— Не делай вид, что не понимаешь ты, гриффиндорский щенок! Да что ты вообще можешь осознавать своей маленькой головой? — Акутагава почти рычал, его тоже трясло. Вот только не от холода, а от ярости. — Значит, решил поиграть со старшими во взрослые игры? Или это Дазай предложил тебе себя? Скажи, он…
— Да что ты несёшь?! — выкрикнул Ацуши сквозь хрип и с силой подался вперёд, отталкивая Акутагаву.
Рюноске сделал пару шагов назад, чуть ослабив хватку, однако шею Ацуши не отпустил. В глазах его на мгновение мелькнуло удивление, но эту тонкую нить эмоции тут же захлестнула волна ярости. Акутагава стиснул зубы, сжав свободную ладонь в кулак, и замахнулся, чтобы ударить Накаджиму, но…
Но последний настолько вышел из себя, что просто потерялся в собственных мыслях, желаниях, чувствах и словах. Ему так сильно хотелось сломать эту презрительную гримасу на лице Акутагавы, расколоть его вечно равнодушно-холодное лицо на части, что это желание перекрыло в нём всё остальное…
Перехватив руку Акутагавы до того, как тот успел нанести удар, Ацуши злобно оскалился, с силой сжав запястье слизеринца. С такой силой, будто хотел сломать. Выдернуть вместе с кистью и выбросить в сторону.
— Дазай помогает мне, — процедил через зубы Накаджима, подаваясь вперёд и заставляя Акутагаву попятиться.
Рюноске расцепил пальцы, и Ацуши с силой сжал второе запястье слизеринца, отводя его руку в сторону от своей шеи. Он смотрел прямо в глаза Акутагавы и желал вырвать их вместе лицом, просто разбить, стереть их, запечатав в лунные камни, и бросить в озеро Хогвартса… Ненависть переливалась синими искрами, перетекая из вены в вену. И было жутко стыдно за себя… За эти мысли, за это желание принести Рюноске боль.
— Он помогает мне найти силы, чтобы дать отпор таким ублюдкам, как ты, — продолжал Ацуши, процеживая слова и в то же время отталкивая Акутагаву всё дальше, к противоположной стене коридора.
Акутагава не ожидал такого отпора, невольно отступая назад, однако, пытаясь вырвать руки из цепкой хватки Накаджимы, потерпел крах.
— Если у тебя какие-то проблемы, меня не касается, понял, придурок? — голос Ацуши дрогнул, он срывался, боясь закричать.
Он пытался успокоиться, но внутри поднимались волны за новыми волнами, захлестывая Накаджиму с головой, заставляя дрожать, кричать, беситься, просто ведь ему жутко не хотелось говорить всё это. Но слова срывались с языка. Потому что выдерживать эту холодную ненависть он больше не мог.
— Просто оставь меня в покое, Рюноске! Оставь меня уже! — выкрикнул Ацуши, с силой впечатав Акутагаву в стену, на миг чуть было не коснувшись кончиком носа щеки слизеринца.
Акутагава ударился затылком о камень, откинув голову назад, и злоба в его глазах на секунду сменилась чем-то другим. Чем-то таким, что Ацуши и сам ощутил глубоко внутри себя… Просто оба они замерли, смотря друг на друга, и не могли сказать больше ни слова. Никто не сопротивлялся, никто не пытался вырваться или ударить. Несколько выпавших из реальности моментов, сломанных в щепки о время, в которые Акутагава и Ацуши смотрели друг другу в глаза. Впервые без доли ненависти или страха. Акутагава не понимал, что произошло. Ацуши не понимал, что только что сказал.
Ацуши почему-то захотел податься вперёд и вдохнуть это чувство вместе с запахом Акутагавы в себя.
Но в следующий момент Акутагава вырвался, в глазах его мелькнула ненависть к самому себе, какой-то резкий отверженный страх. Презрительно скривившись и оттолкнув Ацуши от себя, он опрокинул гриффиндорца на спину, нависнув сверху и замахнувшись для удара.
Ацуши на мгновение задержал взгляд на оголённом участке шеи Акутагавы, сглотнув…
И в следующую секунду Накаджима дёрнулся от удара в челюсть, обрушившегося сверху.
Кровь на языке…
Кажется, всё снова пошло по старому сценарию.
Комментарий к глава 5 — оставь меня в покое
Кароче
Просто простите за задержку проды
Больше не буду
Надеюсь, глава Вам понравилась, да будет же АкуАцу открыт хд
p.s: я просто решил немного сократить объём работы, чтобы не было воды и вот уже завернул первый… первыйблин… третий конфликт хд
Буду рад отзывам :3
========== глава 6 — Тигр ==========
Ацуши открыл глаза, смотря в потолок. Было холодно, в горле першило от странных лекарств, которые влили в него вчера вечером…
Лучи падали на пол через окна, впервые за долгое время над Хогвартсом взошло солнце. Тишина и тучки пыли, парящие в лентах света, запах трав и стерилизованных повязок, а также какой-то тошнотворной микстуры, стоящей на тумбочке рядом.
— Минус пятьдесят очков Слизерину и Гриффиндору! Это ж как обнаглеть надо, чтобы затеять побоище в коридоре, нет у вас ни мозгов, ни рассудка!
Слова декана Гриффиндора до сих пор отдавались в ушах гулким эхом, доносящиеся в сознание будто через вату. Моргнув, Ацуши, кряхтя, приподнялся на кровати, поднеся ладонь к глазам.
Пара ссадин и синяки, костяшки пальцев сбиты… Накаджима стиснул зубы, выдохнув через нос и закрыв глаза на мгновение. Он помнил, как в первые две минуты еле мог справиться с болью, как пытался увернуться от рук Акутагавы, как сбросил его с себя, нанося ответные побои… Боги, он тогда хотел разорвать зубами кожу этого слизеринца, ему хотелось почувствовать кровь Рюноске на своих губах. Но он так и не укусил противника. Но избил конкретно, сам еле держась на ногах, не понимая, зачем делает это… Защищается? Нет. Скорее, просто пытается избавиться от ненависти в сердце. Ненависти, которая до сих пор горела где-то там, внутри, готовая вырваться в любой момент. Сейчас она спала, шумно сопя в свои лапы. Но тогда она рвала нервы Ацуши на кусочки. И из-за этого, собственно, его факультет лишился целых пятидесяти очков… Видимо, лучше даже не возвращаться в башню. А не то снова окажется в душной палате, как сейчас.
Повернувшись, Ацуши потянулся к тумбочке, взяв небольшую склянку с какой-то жидкостью, и поднёс её к носу. Запах был приятный, будто смешанная лаванда с жасмином. Лекарства было немного, видимо, кто-то уже впихнул в него половину пузырька, когда Накаджима находился в полуобморочном состоянии.
Гриффиндорец вот-вот хотел поднести склянку к губам, как вдруг позади послышался хриплый голос вперемешку с кашлем.
— Не стоит. Если выпьешь — свалишься ещё на целый день. Это чёртово снотворное, идиот.
Ацуши резко повернулся, едва услышав голос Акутагавы, и выронил лекарство из рук. Благо, оно упало на одеяло, затерявшись где-то в белых складках, а не на пол, и благо, было закрытым… Накаджима, нервно сжав пальцами простынь, хмыкнул, пытаясь найти слова, чтобы ответить, но так и не смог, в смятении отведя взгляд в сторону и стиснув зубы. Ему снова захотелось разбить чьё-то мерзкое лицо.
— Что, прикусил язык? — фыркнул Акутагава, закашлявшись, и, приподнявшись на локте, добавил с раздражением. — Я бы избил тебя снова, но вот только сил после грёбаных лекарств нет.
— Кто ещё кого избил бы… Тогда продолжим после лазарета? — резко произнёс Ацуши, поворачиваясь и вперив прожигающий взгляд в заклеенное лейкопластырем лицо Акутагавы. — Ведь тебе так нравится получать по зубам, да?
— Кто ещё больше получил, — хмыкнул Рюноске, презрительно скорчившись, и, сев на кровати, снова прокашлялся, приложив ладонь ко рту.
Ацуши невольно сглотнул, задержавшись взглядом на острых плечах Акутагавы в полосатой больничной одежде. На теперь почти полностью оголённой шее, тонких пальцах. Странное удовольствие, смотреть на это костлявое тело… Отвернувшись, Накаджима провёл ладонью по волосам, опершись подбородком о колено, и задумался.
Раздражение в нём сменяло какое-то чувство покоя. То ли лекарство так действовало, то ли это было последствие драки и усталости, но сейчас Накаджиме не хотелось даже смотреть на Акутагаву. Он себе врал, но умело сдерживался. Хотелось просто взять книгу в руки, попробовать нарисовать что-нибудь на полях, поспать ещё несколько часов, но сон не шёл. Выходом была только склянка, которую Ацуши нащупал пальцами свободной руки и вытащил из складок одеяла.
