– Именно поэтому нам нужна твоя помощь, – обращается ко мне Арон. – Ты поможешь нам помешать Ойелету освободиться. И уничтожить его гнездо.

Гнездо… звучит как-то мерзко. С другой стороны его клоаку на -30 этаже я бы назвала менее привлекательно.

– И что ты от меня хочешь? Я же ни на что не способна.

– Я расскажу тебе, что нужно сделать. Но ты должна перейти на нашу сторону.

– Это как же?

– Мы проведем ритуал.

– И если я нарушу условия?

– Не будем о последствиях…

– ..нет, будем!

Арон кривится, но идет на мировую.

– У каждого действия есть свои последствия.

– Ты хочешь меня использовать.

– Не я, – как-то слишком быстро выпаливает и заглядывает своими синими глазами мне в душу, взывает к каким-то совсем иным чувствам.

– С чего я должна помогать? Свет ничего мне не предлагает.

– Если… – он прячем взгляд, явно что-то не договаривает – поможешь нам, тебе будет обещано спасение.

Звон в ушах внезапно появляется и нарастает, перед глазами мерцают звездочки, становится тяжело дышать…

– Тише, – поддерживает меня Арон, не дает провалиться, – все будет хорошо, я тебе обещаю.

Очень осторожно невинно обнимает, прижимает к себе, как кто-то… светлый. Кто-то… роняю слезы, не могу, просто не могу сдержаться, когда он предлагает мне… спасение…

Прихожу в себя, пытаюсь сесть ровно, он отстраняется, отпускает, заглядывает мне в глаза, ловит настроение.

– Как?.. – Хочу строить из себя недотрогу, но меня интересует главное. – Ты… сможешь избавить меня от демона?

– Да, – решительно, без вранья, он же анжелик, он не может солгать…

Закусываю губу, он ведь побеждает, берет меня тем, что я больше всего на свете желаю. Больше не будет демона, будет свобода, наша долгая, счастливая жизнь с Тэоном…

Но нельзя. Нельзя верить никому, потому что… у всего своя цена.

Делаю глубокие вздохи, пытаюсь восстановить свой решительный настрой. Уже поздно, темно, ветер тревожит деревья, по коже пробегают мурашки. Смотрю на анжелика и читаю в его глазах надежду. Глупый, какой же ты глупый. Надежда для тех, кто отказывается принимать правду.

– Он придет за тобой, – сообщаю и улыбаюсь. – И тебе не поздоровится.

– Не отказывайся так быстро, – вполне готов к моему ответу Арон, – время покажет.

Хочу возразить, ответить, но… не нахожу слов. На что отвечать? Любое возражение будет звучать как плохое оправдание. А этого я уж точно не хочу.

– Не обижайся, но… здесь тебя уже никто не найдет, – добавляет он.

Я улыбаюсь и делаю глубокий вздох.

– Он докажет тебе обратное, – уверенно заявляю, и теперь уже анжелик не находит нужных слов.

Не спокойно, как же мне не спокойно. Сердце не на месте. Отчего? Уходил от нее, словно ножом под ребра… но с ней же должно быть все в порядке. Что ей сделает паучиха? Ойелет ей не простит, она знает, не посмеет. Вызвал, если она не явится, голова полетит с плеч. И все ее многочисленные конечности.

Возвращаюсь, Вэнс встречает истерией.

– Тэон, – подлетает, кланяется, забывает обо всем из-за страха. Пронзаю ненавистью, заглушаю тревогу. Завтра я заберу ее домой. – Мы все выяснили.

Подходит Джек, ищет врагов, пускает себе кровь ножом – давно уже не убивал, заждался. Еще чуть-чуть и снова начнет отрезать себе конечности. Такое с ним было пару лет назад. Этого типа держу хотя бы за то, что он беспощаден ко всем формам жизни.

Дьябольеры чувствуют мое возвращение, заклинания гудят силой, не могу справиться с эмоциями. Она меня зарядила, хотя я отдавал ей сколько мог, должен был истощиться. Но нет, ее чувство, ее нежность…

Не сейчас.

– Это архангел, – нашептывает Вэнс, а потом отскакивает, потому что мой взгляд беспощаден.

Шагаю следом, он скулит, припадает к земле, принимается молить смерть забрать его за собой. Хватаю его за волосы, поднимаю, заглядываю в темные, наполненные ужасом, глаза. Друзей не имею, врагов не терплю.

– Значит, архангел.

Ухмыляюсь, роняю Вэнса, тот скулит и молится дьяволам, благодарит. За то, что пощадил.

– Ты нашел его? – Спрашиваю.

– Мы ищем его, Тэон, – смелеет, поднимается, снова у моего левого уха, нашептывает дьявольские речи. – Как только ты настигнешь его, ты заберешь его благословение и обретешь власть над миром света.

За его голосом слышатся вопли анжеликов, которых пытают дьябольеры в подвалах. Не прощу нападения, пусть даже не рассчитывают. Вэнс знает, ловит настроение, понимает, что я намерен пускать кровь.

– Что до особого поручения? – Чуть тише и почти безразлично интересуюсь.

Вэнс улыбается медленно, думает не о том, но ему не узнать правды и за тысячу лет. Он никогда не спросит, не посмеет.

– Я послал Алекса, – начинает хохотать, как сумасшедший.

Есть причина. Алекс настолько плох, что даже мне от него иногда не по себе.

– Вся тьма пред тобой склонится, архидемонам придется признать твою власть. И тогда мы займем трон, тогда… – скалится – мы покараем других архангелов.

Это все, конечно, здорово, но… сейчас я думаю только о ней. О том, как она будет рядом. О ее свободе…

– Что до Падшего? – Интересуюсь.

– Он может пригодиться, не спорю, – хмурится, а я вспоминаю, как Рэд почти сдавался, – но…

– Ему нельзя доверять, – вмешивается редким исключением Джек.

Смотрю на него, изучаю, вижу уверенность, он не подвергает сомнению свои речи. Хорошо. Да я и сам уверен в этом. Никому нельзя доверять, только использовать в достижениях собственных целей.

Руби… желудок сводит от предвкушения. Скоро ее увижу, прикоснусь, почувствую…

Не сейчас. Скоро.

Иду вниз, прохожусь по кельям, наблюдаю за пытками, выбираю свою жертву. Дьябольеры расступаются, перестают мучать анжеликов, а те светлые кто еще остается с собственными глазами, только едва замечают меня и начинают истошно орать. Улыбаюсь, ведь они знают, что их ждет.

Выбираю себе жертву, отсылаю всех дьябольеров, анжелик орет, молит убить его. Но… смотрю на него, изучаю незащищенные кожей участки, наблюдаю как по его израненному телу стекает кровь…

Подхожу, скулит, боится, молит о смерти, отползает насколько возможно… но я только беру его за волосы и приподнимаю голову. Предвкушение боли порой ужасней самой боли. Заглядываю ему в глаза. Совсем новенький, на вид лет пятнадцать. Почти сдался.

– Ты же знаешь, что сейчас последует, – ласковым шепотом напоминаю. Хнычет, дрожит, сотрясается, не в силах даже вздох сделать. – Но есть решение: я тебя освобожу, если скажешь, где архангел.

В глазах неверие и дикая, необузданная надежда. Вдох прорывается, всхлип, боль, рыдания.

– Не могу… я не могу… – качает головой.

– Это не тот ответ, который я хочу услышать.

Выпрямляюсь, заношу ладонь, окутываю ее дьявольским проклятием и… рассекаю воздух возле его уха. Что? Орет от несостоявшейся боли, слышу улыбки других дьябольеров за дверью, но… но…

Делаю вздох, еще один, пытаюсь успокоиться. К счастью, анжелик слишком занят ужасом, чтобы замечать. Но… но… что это было? Не смог, я не смог причинить ему боль. Что? Все так просто: нанеси удар и порази цель, формула предельно проста. Особенно в моем случае, ведь я – живое пособие по всем самым извращенным пыткам на свете. Во тьме.

Но я не смог…

Смаргиваю негодование, снова хватаю анжелика за волосы, притягиваю:

– Где архангел? – Рычу угрозой у его уха.

– Не… не могу…

Стискиваю зубы, хочу уничтожить, но тут внезапно на задворках периферического зрения что-то мелькает. Присматриваюсь, понимаю, что мелькнуло где-то у него под ребрами, но… что за черт?

Наклоняю анжелика, ощупываю его голый торс, нахожу место, где ребра оголены. Орет, испытывает дикую боль, но что он сделает? Чуть отодвигаю плоть – орет громче – замечаю отблеск света…

Вскакиваю на ноги, ногой сбиваю цепи, анжелик валится на пол, переворачиваю к себе удобнее, начинаю сдирать кожу… не так, как это делал раньше. Нет… останавливаюсь. Почему я не могу причинять ему боль? Почему меня мутит? Никогда, такого никогда не случалось ранее. Почему сейчас? Что изменилось?