Они шли осторожно, чтобы не сорваться вниз. Впереди Дагур, а за ним Хедер. Девушка постаралась отвлечь себя от странных мыслей и вернуться в реальность. Куда ведёт её брат? Может быть, это ловушка? Почему он освободил её и как оказался здесь? Вдруг он исполняет указания Вигго и, пользуясь её доверием… Доверием? Что, простите?

Девушка чуть не рассмеялась. Какое между ними может быть доверие, когда Дагур убил их отца, бросил её, был просто ненормальным, у которого одна цель — бороться с врагом, кем бы тот ни был. Когда-то Хедер пыталась перерезать ему горло… А потом пользовалась Дагуром, чтобы узнать побольше про Вигго и спасти драконов. Что вообще может на этой почве вырасти? Ненависть? Презрение? Но почему она не чувствует ни того, ни другого… И почему брат ничего подобного не чувствует? Всё так запутанно…

Хедер оступилась и поняла, что падает. От страха перемкнуло дыхание, вырвался крик.

Мгновение. Дагур успел схватить её за руку и потянуть на себя. Девушка оказалась в кольце его рук, но он тут же отпустил её, словно обжёгся. Это задело. Хедер сделала вид, что ничего не произошло, но в сердце болезненно укололо.

— Будь осторожнее, — пробормотал он, отворачиваясь.

Хедер заметила, как на мгновение он закрыл глаза, словно пытался привести мысли в порядок. Девушка и сама часто прибегала к этому приёму, он помогал вернуть разум на место. Однако, какой может быть здравый смысл в том, что произошло с ней? Разве это поддаётся логике?

Пещера, куда привёл её брат, оказалась просторной и скрытой от чужих глаз, тёплой и довольно уютной (если можно считать уютной нору в горе).

У Хедер камень с души свалился, когда она увидела Иккинга, сидящего рядом с Беззубиком. Но радость быстро сменилась острой тревогой. В пещере не было Астрид. А это могло означать только одно: Хофферсон всё ещё где-то там, если уже не попалась в лапы охотников.

Иккинг обернулся и, увидев вошедших в пещеру, воскликнул:

— Хедер!

Девушка улыбнулась, но получилось как-то криво. Волнение за подругу, за Розу Ветров и за то, что может произойти с ними всеми, давило на грудную клетку, не давая спокойно и трезво мыслить. Бежать, спасать… Но как, каким образом? И что делать с тем фактом, что Дагур помогает им?

Хедер неуверенно подошла к Иккингу и, решившись, осторожно спросила:

— А… Кто-нибудь видел Астрид?

— Астрид?! — резко подскочил Хэддок, побледнев. — О, Тор, только не говори, что она тоже здесь!

Хедер, немного испуганная реакцией друга, неуверенно кивнула. Иккинг в бессилии опустился на пол, спрятав лицо в ладони.

— Как я допустил такое, — пробормотал он и, резко вскинув голову, произнёс, поворачиваясь к Дагуру. — Я всё ещё не доверяю тебе, но… У меня нет выбора.

— Намёк понят, — ухмыльнулся тот, и, подойдя к Хэддоку, кинул ему в руки меч. — Хедер присмотрит за Беззубиком.

— Но что происходит? — Хедер наконец-то обратилась напрямую к брату, смотря на него в упор. — Почему ты помогаешь нам? Разве не ты несколько месяцев назад пытался убить нас всех?

— Очнулась, — констатировал факт Дагур, недовольно фыркнув. Тон, с которым он произнёс это, заставил девушку затрястись от ярости. Безразличный и скучающий. — На твои вопросы я отвечу позже. Нам ещё блондинку нужно вытаскивать. Но раз я ещё жив, хочу сказать одну вещь: все умеют меняться.

Вождь берсерков улыбнулся и, толкнув Иккинга к выходу из пещеры, кинул взгляд на Беззубика. Хедер поняла, что нужно делать. Вздохнув, она опустилась рядом с больным драконом, погладив его по голове. Нужно помочь бедняге справиться с болезнью, пока не закончилось действие корня.

Что происходит?

А, действительно, что? В голове Хедер поселились такие мысли, которых она не знала и не могла знать раньше, которые заставляли её дрожать от отчаяния. И все они родились благодаря одному единственному человеку. Тому, который сказал сейчас три слова, решающих судьбы многих людей. Все умеют меняться. Но так ли все? Изменится ли Вигго? Нет. Райкер? Нет, конечно, нет. Сморкала тоже никогда не изменится, он же Сморкала… А Дагур?

Дагур. Почему опять на душе тяжело? Находиться рядом с братом было невыносимо трудно, и Хедер не могла понять, почему. В тот момент, над пропастью, когда он на мгновение прижал её к себе, ей хотелось, чтобы он не отпускал её. Ей хотелось понять, почему она скучала по этим объятьям? Почему скучает по ним? Что за чувства сжигают в ней остатки самообладания? Почему ей не хватает Дагура?

Как много вопросов… И кто сможет ответить на них, кроме неё?

***

— Ну, когда я понял, что являюсь расходным материалом в партии Вигго Гримборна, — на последних словах Дагур сжал рукоять меча, словно та была виновата в том, что Вигго обманул его. — В общем, я решил сбежать. Мне не хотелось больше играть по его правилам… Думал, поживу один, вдали от всяких там людей, и смогу придумать, что делать дальше.

— Что делать дальше? — переспросил Иккинг, идущий рядом.

Дагур вздохнул. Он многое опустил в своём рассказе, стараясь не показать Хэддоку, что его отношение к сестре давно перешло границу «братско-сестринское». В тот момент, когда он увидел её там, в лесу, сражающуюся с толпой грязных, мерзких мразей… Ему показалось, что он готов отдать всё за одну лишь возможность видеть её. Чёрные, словно крылья одинокого ворона, волосы, глаза, в которых он видел печать тяжёлой судьбы. Её руки, её губы, её шея… Улыбка…

Сейчас Дагур шёл по тропе, скрываясь в ночной тени. Шёл спасать подружку своего брата-Иккинга и рассказывал о том, как оказался здесь. Если честно, то он и сам не понял, как и когда его жизнь изменилась. Когда Хедер стала занимать все его мысли? Когда стала больше, чем сестрой? А, собственно… Какая разница? Всё равно он не смог уничтожить в себе это, как ни старался… Зато нашёл кое-что другое. Осознал свои дурные поступки, переосмыслил жизнь и понял, что заблудился в собственных ошибках. Ради чего он все эти годы боролся? Точнее, ради кого? Раньше всё было «для народа», «для Берсерков», но постепенно резня с драконьими наездниками переросла в простой спорт. Кто кого перехитрит, кто кого победит, кто кому подпортит кровь. Глупо и бессмысленно. И, главное, бесполезно. Ведь сердцем Дагур чувствовал, что сторона, на которой он оказался, не сулит ему ничего, кроме гибели и одиночества.

— Понимаешь, мне надоела моя жизнь. Я понял, что был не прав, и осознал свои ошибки… Звучит смешно, да? Когда ты живёшь только для себя, жизнь кажется простой… Действия ясны. Последствия? — Дагур нервно рассмеялся. — Да без разницы!* И когда всё меняется…

Он запнулся, вздохнув. Да, действительно, в его жизни многое изменилось с появлением Хедер. С того самого момента, когда она напала на его армаду в одиночку, когда он чуть было не поймал её, но… Братишка-Иккинг умеет появиться вовремя и исправить ход судьбы. В лучшую сторону, разумеется.

— Хедер? — тихо спросил Хэддок, понимающе глядя на Дагура.

«О, братишка, да что ты можешь понять? Ты никогда не догадаешься о том, что происходит со мной»…

— Она моей крови, Иккинг. Мы с ней даже ближе, чем ты и я.

Иккинг выгнул бровь, явно не соглашаясь с последним. Но Дагуру было всё равно. Он улыбнулся, отвернувшись, и вслушался в ночную тишину.

Как объяснить то, что происходит с ним? Дагур давно дал этому название, но не хотел принимать. Однако в последние дни он решил, что лучше смириться и запечатать в сердце, чем отвергать и мучиться от неопределённости до конца существования.

Он. Любил. Хедер. Не только как сестру, но и как женщину. Раньше он называл это простой привязанностью к родне, но со временем стал понимать, что это вовсе не шутки. Что он постепенно влюбляется в каждый сантиметр её тела и души, в каждое её слово.

Но не это страшно. Любить может кто угодно, не запрещено законом. Любить сестру? Ну, а почему бы и нет? Ведь никому не мешает эта привязанность, верно? Однако Дагур не просто любил Хедер. Он хотел Хедер. Как бы грязно и грубо это не звучало. Дагур пользовался успехом у дам, даже будучи сумасшедшим. Он рано повзрослел во всех смыслах. Пил вино жизни, не отказывая себе ни в чём. Отец закрывал глаза на все его проделки и выходки, что ещё больше подогревало страсти Дагура. В постели у юного наследника побывали практически все девушки острова берсерков, однако ни одна из них не могла ему дать то, что он искал. Потом ему как-то стало наплевать на всех этих шлюх, у которых на уме только одно — деньги, власть и внешность. Он погрузился в войны, в битвы, в стычки с Иккингом… Но потом, словно гром среди ясного неба, — она.