К царю Александру вышло посольство из знатных граждан Милета, упрашивая не начинать осаду города, который хотел бы сохранить нейтралитет и к эллинам, и к персам. Послы предлагали выкуп, но царь отверг их дары, сказав, чтобы они готовились к штурму. Я видел, как Каллисфен, принятый на службу в качестве летописца, старательно записывает слова царя, восхищаясь его храбростью, Милет будет первым городом, который ощутит на себе тяжесть таранов. Чтение сочинения племянника Аристотеля тоже входило в круг моих обязанностей, Каллисфен с радостью соглашался показать мне книгу, делился планами последующих записок, памятуя о нашей дружбе.
На рассвете следующего дня часть городских стен была уже разрушена, и македонское войско хлынуло в верхний город. Я не участвовал в этом сражении, поэтому, не знаю, что происходило за стенами, но предполагаю, что защитники сопротивлялись яростно, много людей погибло, часть из них пыталась вплавь переправиться к выходу из гавани, где их уже ждал Никанор, некоторые спасались на прибрежных скалах. Персидских флот молча взирал на гибель города, хотя несколько кораблей попытались войти в пролив между островом Ладой и побережьем, но их атака была отражена, даже один из них захвачен. На утро триеры неприятеля снялись с якоря и отплыли в открытое море. В тот же день царь Александр, увидев слабость собственного флота, решил его отправить охранять берега Эллады от нападения флота персидского царя, а заодно заняться его увеличением. Были оставлены несколько кораблей, в большинстве своем — афинян, чтобы перевозить грузы.
Требовались воины, царь помиловал даже оставшихся в живых защитников Милета, и они пополнили армию эллинов. Отдохнувшее и пополнившее свои запасы войско вступило в Карию, с которой царский македонский род могли бы связать родственные узы, если бы царь Александр, в свое время, не расстроил брак собственного брата с карийской царевной. А было это так. Еще во времена деда македонского царя Аминты [4] Кария оказалась в руках галикарнасца Гекатомна, его сын — Мавсол [5] не только укрепил влияние главного города — Галикарнаса, но и значительно расширил границы государства, прибрал к рукам часть Ликии, острова Родос, Кос и Хиос. Этот царь был ловким правителем: умел поддерживать хорошие отношения с персидской правящей династией, избежал кары за участие в восстании против царя Артаксеркса, за что пострадали многие, в числе которых — Артабаз, отец Мидаса, исправно платил дань, но и сохранил независимость. После его смерти власть над Карией пошла по рукам его ближайших родственников — сестер и братьев, пока младший — Пиксодар [6] не сместил с престола свою сестру Аду. Незадолго до второй женитьбы отец царя Александра, послал Пиксодару предложение породнить своего сына Арридея с дочерью карийского царя. Но царь Александр расстроил планы отца, предложив себя в качестве будущего зятя, что весьма не понравилось македонскому царю. На карийской царевне женился знатный перс Офонтопат, принявший в последующем царскую власть.
Той ранней осенью собралось в Галикарнасе огромное войско — отряды персидских сатрапов, наемники, беглые эллины и ионийцы, не пожелавшие принять власть македонского царя, а главное — там был Мемнон! Получивший, грамотой царя Дария, невиданную власть, Мемнон укрепил Галикарнас, подготовив к длительной осаде. Город, с трех сторон был окружен стенами, а с южной — обращен к морю. Стены были огромными, примерно около 30 стоп [7] в высоту, окруженные глубоким рвом в половину плетра [8] шириной. С юго-запада на берегу располагалась цитадель Самалкида, потом три башни открывали ворота дороге, ведущей в селение Минд, городские укрепления тянулись, обрамляя бухту к востоку, где были еще одни ворота в селение Милассы и заканчивались царской цитаделью, охраняющей вход в гавань. На северной высоте виднелся огромный акрополь.
Войско царя Александра расположилось лагерем в пяти стадиях от городских стен у ворот Милассы и сразу же подверглось нападению неприятеля, совершившего вылазку, сыпля стрелами и дротиками, но македонцам легко удалось отбиться. Несколько дней ушло на то, чтобы изучить укрепления Галикарнаса, и приступить к уничтожению рва под стенами для подведения осадных машин. В это время царя Александр посетила бывшая царица Ада, которая еще управляла крошечными землями в горной Алинде, с дарами и обещаниями помощи со стороны карийцев. Затем пошел слух, что якобы ворота Минда могут быть открыты македонцам. Царь повел туда ночью часть войска, но был обманут в своих ожиданиях, попытался подрыть городскую стену, разрушил одну из башен, но был вынужден отступить под натиском защитников стен.
Я целыми днями болтался без дела, как и Птолемей, который ждал момента, когда у царя Александра иссякнут силы и боевой дух, чтобы предложить ему очередные пророчества местных оракулов. Осадные башни были готовы, как ночью на спящий лагерь было совершено нападение. Видно, наши враги пытались помешать нашим приготовлениям. Бой длился недолго, но в кромешной тьме многие получили ранения. На следующее утро среди тел убитых врагов был опознан труп Неоптолема, сына Аррабея, князя Линкестиды. Многие столпились поглазеть, а брат его Аминта, командующий продромой [9] даже не дрогнул, не попросил царя оказать погребальные почести, достойные человека из знатного рода.
Ожидание окончательного штурма затягивалось, в войске начала рушится дисциплина. Подогретые неразбавленным вином, двое воинов из отряда Пердикки подошли к уже изрядно порушенным стенам у ворот Милассы и принялись в одиночку их штурмовать, выкрикивая всякие непристойности. Галикарнасцы не заставили себя долго ждать и принялись метать в храбрецов копья. Все это увидели другие воины Пердикки и побежали на помощь. У ворот опять завязался бой, и все-таки защитникам, поначалу ввязавшимся в схватку, опять удалось укрыться за городскими стенами. Той же ночью, враги подожгли одну осадную башню. Еще один ночной бой, но стены Галикарнаса так и оставались недосягаемыми. При последующем штурме македонцы так и не смогли пробить тройные ворота в город, несколько осадных башен были подожжены, а мост, перекинутый через ров, рухнул под тяжестью воинов, пытавшихся пробиться через ворота. Многие погибли, в том числе и один из соматофилаков [10] царя Александра — Птолемей, сын Филиппа, таксиарх [11] Клеандр и много других славных мужей.
Посланник царя разбудил моего хозяина и приказал ему найти оракула. В свете огромного пожара той части города, которую мы столько времени штурмовали, царь Александр нетерпеливо ожидал ответа лишь на один вопрос: «Когда Галикарнас падет?» Жрец что-то невнятно бормотал, тряс печенью жертвы, тянул время, царь терял терпение. Наконец, последовал ответ: «Скоро, очень скоро!». Взволнованный Птолемей повторил слова оракула. В этот момент, царский посланник, с трудом переводя дыхание, рассказал, что пожар устроили защитники Миласских ворот и царской цитадели, а после — перебрались в цитадель Самалкиду, неприступную крепость. Взбешенный неудачей царь Александр ответил, что если Птолемей сын Лага так уверен в быстром падении города, как и его оракулы — то пусть остается с частью войска и довершает дело. Македонское войско было послано тушить пожары и наводить порядок в наполовину захваченном городе.
Мой хозяин был явно расстроен решением царя, взывал к богам, проклинал бездарных оракулов. В тайне, я был даже рад, что останусь в Карии, а не продолжу свой путь в неизвестность, к тому же — до Геллеспонтской Фригии — всего несколько переходов! Но радость моя оказалась преждевременной:
— Эней, тебе придется продолжить путь одному, — Птолемей прервал свои речи и нахмурился, видно почувствовав мое настроение.
— Как одному? — у меня вырвался возглас изумления. — Я же служу тебе!
— Да? — недобро ухмыльнулся Птолемей. — А как же поручение, данное царицей? Или ты забыл о той, кто нам покровительствует? — Я замялся, не зная, что ответить. — Если не ты, — продолжил мой хозяин, — то думаешь, ты — единственный юноша, вхожий в ее покои? Заменит легко! — он с грозным видом навис надо мной, уперев в бока кулаки. — Пойдешь и будешь проявлять двойное усердие.
