Столько лет живу в этих лесах, но, похоже, каменная подагра меня всё-таки доконает. Ну что ж, значит, так тому и быть. Все мои друзья давно покойники. Остался только бедолага Мико. Славный парень, преданный, надеюсь, он не пропадёт. Может, мы с ним ещё встретимся.
Имперка прочитала написанное, держа книжку в вытянутой руке, затем показала раскрытую тетрадку Барбасу. Потом она спохватилась – вдруг он не умеет читать? – но пес, пробежав глазами предсмертные слова хозяина домишки, протянул:
– Мико, значит. – Он глянул на собаку, сидящую возле кровати. – Может, он думает, что мы поможем его хозяину?..
– Это просто собака, Барбас. Они имеют кое-какое представление о смерти и вряд ли верят в чудеса. Не говоря уж о том, что запросто отличают живое от мертвого.
Банри вернула записи покойника на место и вышла из хижины глотнуть свежего воздуха. Барбас тоже выбрался наружу и задумчиво посмотрел на Мико, восседающего на прежнем месте. Потом покосился на имперку, которая сделала вид, что не замечает многозначительных взглядов. Она подошла к Альфсигре, подтянула подпругу и поправила попону. Пауза затягивалась. Банри не выдержала и, закатив глаза, воскликнула:
– Ладно, ладно! Только он, может, еще и не захочет со мной идти!
– А ты попробуй, – оживился Барбас.
Имперка опять вздохнула.
– Мико! Эй, Мико! – Пару секунд ничего не происходило, затем из хижины показалась собачья голова. Банри похлопала по бедру, подзывая его. – Иди сюда.
Мико медленно приблизился, обнюхал протянутую ладонь и завилял хвостом.
– Вот видишь. – Барбас был явно доволен результатом. – Он совсем не прочь стать твоим.
– С чего ты взял? Может, он просто вежливый.
– Скоро сама убедишься. Залезай в седло.
Имперка подчинилась и проехала несколько шагов по направлению к дороге. Мико все время держался по левую руку, не отставая.
– Вот так-то. – Барбас подал голос с правой стороны. – Теперь у тебя есть собака.
– Ты хочешь сказать – еще одна?
– Ну, технически, я не твой.
– Да, да, я помню. – Имперка остановила лошадь и спрыгнула на тропу. – Последи за кобылой.
Она вернулась к хижине, зашла внутрь и осмотрелась. Да уж, ворам тут точно нечем было поживиться. У самого входа Банри нашла, что искала – старую деревянную миску, чисто вылизанную и уже запылившуюся изнутри. Затем прикинула, не взять ли с собой старую, побитую молью волчью шкуру, служившую Мико постелью, но передумала – тащить за собой блошиное гнездо явно было неразумно. Имперка замотала посудину в мешок и вышла на улицу. Мико стоял у самой двери, не заходя внутрь, и смотрел на мертвеца. Женщина присела рядом и погладила его по впалым бокам – ребра несчастного пса можно было пересчитать с расстояния в несколько шагов. Банри вспомнила, что труп хозяина был не тронут, и у нее сжалось сердце. Десять из десяти собак, порядком проголодавшись, объели бы тело своего благодетеля, несмотря на сильную привязанность, но только не Мико. Может, конечно, он охотился...
– Ты же вроде боялась опоздать, – заметил Барбас, когда Банри в сопровождении новой собаки вернулась к нему и Альфсигре.
– Так и есть. – Имперка вскарабкалась на спину лошади и взяла поводья. – Поэтому давайте теперь без задержек.
====== Акт II. Глава 2. Дипломатическая неприкосновенность. Часть 3 ======
Лес поредел, а затем и вовсе остался позади, лишь изредка по обочинам дороги встречались группки деревьев. Банри посмотрела на север и онемела от неожиданности.
– Впечатляет, что тут скажешь, – отметил Барбас, глядя в ту же сторону. – Ты никогда его раньше не видела?
– Неа... – Имперка покачала головой, не своди глаз с невероятного сооружения вдали – гигантской естественной скальной арки, на которой теснились разнообразные постройки. – Так это Солитьюд?
– Угу. – Барбас почесался. – Ты давно живешь в Скайриме?
– Чуть больше года.
– И ни разу не видела его столицу?
– Нет. Не было нужды.
Банри неспешно поехала вперед, то и дело оглядываясь на Солитьюд.
– Еще скажи, что никогда не видела ничего подобного, – ехидно сказал Барбас
– Подобного – нет. Хотя я бывала в Имперском городе, да и мой родной Скинград – не паршивая деревенька. Просто тут само расположение очень уж необычное...
На этом потрясения нынешнего дня не закончились. К вечеру Банри в сопровождении пары собак приехала в маленький поселок, значившийся на ее карте как «Драконий мост». Когда имперка впервые нашла этот населенный пункт, изучая атлас, название ее заинтриговало, зато теперь все встало на свои места. Этот самый мост был перекинут через реку Карт, а деревня расположилась на другом берегу, прямо возле древнего сооружения, давшего ей название. Сам мост был не сказать чтоб очень уж широк и длинен, но он был массивнее современных построек, и его украшали драконьи головы, что бдили за путниками, рискнувшими ступить на древние камни. Каменные морды были закреплены на арке посреди прогона так, чтобы всякий, кто решился бы пройти по мосту, неважно, в какую сторону, оказывался под прицелом драконьих глазниц.
– Чего только не бывает, – выдавила Банри, миновав реку и въехав в деревеньку.
Барбас лишь выразительно подвигал ушами – рядом были посторонние, и разговаривать в их присутствии он не собирался. Мико вилял хвостом, доверчиво глядя на имперку, та вспомнила, что нужно бы снова покормить его, и желательно не только сырым мясом.
Хозяйка местной таверны не слишком обрадовалась, когда в ее заведение пришла путница с двумя собаками – одной большой и одной ну очень большой – да еще потребовала, чтоб первому псу подали кашу на мясном бульоне, а второму – вообще, жаркое и солянку. Правда, платила Банри хорошо, так что трактирщица, пыхтя от возмущения, все же взялась за работу.
Переночевав, имперка двинулась по тракту на Солитьюд. Дорога шла в гору, поэтому скорость передвижения упала. К полудню впереди показались башни столицы, и Банри перевела дух, но потом вспомнила, зачем сюда приехала, и вновь помрачнела. От дурных предчувствий на сердце стало тяжело. Завидев городские ворота, имперка натянула поводья и остановилась.
– В чем дело? – Барбас уселся на дороге и задрал голову.
– Я тут подумала... Две собаки уж точно привлекут внимание. Может...
– Хочешь избавиться от одного из нас? – прищурился Барбас.
– На самом деле, от обоих, – призналась Банри. – Давай так: вы с Мико переночуете сегодня в лесу, а завтра утром мы встретимся на конюшне. Я отдам вам всю еду, которая у меня с собой, поди не помрете с голоду.
– Ну... ладно, – без особой радости согласился пес даэдра. – Только дай еще плащ, тут, понимаешь ли, не очень жарко, особенно ночью.
– Избаловался ты, Барбас, – вздохнула Банри, роясь в сумках. Она развернула все свертки с провизией и сложила в один мешок, запихнула туда же толстый меховой плащ, в который при желании можно было завернуть целиком лошадь, и спустила груз на землю. – Как потащишь-то?
– Да уж как-нибудь. – Барбас ухватил мешок за горловину и понес его в заросли к северу от дороги. Он скрылся в кустах, но через секунду выглянул обратно. – Скажи этому кобелю идти со мной, а то ведь так и будет тащиться за твоей кобылой.
На уговоры Мико понадобилось полчаса, он все никак не мог уразуметь, что не надо бежать рядом с новой хозяйкой, а нужно остаться со второй очень странной собакой. Наконец, пес неуверенно потрусил за раздраженным Барбасом, беспрестанно оглядываясь на Банри. Имперка, в свою очередь проводив его взглядом, поехала в Солитьюд, испытывая тошнотворное ощущение, будто только что бросила Мико.
– Ничего, – пробормотала она себе под нос, – это же только до завтра. Надеюсь.
Банри прибыла в столицу, в самый что ни на есть «удачный» момент – аккурат к казни какого-то преступника. Экзекуция производилась не где-нибудь, а прямо на площади перед воротами. Не желая видеть, как человеку отрубают голову, имперка почти бегом пересекла открытое пространство и нырнула в дверь под вывеской с надписью «Смеющаяся крыса». Внутри царили полумрак и духота, но тяжелые металлические двери хотя бы заглушали звуки с улицы. Банри украдкой огляделась – никого похожего на босмера в зале не наблюдалось. Да тут вообще почти никого не было – кроме бармена и девицы в ламелляре, терзающей лютню, тут напивался в гордом одиночестве усатый лысый старикан. Расспрашивать имперка не рискнула, просто сняла комнату и заперлась там до вечера.
