В метре от перекрестка автомобиль остановился, развернувшись к встречным автомобилям крышкой багажника, под углом в сорок пять градусов. Ведущий выдохнул. Вух, ничего не произошло. Вовремя. Через секунду по перекрестку пронесся самосвал, перпендикулярно направлению машины ведущего, груженный кубами строительного щебня. В сантиметрах от корпуса автомобиля. Водитель затянул протяжный сигнальный гудок, сообщая об опасности попадаться ему на пути. Он точно не смог бы остановиться. Если бы Иштван в последний момент не нажал педаль тормоза? Если бы не смог вовремя одуматься? Если бы, да ка бы – разговоры в пользу бедных. История не терпит сослагательного наклонения. Ведущий остался жив, практически трезв – весь дурман уничтожил адреналин, готовый снова жить. И теперь, выкурив тонкую сигарету трясущимися руками, он набирал телефонный номер абонента. Полтора гудка и на другом конце послышался нежный, чуть взволнованный голос:

– Я думала, ты уже не позвонишь.

– Прости, только проснулся. Слишком бурная ночь.

– Понимаю. У меня тут. Эм, неприятности, можно и так сказать – сломался дверной замок. Поможешь высвободить принцессу из плена хрущевки?

– Серьезно? Ведущий почувствовал облегчение.

– Кристина, я боялся, что ситуация намного хуже. Конечно, уже мчу к тебе. Скидывай адрес.

– Ты чудо. Очень тебя жду. Ты голоден?

Последнюю фразу ведущий уже не воспринимал. Счастье захлестнуло все его сознание. Иногда, лучше дважды подумать перед тем, как предпринять очередную хрень. Везет сильнейшим? Определенно нет. Везет тем, кто совершенно точно способен думать.

И все подобные занозы, похожи позднему возгласу, что так несерьезно поздно. Оставим в прошлом нервные допросы – допустим, что свою историю отпустим. И ту главу, что исписали вместе, закончим жирным междометием.

– Я здесь. Сто пятнадцатая квартира. Иштван несколько раз дернул ручку, хотя прекрасно знал, что дверь не откроется. Пресловутое русское – а вдруг. Придется перейти к варварскому, но, безусловно, более эффективному методу. Парень достал несколько отверток разных размеров, автомобильный домкрат и перчатки. Металлический кожух закрывал сердцевину замка двумя шурупами, скрывая внутренности от посторонних глаз. После демонтажа шурупов ручка расхлябалась, как праздничное желе, но стойко продолжала сопротивление. Отодвинув кожух в сторону и протиснув отвертку в сердцевину, ведущий ударил по пластиковому наконечнику домкратом. Звонкая рябь разлилась по подъезду. Еще удар. Замок значительно углубился в дверь. Затем еще два точных попадания. Лязг металлического замка и дверных ручек, вывалившихся в коридор. Дверь триумфально отворилась.

– Ты мой герой. Я уже хотела звонить Шойгу, но твой номер был первым. Кристина обвела руки вокруг его шеи, образовав замок. Тебя ждет награда, мой бородатый спаситель. Она нежно смотрела в его глаза своим преданным, почти щенячьим взглядом. Ее черный топик на голое тело и короткие джинсовые шорты выглядели чертовски сексуально. Расстояние между их телами стало значительно меньше, чем просвет приоры и асфальта с горного Кавказа. Она его поцеловала. В щеку. В знак благодарности. Настолько откровенно, как могут только женщины, влюбленные в вас безмерно. Такими поцелуями они намекают о своем расположении, но в то же время, не заявляя открыто о своих чувствах. И тут, как в голливудском боевике, нужно перерезать единственно правильный провод. Скорее всего, красный. – Ай, колючий. Проходи на кухню. Налево по коридору.

Квартира типичной хрущевской планировки. Огромный коридор, маленькая спальня, зал и коридор поменьше, где базировались раздельный санузел и кухня. Все очень компактно. Зачем делать нежилое пространство больших размеров в сравнении с другими, непонятно. Проектировщик, видимо, жутко боялся столкнуться с кем-то в прихожей.

– Кристин, можно мне в ванну?

– Конечно. Сейчас дам чистое полотенце.

– Да не нужно. Не успел договорить, как девушка уже внимательно разглядывала запекшуюся кровь на лбу. В тусклом освещении подъезда Кристина не заметила багровые ссадины.

– Что за новости такие? Нужно обработать.

– Да все в порядке.

– Ничего не знаю. Умывайся и на кухню. Живо.

Пришлось подчиниться. Иштван разулся, снял перчатки и, бросив инструмент на коврик, направился в ванную. Ослепительно белый кафель, внушительных размеров зеркало с подсветкой и несметное количество баночек. Рай для дистрибьютера косметики. Девчачье богатство. Приданное, заполняющее твою холостяцкую берлогу, ежели решился на серьезные отношения. Ведущий открыл кран. Струя холодной воды падала на руки, окрашивая раковину в грязно бурый цвет. Затем, намылив руки жидким мылом со вкусом мятной дыни, несколько раз умылся. Рассечение хорошее. Размером шесть на три с половиной сантиметра. Аккуратно промокнув рану, ведущий погасил свет. Глупая привычка. Всюду выключать освещение, чтобы затем пробираться сквозь мрак комнат. Тотальная экономия.

Кристина настроилась решительно. На кухне ведущего ожидала настоящая мобильная медицинская лаборатория. Куча таблеток, ватных тампонов, жидкостей, бинтов, мазей, странных железных приборов о спецификации которых парень даже побаивался спрашивать. При желании, здесь возможна хирургическая операция по удалению аппендикса. Девочки любят заботиться. Но еще сильнее обожают лечить. Кто-то придумывать и увиливать, но в большинстве своем – испытывают страсть к медицинским процедурам.

– Весь набор, мне? Я же не ноги лишился.

– Молчать. Я все сделаю сама.

– Кристин, я бы не хотел торопить события, но, если ты настаиваешь. Ведущий начал имитировать неловкий стриптиз.

– Дурында.

Девушка подошла к ведущему вплотную, обхватив нежными руками его голову. Опять этот восхитительный аромат духов. Кажется, зеленых яблок Донны. Закинув челку назад и недовольно закатывая глаза – травма же почти смертельна, она удалила запекшуюся кровь ватным диском. Затем, промочила вату перекисью и прислонила ко лбу. Рана зашипела.

– Вот видишь, сколько там грязи. А если бы попала в кровь?

– Не драматизируй. Мне еще рановато умирать.

– Что у тебя случилось?

– Сначала ты.

Кристина воодушевилась. Ей необходимо выговориться, ибо держать в себе свои женские переживания больше не хватало сил. И почему то, она желала рассказать именно ведущему.

– Мы окончательно с Марком разругались. Он забрал вещи и ушел, не знаю куда. Да и не желаю знать. Он закрыл меня, забрал ключи и испарился. Мудак. Фу, таким быть.

– А вы разве встречались?

Иштван очень удивился и не ожидал, что два партнера по танцам могут быть партнерами в жизни. Они совсем друг другу не подходят. Надменный нарцисс и хрупкая нежность. Ревнивый пижон и волшебный цветок, чарующий своими изгибами тела. Теперь становилось ясно, откуда столько взаимных претензий и частых выяснений отношений в кулисах. Видимо, они дошли до того состояния, когда в человеке раздражает абсолютно все. И каждый желает доказать собственную правоту и важность, а компромисс сроднён военной капитуляции.

– Я очень удивилась, когда ты меня обнял – там в ресторане. Еще думаю, вот же сумасшедший, при живом то парне зажимает.

Да, вышло глупо. Все-таки, нужно смотреть иногда чуть дальше, чем сквозь длину собственного носа. Девушка продолжала колдовать над головой ведущего. Ее взгляд становился по особенному пытливым, будто она совершает нечто сверхъестественное. Как минимум – спасает жизнь. И прикусывая нижнюю губу, Кристина окончила врачевание, залатав рану рыжим пластырем.

– Теперь как новенький. Снова сможешь охмурять своих официанток.

– Ну точно, никого я не охмуряю.

– Да ладно, я же вижу, как они на тебя смотрят, бедные. С ума сходят.

– А ты нет?

– А я приготовила нам ужин. Поможешь с духовкой?

Убрав больницу в шкаф, Кристина принялась накрывать на стол. В духовке томилась запеченная рулька в медово-горчичном соусе, в кастрюле выпаренный пророщенный рис с овощами, а на закуску – салат из свежих овощей, рукколы и пармезана. Живот сладостно заурчал. Ведущий совсем забыл, что ел около суток назад. Заменив суточную норму питательных веществ алкогольными калориями.