– Я бы предпочел ваши искренние чувства, а не вымученные гримасы.

– Да неужели? И мне можно говорить все, что я думаю о вас?

– Нет, – теперь уже оскалился мужчина, – говорить мне гадости не советую, лучше промолчите, но и натянуто улыбаться не нужно. Итак, что вы хотели мне сказать? Но учтите, мое терпение не беспредельно, и время поджимает. Чтобы не застрять в темное время суток посреди леса, нам с вами надобно выехать хотя бы через час.

– А задержаться еще на день не желаете? Мы многое не обговорили и я бы хотела…

– Нет, – перебил Альвину герцог, – оставаться дольше не собираюсь. Мы поедем в удобной карете, так что обсудить что вас беспокоит, можем и в дороге. Я даже разрешу вам высказать свои пожелания и мысли по поводу нашей дальнейшей совместной жизни.

– О, боги, так мы все-таки уезжаем отсюда! – раздавшийся возглас заставил повернуться в ту сторону Альвину и Себастина.

В дверях стояла мать девушки. Себастин поднялся с кресла и подошел к женщине. Склонившись над протянутой рукой герцогини, он невесомо поцеловал ее пальцы.

– Здравствуйте, леди Инесса, рад вас видеть в добром здравии,– произнес герцог, выпрямляясь и отпуская руку женщины.

– Себастин? – неуверенно спросила герцогиня.

Она явно с трудом узнавала в этом мужчине маркиза Плесэ.

– Мама разреши тебе представить герцога Адъяра, – сказала подошедшая Альвина.

Она мысленно облегченно выдохнула, не услышав запаха перегара (когда и как только успела избавиться от него?), да и выглядела мать прилично, даже простую прическу успела сделать.

– Герцог Адъяр? Мне жаль, Себастин, что ваш батюшка так рано ушел из жизни, – скорбно улыбаясь, произнесла герцогиня.

– Мама перестань, тебе нисколько его не жаль, туда ему и дорога, – не подумав, ляпнула Альвина.

Ой! Произнеся эти слова, девушка от досады прикусила нижнюю губу, хотя ей хотелось откусить свой язык. Ну вот кто ее просил высказываться? Она же обещала себе быть милой и предупредительной с герцогом!

– Простите, Себастин, – выдавила девушка из себя, пряча глаза.

Герцогиня, посмотрев на дочь, осуждающе покачала головой, затем обратилась к мужчине:

– Прошу меня великодушно простить, что я невольно подслушала разговор, но дверь открыта, а вы так громко говорили, Себастин. Вы ведь разрешите и дальше так вас называть?

– Да, конечно, леди Инесса, – ответил мужчина, бросив на Альвину злой взгляд.

– Ну что же мы стоим в дверях, – произнесла герцогиня, проходя в комнату, и устраиваясь в кресле, где только что сидела ее дочь, – прошу вас, садитесь, Себастин, и расскажите мне – зачем вы приехали. И ты, Альвина присаживайся. Надеюсь, вы не откажетесь, Себастин, от чая, я распорядилась его подать.

Мужчина стукнул тростью по полу, герцогиня вздрогнула и удивленно посмотрела на него.

– Альвина! – выразил недовольство герцог, не отвечая герцогине, что было весьма невежливо, – Вы не рассказали матери, что уезжаете?

– Нет, у меня, к сожалению, не было возможности это сделать, – виновато произнесла девушка.

– Или желания, – раздраженно заметил Себастин.

– Вы приехали, чтобы забрать нас отсюда? – с затаенной надеждой спросила герцогиня.

– Пожалуйста, Себастин, – умоляюще прошептала девушка.

– Что вы хотите от меня, Альвина? Я не могу забрать герцогиню, ее ссылка бессрочная.

– Как же тогда…, ведь я же слышала, что…, – растерянно произнесла герцогиня, – или я не так поняла ваши слова, Себастин?

– Покорнейше прошу меня простить герцогиня Лэвирин, – обратился мужчина к матери девушки, – но я приехал только за Альвиной, вы остаетесь здесь.

Девушка подошла к растерянной матери, оглушенной словами Себастина и, опустившись перед ней на колени, взяла ее ладони в свои и, глотая навернувшиеся слезы, произнесла:

– Прости, мамочка, я не знала, как тебе все сказать. Если хочешь, я никуда не поеду и он, – Альвина кивнула головой в сторону мужчины, – не сможет меня заставить. А если увезет силой, то я при первой возможности сбегу и вернусь к тебе. И буду это делать до тех пор, пока ему не надоест меня возвращать и он оставит нас в покое.

– Леди Инесса, – обратился к обескураженной женщине герцог, – не обессудьте, но Альвина должна уехать со мной. А я позабочусь, чтобы вы жили здесь достойно.

– Как же я останусь без тебя…, как же так…, что же будет со мной без тебя…, – потерянно бормотала женщина, глядя на дочь и не обращая внимания на слова мужчины, – я не смогу…, я не такая сильная…, как же так…

– Герцогиня, – опять встрял Себастин, – я вам обещаю, что…

– Да замолчите вы! – в отчаянье крикнула Альвина герцогу.

Мужчина гневно сверкнул глазами на девушку, но закрыл рот.

Поднявшись на ноги, Альвина подошла к Себастину и, с ненавистью глядя на него и глотая злые слезы, произнесла:

– Уйдите, прошу вас, оставьте нас хоть ненадолго, не будьте таким бессердечным.

– Хорошо, я уйду, вернусь через полчаса, надеюсь, вам хватит этого времени поговорить с матерью. И я не отказываюсь от своих слов насчет поддержки герцогини, она не будет нуждаться.

Мужчина развернулся и вышел, а девушка закрыла за ним двухстворчатую дверь и, прислонившись к ней, пробормотала:

– Чтоб ты провалился.

Альвина отлепилась от дверей и, подойдя к креслу, села напротив смятенно смотревшей на нее матери.

– Я ничего не понимаю, Альвина, – потерянно сказала герцогиня, – выходит, что тебя помиловали, а меня нет? Почему так? Я больше виновата, чем ты?

– Все не так, мамочка.

– А как? Почему я должна остаться одна, без тебя? Кто будет заботиться обо мне?

Альвине было жалко мать, она любила ее, наверное…, но сквозь эти чувства поднималось холодное, злое раздражение. Это ведь мать должна жалеть ее, свою дочь, и заботиться все эти годы о ней, а не наоборот, и жертвовать собой она должна, а не Альвина.

Постаравшись отрешиться от обиды на мать, девушка рассказала почему она может уехать и при каких обстоятельствах вдруг оказалась замужем за Себастином. Мать ее внимательно слушала и по мере рассказа все более оживала.

Пока Альвина все рассказывала матери, герцог вместо того, чтобы уйти, прошелся по дому и попал в тесную кухню, где увидел испуганно икнувшую девчонку, преграждавшую недавно ему путь на второй этаж. От плиты к нему шагнула немолодая женщина и воинственно уперла руки в бока.

– Что вам надобно здесь? – недобро спросила повариха.

Герцог дернулся, чтобы поставить на место зарвавшуюся прислугу, но тот час же передумал – он не для этого сюда пришел.

– Доброе утро, дамы, – произнес учтиво Себастин, – позвольте представиться – герцог Адъяр, муж вашей хозяйки леди Альвины.

– Что? – растерялась повариха. – Как муж!

– Вот так, муж, – развел руками герцог, улыбаясь, – единственный и неповторимый.

Девчонка покосилась на трость в руке мужчины и пискнула:

– А вы это…, не врете?

– Нет, милая, я не лгу, – ответил Себастин, надеясь, что его улыбка не превратилась в оскал.

– Вилма! – прикрикнула на девчонку повариха, – Нельзя так разговаривать с господами.

Себастин подумал, что воспитание в этом доме всем бы не помешало, включая и хозяек.

– Вы что-то хотели? – уже немного подобревшим голосом спросила повариха.

– Да, леди Альвина и леди Инесса беседуют в гостиной и просили их не беспокоить. А я, честно говоря, не завтракал. Не покормите меня? Как вас, кстати, зовут, милая женщина?

– Ой, прямо уж и милая, – зарделась повариха, – Агатой меня зовут. А я сейчас покормлю вас. Вот садитесь туточки.

Женщина засуетилась, стала вытирать и так чистый стол и табурет. Герцог присел на предложенное место, повариха быстро поставила перед ним тарелку с дымящийся кашей.

– Извините уж, господин, что так скромно, вот госпожа Инесса приказали подать чай в гостиную, да где ж я его возьму-то, вчерась еще кончился, а бакалейщик давеча отказался дать в долг.