— Но этого не случилось.

Двадцать пять статуй приказал поставить в честь своих погибших друзей наш царь. Победа вселила уверенность в сердце каждого, что боги покровительствуют нам. Мы сможем завоевать Персидское царство и обратить его под власть Эллады. Однако с самого начала — радость победы и ощущение триумфа сменились в моем сердце безвозвратным горем. В первые мгновения я не совсем понял, что больше всего вызвало в Каласе такую безудержную ярость. Он метался по своей палатке, сжимая кулаки, Гелипонт предусмотрительно спрятал его меч в страхе, что фессалиец начнет крушить все вокруг. Мой эраст даже не заметил моего появления. Из его бессвязной речи, приправленной отборными ругательствами, я понял, о чем говорилось на встрече Каласа с царем Александром и командирами войск.

— Он меня щедро одаривает — оставляет наместником Геллеспонтской Фригии [8] в городе Даскилий. И это в самом начале нашего похода! Меня, воина — собирать дань с завоеванных городов! А как же мои фессалийцы? Я знаю — это все презренный пес — Кратер, нашептывающий царю чужую волю!

Наконец, я начал понимать, что произошло на военном совете. Царь Александр оставляет Каласа в Геллеспонтской Фригии, первой земле, что он завоевал, как и предсказывал Антипатр. Вместо него начальником фессалийской конницы назначен Александр Линкестид [9], родственник царя, оставшийся в живых и сохранивший его милость. Опала или высшая честь? Калас плакал, почти беззвучно, скрывая слезы. Ему казалось, что вся его жизнь — так честолюбиво построенная, завоеванная слава, мечты и надежды — рухнули в одночасье. Он чувствовал себя преданным царем, которому так долго служил.

— Да, я наемник, — с трудом пытался найти Калас оправдание, — если я больше не нужен моему хозяину, то ухожу, получив щедрое вознаграждение. Это обычно для каждого из нас, но я сроднился с моими воинами, с македонцами, принял идеи царя, как я смогу просто уйти? Я верно служил его отцу, а потом и ему, моя жена — македонка и дети тоже посвящены Македонии. Я больше не скитаюсь по Элладе. Я готов идти дальше вместе с царем, а теперь меня изгоняют?

Я старался успокоить его, разделить печаль. Тогда я не думал о себе и о нас двоих, тем более — о чувствах. Наверно, я еще не осознавал, что и мне придется делать страшный выбор. Калас, повинуясь воле царя, останется в Даскилии, иначе его семья может оказаться без поддержки. Но что будет со мной?

Беспокойная ночь прерывалась странными и тяжелыми сновидениями. Я просыпался, каждый раз, будто поднимаясь из черной вязкой пучины, нащупывал в темноте теплую ладонь Каласа, прижимал ее к своей груди, и мне становилось легче. Я опять засыпал умиротворенный, но снова проваливался в ледяной Тартар. Причудливые тени, скользкими щупальцами охватывали мою душу, унося в черную воронку вихря смерти, в Хаос. Перед моими глазами кружились мертвые души, в лохмотьях, с пустыми глазницами, шепча мне что-то на неведомых языках. Огромный огненный зверь в черном рогатом шлеме хохотал мне в лицо, потешаясь над тем, что я еще жив. Нас окутывал серый дым, черные и багровые тучи проносились мимо, а под ногами лежала каменная долина и пылающая река широкой лентой изливалась в горизонт. За плечами зверя стояло целое войско мертвецов, за мной же не было никого, руки были пусты — ни оружия, ни простой палки, которой я мог бы ударить чудовище, заставив замолчать. Один голос кричал во мне о пощаде, заклинал — «Беги, спасайся!». Другой же, быть может, того воина, заключенного во мне вещал обратное — «Будь стоек духом, и ты победишь!». Тогда в моей руке появлялся меч, ярким белым лучом, рассекающим темноту, я наносил удар и просыпался в неведении. Удалось ли мне нанести удар зверю или каждая попытка оказывалась бессмысленной?

— Я вернусь, я обязательно вернусь! Парменион должен помочь мне. Царь изменит свое решение.

— Но как же мы — Калас? Ты понимаешь, что мы расстаемся?

Но, казалось, он не хотел этого понимать, слишком тяжелым для него было это знание. Он держался, сильной волей не давал себе расслабиться и поверить в неизбежное. И был благороден, принося себя в жертву:

— Ты уже не мой раб, Эней. Ты можешь уверять меня, что с радостью останешься рядом со мной, но я знаю, что в глубине души тебя влекут неизведанные земли, чужие народы, незнакомые языки, славные подвиги. Тебе это нравится, и я не имею права творить препятствия на твоем пути. Я уеду, но ненадолго, поверь мне, мы обязательно встретимся.

В моих глазах застыли слезы, я чувствовал, как плачет душа Каласа, хотя он и не показывает мне ее страдания.

— Где-нибудь…

— Да, я буду ждать твоего возвращения. Птолемей, я знаю, хороший человек, он всегда тебе поможет.

— Но как мы переживем разлуку? — предательская слеза скатилась по моей щеке.

— Эней, — Калас обнял меня, — ты взрослый мужчина. Мы и раньше не всегда были вместе. Сейчас нас тянет друг к другу, но боги пока не на нашей стороне.

— У меня такое чувство, что они никогда на ней не были.

— Не ругай богов! Они даруют нам жизнь, а это очень важно. Пока ни один из нас не пребывает во власти Гадеса [10] или не гуляет по полям Элизиума [11], у нас есть право — надеяться.

***

[1] Середина марта.

[2] вонзив копье в землю Азии при высадке, Александр совершил символический акт, объявляя эту землю «завоеванной копьем». Согласно античным представлениям, самым твердым легальным обоснованием права собственности является ее завоевание.

[3] считается, что из эллинов, отправившихся с Агамемноном под Илион (Трою), он первый высадился в Азии.

[4] в 353 г. до н.э., Артаксеркс III.

[5] в 340 г. до н.э.

[6] Артаксеркс IV (338-336 гг. до н.э.).

[7] в 336 г. до н.э.

[8] Фригия — древняя страна в северо-западной части М. Азии. В 10-8 вв. до н.э. царство со столицей Гордион. Геллеспонтская Фригия — выделенная персами сатрапия, которая примыкала к проливу со столицей в Даскилии.

[9] Линкестида — область Верхней Македонии.

[10] Гадес — Аид, царство мертвых.

[11] Элизиум — в античной мифологии страна блаженных, находится далеко на западе, в которой царит вечная весна. В Элизиуме без печали и забот проводят время выдающиеся герои древности, а также люди, которые вели праведный образ жизни.

Карты: http://s011.radikal.ru/i317/1703/8c/3cad7cca066f.jpg

http://s020.radikal.ru/i703/1703/5c/e57098e34ee7.jpg

http://s019.radikal.ru/i638/1703/87/06232ae73945.jpg

========== Иония, глава 2. Обрывки дневниковых записей ==========

Я встретился с Каласом в Гордии, куда царь Александр, наконец-то привел свое войско. Мы смотрели друг на друга и не узнавали. Лицо Каласа еще больше посуровело, выдубленное чужим солнцем. Да и я стал старше, и еще выше ростом. Я шел навстречу морским ветрам, смывая соль с моей кожи. Как я прожил тот год?

Лишь скупые строки редких писем, обрывки дневниковых записей проливают свет на мое почти забытое прошлое, когда царь Александр повел македонское войско вперед, вдоль побережья Ионии. Год пролетел, как один день, может быть, я получил то, что хотел — жизнь воина, полную опасностей и приключений? Я увидел земли, которых знал только по рассказам купцов, познакомился с обычаями и жизнью простого народа за приделами родной Эллады.

Иногда я начинаю задумываться над тем, что руководило людьми в тот или иной момент, с какими мыслями они просыпались, какими словами приветствовали утро нового дня. Да, мы говорим, то на все — воля богов, принимающих наши щедрые жертвы, означает ли это, что Зевс вступает в противоборство с высшими божествами персов, чтобы помочь нам, эллинам? И где-то происходит битва между нашими богами, подобная сражению Олимпийцев с титанами. Если мы уничтожим империю персов, то будет ли это означать, что и наши боги одержали победу в этой схватке?

С нами в обозе едет ученый картограф, он немного философ, так вот он утверждает, что наши боги главные и единственные, а персы тоже поклоняются им, только называют другими именами. Я киваю головой, улыбаюсь кончиками губ, но отчетливо вспоминаю рассказы Мидаса о его вере — богочеловеке Заратуштре, о том, что мир разделен на две части — добро и зло, люди же созданы, чтобы помогать добру умножаться, одерживая победу над злом.