– Спасибо, мы как-нибудь обойдемся, – пролепетала Лиззи. – Уилл, таймер – это, конечно, хорошо, но ты все же периодически справляйся о времени и напоминай нам тоже. – Она снова повернулась к старику: – Так, значит, мы прибыли последними?

– Так точно! Предыдущая команда ушла около часа назад. Лучше поторопитесь и помните о приливе!

– Как тут забыть. Увидимся через пару дней и спасибо за помощь. – Кармен помахала рукой, и вместе с Лиззи они отправились в путь.

Уилл и Грейди последовали сразу за ними.

Я оглянулся, когда мы уже прошли несколько сот метров. Туман медленно наползал на городок, успев проглотить красную телефонную будку, так что ее совсем не было видно.

Вереница сигнальных буйков направляла нас. Они появлялись из тумана один за одним по мере того как мы продвигались все дальше вглубь марева. Чайки-невидимки оглашали окрестности своими громкими криками. Вдали раздался гудок одинокого кита, и мы замерли на секунду, боясь пошевелиться.

– Грейди, ты куда это? – позвала друга Лиззи. Я обратил внимание, что он начал сбиваться с курса. – Лучше пойдем вдоль буйков.

Грейди скорректировал траекторию, и мы снова погрузились в тишину.

Наконец сквозь туман пробился первый луч света, и Айкенхед, сперва неверными очертаниями, а затем все увереннее представал перед нами. На фоне мощных сланцевых скал бледными точками виднелись птицы, и мы впервые разглядели полоску пляжа, к которому и направлялись.

– Ну что, вы уже придумали, как потратите свои деньги? – спросила Лиззи.

– Ты знаешь, что сделаю я, ника, – ответила Кармен, огибая очередной булыжник. – Поступлю в ветеринарную академию, открою свою собственную практику… – Ее лицо приняло мечтательное выражение. – Пожалуй, я стану специалистом по лошадям.

– А ты, Уилл? – Лиззи вопросительно наклонила голову. – Что думаешь?

– Я открою свой бизнес, – Уилл поправил на спине рюкзак, – разработка приложений, IT-консалтинг, что-нибудь такое.

Лиззи замедлила шаг и поравнялась со мной:

– Бен, а ты?

Я отвел взгляд:

– Пока не знаю. Не думал об этом.

– Врешь! – стала подначивать меня Лиззи. – Конечно думал.

Я лишь покачал головой:

– Ну а ты?

– Разделаюсь с ипотекой и заплачу за учебу в универе, чтобы папа мог с чистой совестью уйти на пенсию. Дом куплю. Да ладно тебе, ты ведь тоже о чем-нибудь мечтаешь.

– А я вложу, – раздался голос Грейди, – в конце концов я смогу докопаться до… правды. – Грейди тяжело дышал. – А потом я открою… свой магазин. Я уже… все продумал. Он будет называться… Заговор: правда или вымысел.

Тут до меня дошло, что его рюкзак, должно быть, переполнен. Грейди не был настолько слабаком, чтобы так отдуваться, а других причин к этому я не видел.

– Грейди, у тебя что, кирпичи в рюкзаке?

– А… ну ты же меня знаешь. – Он махнул рукой.

– Мы же все договорились, кто какие вещи возьмет. – Очки и сережка в носу Лиззи блеснули на солнце. – А он написал отдельный список.

– Я не хотел… ничего… забыть. – С этими словами Грейди крякнул и поправил рюкзак на плечах, который бряцал и скрежетал, словно груда металлолома.

Я покачал головой, Лиззи пожала плечами, мы переглянулись и двинулись дальше.

Наконец, тихим голосом, чтобы слышала только она, я сказал, что отдал бы свои деньги Уиллу на его предприятие:

– В конце концов, он – голова. А я – всего лишь мешок с костями.

– Ты – не просто мешок с костями, – нахмурилась Лиззи. – Когда это ты перестал себя уважать?

– И все же. Слушай, Уиллу нет и семнадцати, а он уже поступает в универ.

– Ну так и ты тоже. Ты вообще разбираешься в технике!

Я закашлялся:

– Я… я не поступаю. Мама хочет, чтобы я нашел работу в Оксфорде, чтобы присматривать за Уиллом.

Лиззи встала как вкопанная:

– Но… а как же наши планы? Мы же хотели жить рядом. А Оксфорд ни разу не рядом со Свонси!

Я почувствовал, как мое лицо заливается краской:

– Я все равно могу приезжать к тебе в гости. Слушай, все будет в порядке. Я нашел место, где берут начинающих механиков. Я сразу начну зарабатывать.

– Но… это ведь совсем не то, что ты хотел. А как же командировки, работа в разных странах?

– Лиззи, пожалуйста, хватит. Я должен. Мама купит мне машину, и тогда я смогу все время катать тебя.

– Это не имеет никакого значения. – Лиззи отвела взгляд. – Впрочем, дело твое.

– Лиззи, зачем ты так? – Я покрепче ухватился за лямки своего рюкзака.

– Я никогда не понимала, почему ты во всем слушаешься свою мать, – она понизила голос до шепота. – Тебе не обязательно вечно работать, как твой отец. Тебе разве не хочется узнать, чего ты сможешь достичь, не будь ты привязан к своему брату?

Я не ответил. Мне было нечего на это сказать.

– Меня взяли! – Я на огромной скорости влетел на кухню. – Мам, я поступил!

Мама стояла у раковины и мыла посуду с безразличным выражением лица. Она ничего не ответила.

Я взял из ящика полотенце, вынул сковородку из сушки и стал ее вытирать, стараясь не оставлять разводов.

Когда мама наконец сняла перчатки и положила их на место, я снова сообщил ей свою новость:

– Я поступил.

– Поступил?

– В Кардиффский, на факультет гражданской инженерии. – Я закинул полотенце в стиралку, закрыл дверцу, и рукавом рубашки протер отпечатки, оставшиеся на ручке.

Мама прочистила горло и стала раскладывать на столе клеенку:

– А Уилл?

– Уилл? – поморщившись, переспросил я. – Он ведь уже говорил. Он поступил в Оксфорд, как ты и хотела.

– Да. – Мама протерла едва заметное пятнышко на столе.

– А я – в Кардиффский.

Да в чем дело? Разве я не заслужил хотя бы улыбки? Я опустился на стул напротив нее и стал изучать свои ногти.

– Ты быстро освоишься, тебе ведь нравится хозяйничать. У тебя будет идеальный порядок.

Как будто я когда-то предпочитал бардак. Я и так это знаю. Я взглянул на ее руки: от постоянной работы кожа на костяшках давно огрубела. Закатанные рукава обнажали шрамы и отметины. Я тут же отвел взгляд, а мама отпустила рукава до самых кистей, по-прежнему не глядя на меня.

Она снова прокашлялась:

– Я надеялась, что…

– На что?

– Что ты не поступишь, – промолвила она наконец и только тогда оторвала взгляд от пола, посмотрев мне прямо в глаза, – я не хотела, чтобы учеба тебе мешала.

У меня на лбу выступила испарина.

– Мешала? Чему?

– Ты ведь знаешь, что я не могу тебя отпустить. – Ее глаза выражали протест. – Ты будешь слишком далеко от брата, когда ты ему так нужен.

– Но… ты же сама позволила ему поступать так рано.

– Я хочу, чтобы ему было комфортно, – резко ответила она, – даже…

– …даже за счет меня. – Я почувствовал, как меня начинает душить горечь и разочарование. Судорожно сглотнув, стараясь сдержать соленые слезы, я ответил: – Я еду в Кардифф.

– Я не стану платить.

– Папа заплатит.

– Ха. Он даже семью свою содержать не может, да и к тому же помогает Уиллу с…

– Тогда я устроюсь на работу.

– И как тогда ты собираешься посещать занятия? Не глупи. – Она придвинулась и взяла меня за руку. Ее ладонь была ледяной. – Бен, в глубине души ты и сам знаешь, что не сможешь оставить своего брата. А если с ним что-нибудь случится? – Ее глаза-щелочки сверлили меня насквозь. – Я с ума сойду, если что-то случится.

Всего лишь на какое-то мгновение ее взгляд упал на ящик комода, в котором хранилась целая куча таблеток: анальгетики, снотворное, антидепрессанты.

– Я люблю тебя, Бен, но мы должны позаботиться и о твоем брате. Не только я за него в ответе, но и ты.

– Ты сама могла бы переехать в Оксфорд. – Я только глянул на нее, но уже знал, что она скажет.

Мама охнула:

– Переехать?

В последнее время она едва выходила из дома. Он был ее крепостью, ее стерильным вакуумом. Только здесь мама чувствовала себя в безопасности.

Она покачала головой: