— Привет! Рад видеть тебя снова.

Чуя выдохнул, зарывшись пальцем в волосы, и на мгновение прикрыл глаза. Он даже не знал имени этого мальчишки, он с ним особо-то и не общался, кроме того раза с мусором… Тогда его так сильно взбесил этот золотоволосый демон, что Чуя хотел свернуть его шею, но… Но потом, когда он оказался на пару дней в гостях у Огая Мори, тот сказал, что собирается послать подарок некому юнцу, что жил у него некоторое время. Чуя узнал на фотографиях в альбоме мужчины этого самого взбесившего его пуффендуйца. И вспомнил, что видел его пару раз года два или три назад, но не обратил ни малейшего внимания. Чуя невольно слишком долго смотрел на фотографии искренне улыбающегося мальчишки. Так долго, что Мори невольно кашлянул с ухмылкой. А Чуя, вздрогнув, тут же захлопнул альбом, нервно поправив одежду и уходя прочь.

— Как… Тебя зовут? — выдавил из себя Чуя, понимая, как понизился голос и откашлявшись в кулак.

— Кенджи Мияздава, — улыбнулся мальчишка, протянув свою ладошку к Чуе. — Я знаю тебя. Ты Чуя Накахара, я помню, ты часто приезжал к господину Мори.

Чуя почувствовал, как по ушам разлился некий вакуум при взгляде на эту аккуратную, бледную, мальчишескую кисть с тонким запястьем. Вздохнув, он несмело снял перчатку с одной руки и осторожно пожал руку Кенджи в ответ. Только после Накахара осознал, что сделал, и задался одним вопросом: какого, мать вашу, чёрта?! Но сейчас он, надев перчатку на руку, пытался подавить дрожь от прикосновения к этой нежной руке.

— Спасибо, — вдруг произнёс Кенджи, опустив взгляд в пол и поправив мантию.

— Что? — непонимающе произнёс Чуя, слегка подавшись назад и вновь спрятав ладони в карманах мантии.

— Это был лучший подарок, мне понравилось, — улыбнулся Кенджи. — У меня тоже есть кое-что для тебя…

Чуя широко раскрыл глаза, нервно моргнув. Откуда он узнал?! Откуда он вообще узнал о том, что это Чуя послал ему подарок? Мори его подписал? Или что… Или… Как вообще стало ясно, что это он, Накахара, так раскошелился, дабы купить эту игрушку? Он же сам не понял, почему вдруг захотел послать её мальчишке с фотографии, которого видел-то пару раз в своей жизни. Но почему-то послал.

— Вот! — Кенджи достал из сумки свёрток, поправляя подарочную ленту белого цвета. — Прости, я не настолько обеспечен, как многие… Но это и не важно, если подарок сделан от души, правильно?

Чуя опустился на корточки, с удивлением и немым вопросом приняв протянутую вещь. Хмыкнув, он поднялся, отвернувшись, и, подавив в себе желание открыть подарок прямо здесь, произнёс, бросив через плечо:

— Мог и не благодарить, это просто… Случайность, — сделав пару шагов дальше по коридору, Чуя вдруг остановился.

Что-то заставило его обернуться, вновь зацепиться взглядом за чистое белое лицо, за золотистые волосы и добрую, проникающую в душу улыбку. Чёрт. Некоторое время он стоял, пока солнце било своими лучами по щекам. Стоял, думая, не в силах выдавить из себя правильные слова. И, в конце концов, переборов себя, произнёс чуть небрежно:

— Если хочешь, — кашлянув, он добавил. — Можешь составить компанию после уроков. Как раз скажу что-нибудь по поводу твоего… Подарочка.

Развернувшись, Чуя быстрым шагом направился прочь, шагая по коридору и пытаясь унять бешено бьющееся у горла сердце. А Кенджи просто продолжал смотреть ему вслед, всё так же улыбаясь и сжимая в руках края мантии.

Ребёнок.

***

— Просто подсыпем ему слабительное в чай и всё.

Марк гордо вскинул голову, сложив руки на груди, и выжидающе обвёл расположившихся за партами однокурсников. Сидящий на столе Танизаки выглядел задумчивее, чем обычно, и ничего не ответил, что невольно задело гриффиндорца. Он тут пытается придумать план спасения для всего курса, а Джуничиро ни жарко ни холодно.

— Он не пьёт чай, — подал голос один из однокурсников, устало ударившись лбом о парту. — Боже, он, кажется, даже не ест в зале…

— Тогда другой план, — ударил кулаком по ладони Марк, ухмыляясь, и с видом заговорщика выдал. — Просто берём и поджигаем кабинет, пока он не видит, а потом валим всё на Слизерин или на несчастный случай. Суматоха, Аква Эруктум, крики, панику изображаем, валим все, типа резкий взрыв, куча огня…

— Сложно, — отрицательно покачала головой девушка с голубыми волосами, собранными в длинную косу. — Мы больше огребём, чем получим.

— Ну, тогда просто возьмём и прогуляем урок, — пожал плечами Марк, прислонившись к парте. — Или же убьём учителя.

— Или суициднемся с башни, — фыркнул парень в очках, пафосно поправив их на своём аккуратном носу. — Давай уже серьёзно.

— Про слабительное серьёзно было вообще-то, — обиженно нахмурился Марк, вновь зацепившись взглядом за Танизаки, и замолчал.

Он стоял бледный, задумчивый, глядя в пол перед собой и кусая щёку. Сжимал пальцами свои руки со всей силы, будто хотел сломать. Отчего-то сердце Твена пропустило удар, и он, ничего не объясняя, сорвался с места, быстро преодолевая расстояние до Танизаки.

— Извиняйте, мы скоро, — бросил он знатно прифигевшим однокашникам и быстро выбежал из коридора, утащив за собой слабо сопротивлявшегося гриффиндорца.

Они неслись по коридорам, и с каждым шагом Марк всё больше злился, лицо его становилось всё серьёзнее. Отличное от обычного. Грозное, мрачное, такое, что задумчивому Танизаки точно несдобровать. Тени прыгали по стенам, Марк всё больше ускорялся, переходя на бег.

Ацуши еле удержал свитки в руках, когда мимо него промчались двое друзей, скрываясь в глубине коридора. Он некоторое время стоял на месте, смотря им вслед и непонимающе моргая. В конце концов, кашлянув, заправил мешающую прядь за ухо и пошёл дальше, прижимая кучу свитков к себе. Отнести их профессору — простая задача. Донести ни один не потеряв — уже сложнее.

Каникулы закончились, и в один день в комнате снова стало шумно. Больше не было полумрака глубоким вечером, не было обволакивающей тишины. Марк и Танизаки отличались тем, что ложились спать довольно поздно, не давая Ацуши спокойно полежать и подумать о своём. Дни школы снова стали тянуться быстро, пары сменялись парами. Задания, суматоха по поводу СОВ, подготовки, куча дел и никакого времени на занятие чем-либо своим. Точнее, есть время, но… Ацуши всё ещё не умел его распределять.

Вот в очередной раз не смог отказать профессору заклинаний, пообещав донести свитки до декана Когтеврана в полной сохранности. Но, учитывая, сколько студентов успело ткнуть его в бок, толкнуть, едва ли не сбить с ног… Да, дожить до конца пути — не каждый справится. Хогвартс называют чисто школой волшебства и магии. Однако Ацуши давно уже не покидало ощущение, что школа эта не имеет никаких различий с обычной, маггловской. Просто предметы другие. А так… Отношения, учителя, оценки, вражда и дружба — всё то же, что и в мире простых людей. И это даже радовало. Связь с простым миром, связь с миром людей, которые в большинстве своём в магию не верят. Эта связь и делала мир волшебников реальным.

Ацуши в раздумьях не заметил, как едва ли не налетел на Дазая, что появился, словно из-под земли прямо перед ним. Невольно вскрикнув, Накаджима подался назад, подняв голову, и приветливо улыбнулся.

— Привет, Дазай, — кивнув, он тут же спросил. — Только сегодня вернулся?

— Ага, — зевнув, Дазай протянул руку вперёд, потрепав Ацуши по голове, и, улыбнувшись, добавил. — Надеюсь, не пропустил ничего важного, а?

— Да нет, — качнул головой Накаджима. — Разве что только профессора зельеварения, который сам взорвал свой кабинет на каникулах в Новый Год… По пьяни.

Дазай рассмеялся, прикрыв лицо ладонью, и довольно произнёс:

— Выходит, зельеварение пока вычеркнуто из пар по этой причине? Однако, хорошо. А что за каникулы произошло у тебя?

Ацуши замер на полуслове, не зная, что и сказать на это. Несколько помедлив, он хотел было заикнуться об Акутагаве, но потом вспомнил, что Рюноске чувствовал к Дазаю, и приутих. Не нужно было упоминать его при каждом удобном случае, а то ещё обидеться и их установившаяся хрупкая дружба улетит туда же, откуда и начиналась.