магия. Осталась лишь раскалывающая голову боль. И удушающее желание.

Джаред осознал, что сидит на полу в коридоре у себя дома. Как он сюда попал, Джаред предсказуемо не помнил. Он прикрыл глаза, спасаясь от резкого света лампы. В руках обнаружилась полуоткрытая бутылка воды. Крышечка наполовину открутилась, и вода с тихим шипением стекала по рубашке. Так вот откуда щекотка и искры светящихся фей. Джаред поморщился — под задницей натекла приличная лужа.

«Джаред!» — грохнуло очередной раз, и он вздрогнул всем телом. Звук шел снаружи.

— Джаред, открой! Открой сейчас же! Или я выломаю дверь!

Джаред застонал. Боги, как не вовремя! С пятого раза он поднялся, одернул мокрую рубашку — интересно, где он оставил куртку, — и, наверно, с десятой попытки повернул замок непослушными пальцами.

Дженсен рванул на себя дверь, и Джаред чуть не вывалился на крыльцо. Ночной ветер дохнул морозом в лицо, но Джаред не успел оценить его свежесть. Дженсен, схватив его за ворот, втолкнул обратно в дом. Одной рукой продолжая удерживать Джареда, захлопнул дверь. И после со всей силой прижал его к стене, навалившись всем телом.

— Ты обдолбался, да? Я пришел извиниться, а ты тут невменяемый валяешься? Сука! — Дженсен впечатал кулак в стенку.

Джаред даже не вздрогнул. Перед ним стоял злой, бешеный Дженсен. Пьяный Дженсен, самый желанный в мире Дженсен, и Джаред прикладывал все силы, чтобы не наброситься на него с поцелуями.

Джаред не знал, что увидел в его лице Дженсен, но он продолжил орать шепотом:

— Почему мне не позвонил?

— Ты разбил мой телефон, дебил, — прошептал в ответ Джаред. — Забыл?

— Ты что принял, а? — Дженсен приблизил свое лицо вплотную, и губы Джареда обожгло его горячее дыхание вперемешку с запахом виски.

Вместо ответа — а о чем тут говорить? — Джаред зажмурился и ткнулся своими губами в сухие губы Дженсена. Он не поцеловал, хотя хотелось, а только дотронулся

Тогда в мае крыло их обоих, и пусть Дженсен ничего не помнит, его тоже крыло. Сейчас он был всего лишь пьян, поэтому Джаред ждал любой реакции. Крика ли «говномес!», удара ли в лицо, да чего угодно. Дженсен мог его оттолкнуть, Джареду этого бы хватило. Но Дженсен молчал, только дышал тяжело. Наверное, ему в куртке жарко. Джаред, набравшись храбрости, открыл глаза. Дженсен смотрел прямо на него.

— Скажи мне, — он обхватил лицо Джареда ладонями и провел большими пальцами по его скулам, — только честно скажи. Ты кого сейчас целовал?

— Тебя, — безмерно удивившись, ответил Джаред.

— Ты ведь снова накурился этой дряни? — Джаред кивнул. — Помнится, ты говорил, что под этим делом тебя неудержимо тянет трахаться со всеми подряд. — Джаред почувствовал, как начинают гореть щеки. — Так что ответь, пожалуйста, мне это очень важно, — Дженсен сглотнул. — Тебе и в правду пофиг с кем? Я или кто-то еще — все равно?

— Ты сдурел? — Джаред так разозлился, что сам — сам! добровольно! — отпихнул Дженсена и шагнул в сторону.

Но далеко не ушел, сильные пальцы впились ему в плечо, останавливая и разворачивая.

— Ты не ответил, — процедил Дженсен.

У него было страшное лицо. И в любое другое время Джаред бы испугался. Может быть. Но сейчас у него лишь сладко заныло в животе. Желание в который раз обрушилось на него, колени подогнулись, и Джаред, чтобы удержаться на ногах, прижался спиной к стене.

— Конечно ты. Только ты. Всегда ты.

И оказалось, это так просто — говорить. Не сжимать зубы, не заталкивать глубоко в глотку. Слова лились легко, легко срывались с языка, Джаред даже не успевал думать.

— Я чуть крышей не поехал, все время думал о той ночи, — бормотал он, пытаясь расстегнуть молнию и стянуть с Дженсена эту его дурацкую теплую куртку. Чтобы наконец-то обнять, прижаться всем телом. — Хотя что я несу, ты же не помнишь…

Дженсен перехватил его пальцы и сжал.

— А кто тебе сказал, что не помню?

Джаред застыл, подавившись очередным признанием. В голове мгновенно прояснилось, даже подчиняющее волю желание куда-то испарилось.

— Но… ты говорил… — теперь он очень аккуратно подбирал слова. — Ты сказал, что под воздействием психотропов тебе отшибает память.

— Я помню, что говорил, — усмехнулся Дженсен, — память мне не отшибло.

— Я думал, что мы честны друг с другом.

На глазах вскипели слезы. Джаред сморгнул, не хватало еще позорно разреветься. Надо всегда держать лицо! В любых ситуациях. Не расслабляться, не забывать. А Джаред забывал. Тем более с Дженсеном.

— Зачем? — Дженсен иронично задрал бровь. Ладонь Джареда он так и не выпустил.

— Зачем что? — на чистом упрямстве Джаред решил держать удар до последнего. Главное, чтобы голос не сорвался, не подвел.

— Зачем быть друг с другом честными? Нет, я не про обычную жизнь. Там, естественно, надо быть честными. Мы же друзья, правда? Я спрашиваю — зачем быть честными в тайных желаниях?

— Может, чтобы они перестали быть тайными?

Джаред изо всех сил прикусил губу. Какой же он дурак!

— Ты меня сейчас совсем не понимаешь, — Дженсен ослабил хватку и нежно погладил пальцем запястье Джареда. Джаред прерывисто вздохнул. — Для меня твое желание никогда не было тайной. Ни прошлой весной, ни сейчас. А ты не догадывался про мое. Преимущество было у меня.

— Преимущество?! — воскликнул Джаред, пытаясь вырвать руку. — Мы что, играем?

— Дослушай сперва, нетерпеливый, — рассердился Дженсен. — Тогда после вечеринки я тебе ясно дал понять о своих намерениях и желаниях. Но предоставил шанс самому решить — нужно тебе это или нет. Понимаешь? Амнезия — какой хороший повод сделать вид, что ничего не произошло. У тебя был выбор, Джаред. Но ты промолчал. Почему?