Но угроза жизни меняет все. Не могу сдержаться, знаю, что нельзя, не время, но… осквернение? Ты назвала нас – осквернением? Это больнее, чем могло показаться. Ты изгоняешь меня из своей жизни, но за что? Почему ты полагаешь, что это просто?..

Ненавижу джина, но он может тебя спасти. Если для тебя это… осквернение…

Сидеть и слушать, как он качает тебя, как ты стонешь от боли, заменяя ее похотью… невыносимо… когда все закончилось, кажется я отдал половину бессмертия… но ты дышишь, ты жива. Ты осталась жива…

Знаю, что ты не в порядке, знаю, что тебе нужна еще доза, но мне нужны твои поцелуи. Твои прикосновения! Я – твой! Почему ты не можешь понять, что ты – моя?! Почему ты не соглашаешься?..

Терпимее, когда джин становится лишь необходимостью. Я знаю, глупо глушить боль отвлечением. Но теперь мне действительно больно. Больно от того, что я не могу дать тебе то единственное, что тебе так необходимо.

Мне запрещено. Каким-то проклятым архидемоном.

Нет. Она моя. Что хочешь делай, но она – моя.

Но хотелось бы мне этого или нет, но я не могу убить Ойелета. Пока он сидит в башне, он под защитой. Никто не сможет его достать. Для меня – это лишь вопрос времени. Но за это время моя Руби… моя…

Я больше не могу, мне нужно больше, нужно знать наверняка, что она… она… страшно, как же страшно… случайно оброненная шутка о свадьбе – столбенеет, боится, но мне еще страшнее. Неужели она откажет? Отшучивается, но… все уже готово, любимая…

Я так и не решился, думал, что сделаю это позже, а потом она обняла меня и уснула. Как я мог потревожить ее ангельский сон? Как я мог нарушить ее покой? Нет, это подождет. Я сам должен собраться с мыслями.

Но наутро приползла паучиха. Что надо этой твари? Не могу проявлять нетерпение, потому что она может ей навредить.

Паутина сокрытия? Она совсем рехнулась? С одной стороны, конечно, Руби будет под защитой, но с другой… ведь я не смогу… эта тварь все продумала специально?

Если я останусь и попытаюсь убить паучиху, Руби может пострадать. Но я не могу этого допустить, если она заплачет… я не смогу… я не хочу быть причиной ее слез…

Руби. Любимая. Я вернусь сегодня же. Просто подожди меня. Боится, не доверяет. Ничего. Я докажу. Просто жди…

***

Возвращение к дьябольерам как путешествие во времени. Все чужое и такое далекое. Вэнс сразу же подступает с расспросами. Рассказываю ему небылицы, отрезаю все попытки взглядом, он смиренен, хватки я пока еще не потерял. Паучиха должна уйти и тогда я вернусь, тогда…

Уже покидаю обитель дьябольеров, как вдруг сотни тысяч заклинаний взрываются волнами, ранят, убивают, едва успеваю защититься дьявольскими защитами. Но их недостаточно, сила атаки слишком сильна… неизбежно наступает мрак…

***

Проходит время, которое никто не считал, я просыпаюсь, хоть и не рассчитывал. Невероятная живучесть присуща не только анжеликам, именно поэтому мы будем сражаться не на жизнь, а на смерть двумя непобедимыми армиями.

Приподнимаюсь, нахожу полуживого Вэнса, трясу его, рука у него держится на волоске, приближаю, чтобы сошлись мышцы, потихоньку срастается. Очнулся.

– Тэон… – то ли узнает, то ли боится – прости… Тэон, это не я…

Боится. Не важно.

– Найди остальных и веди их в убежище. Закрой все порталы и запри ловушки.

Поднимаюсь, весь израненный, но живой. А значит… значит я могу вернуться к ней.

– Куда ты? – Подскакивает следом, дергает за руку. – Ты должен идти с нами! Они считают, что ты погиб! Если ты вернешься, они тебя уничтожат!

Да, это правда. Только не уничтожат они теперь меня, лишь попытаются. Теперь единственная, кто может меня уничтожить это Руби. Моя душа… я должен знать.

Возвращение – как я мог оставить ее так надолго? Барьеры рухнули, ничто для меня не преграда. Только силы пока не восстановил. Но ничего, это не важно. Сколько прошло времени? Она могла подумать не весть что. Она могла решить, что я…

Пожалуйста, Руби, прости меня.

Ее квартира пуста, хоть уже ночь. Где она? Может у джина? Иду вперед уверенно, но сердце неожиданно кольнуло, и я замер. У джина. Нет. Она здесь, рядом со мной. Я чувствую ее тепло. Мою любовь. Ее… боль…

Извинения не помогут, но раз она плачет… простит ли она меня? Пусть знает, что я люблю ее. И если она выберет… пожалуйста, только не выбери, чтобы я ушел… я уйду, я не стану тебе мешать, но… я уже не смогу вырвать это из своего сердца.

Тянусь к ней, умоляю, а она… ее недвижение словно яд. Больно, как же… больно… я не смогу… я останусь… пусть ты будешь без меня, но я буду защищать тебя, я буду рядом, приглядывать, чтобы с тобой ничего не случилось. Прошу тебя, любимая…

Ее касание словно живая вода. Я не могу поверить, я так этого ждал, и она… она… обнимает, целует, как же я смог существовать без нее? Только этот миг спас меня от смерти, ничто другое. Только это мгновение.

Она выбрала меня. Меня. Со мной. Она со мной. Теперь я знаю это наверняка, но… рубин же все еще ждет…

Не верит, ей как будто даже в голову подобное не приходило, но… любимая, прошу, не убей меня в последний раз… у нас нет времени, которое мы могли бы провести, влюбляясь друг в друга. Мы уже совсем иное, гораздо большее, чем весь этот мир.

Никогда, я никогда не оставлю тебя …пожалуйста, не сомневайся…

Я люблю тебя…

Утро, день, вечер, ночь – это все теперь не важно. В его объятиях, с ним. Тепло, спокойно, безопасно… каждый миг переполняет, но его недостаточно, катастрофически не хватает. Больше, хочу больше.

Прикосновения вспыхивали пламенем чувств, откровений, проникновений. Он – любовь, моя большая и светлая любовь, в которую я окунулась с головой. Где-то на задворках сознание притаило страх, но он пока далеко.

Спали ли мы или бодрствовали – это теперь наш совместный сон. Грезы, в которых было так приятно тонуть, находиться, чувствовать…

Город по-прежнему спал, а мы забрались на крышу, чтобы наблюдать за тем, как целые галактики проносятся мимо нас, не замечая главного – нас вдвоем. Он обнимал меня так крепко, обволакивая своей заботой, чувством, нежностью, мои руки дрожали, когда я касалась его кожи, когда я слушала его размеренное дыхание, когда он накрывал меня поцелуями…

Трепет, восторг, легкий стон – его улыбка. Обнимает крепче, губами касается виска, щеки, не может сдержаться, все еще недостаточно поцелуев. Его губы находят мои и мы летим в вечность.

Это выше, чем небо, это легче, чем воздух, это жарче, чем пламя… люблю… люблю его и сил нет. Так хочется это выразить, так хочется показать ему поцелуем, насколько больше он значит для меня. Насколько мне важны его такие взгляды, его такая нежность…

Улыбается, совершенно опьяненный мной, ласково касается моего лица. Я вижу его желание чувствовать меня больше, чем это позволяет делать человеческое тело.

Демоны.

– Если параллельные миры существуют, в какой бы ты хотел попасть? – Ласкаю его, наслаждаюсь возможностью прикасаться.

Он укладывает меня в своих руках и обнимает взглядом. Если бы не чувствовала этого сама, ни за что бы не поверила, что такое возможно.

– С тобой – куда угодно, – отвечает.

Снова наши разговоры, снова иная близость.

– Но я ведь буду рядом, – улыбаюсь.

Выдыхает облегчение. Все еще. Не могу поверить, что после всего он все еще боится. Страх слишком постоянная величина.

Улыбается, когда отпускает, думает.

– Это был бы мир, где все – боги, – рассказывает, – и ты бы была самой главной Богиней. Моей мечтой, повелительницей моего сердца, ты бы правила этим миром.

– Звучит интересно, – смущаюсь, касаюсь его одежды, хочу чувствовать его неотрывно.

– Ну а что же ты?

– Если я за тобой, то вариантов нет, я – Богиня, – смеется, – а ты – мой Бог, конечно же.