Для Вари общение со студентами было единственным состоянием, в котором мозг переключался в другой режим. Только здесь и сейчас. Удивительным образом, для самой себя, она абстрагировалась от реального мира, попадая в рамки аудитории, и начинала жить иными страстями. Её захватывал восторг. Здесь из зануды, надоедающей своим умничаньем, как ей казалось, она превращалась в источник информации, интересного собеседника, с которым хотят говорить. Расслабиться и получать удовольствие становилось легкой задачей. Когда человек следует за своей страстью, занимается тем, что занимает его всего, тогда даже трудности приносят наслаждение.

– Варвара Николаевна, можно вопрос?

– Да, Иван.

– Как вы думаете, Петр Третий действительно был таким шизиком?

Варя ухмыльнулась.

– Основные сведения о Петре содержатся в мемуарах его супруги. Как вы понимаете, это весьма субъективные записи, – по аудитории прокатился смешок. – Если верить Екатерине Алексеевне, то она была самой прилежной женой и несчастной женщиной. Она утверждала, что причиной семейного разлада был исключительно её супруг, не скрывающий своего холодного отношения к ней. Спальню для Екатерины муж превращал в плац, устраивая строевую подготовку. Мы с вами также прекрасно знаем легенду относительно отцовства Петра и появления Павла Петровича. Однако, свечку никто не держал. И это, на самом деле вопрос второго порядка. Павел был признан официально. А история сослагательного наклонения не терпит. Давайте посмотрим на биографию Петра Третьего под другим углом. Мальчика подростка отрывают от семьи, привозят в чужую страну. Его заставляют учить чужой язык и принять чужую веру. Он оказывается один в чуждой ему среде, где все не его. Он в этом не рос. Это не его традиции, не его народ. Он их не понимает. А его готовят стать их царем-батюшкой. Вам бы понравилось, если бы вас в 14 лет вырвали с корнем и пересадили в другой огород? Его самой большой ошибкой было посягательство на армию. Он, по-видимому, был все таки человеком недалеким. Потому что анализирующий и думающий человек, такой как мы с вами, – на этих словах Варя улыбнулась аудитории, – понял бы: армия стоит во главе всех государственных переворотов России, армия – фундамент монархии. Кто возвел Екатерину в итоге на престол? А откуда берет начало русская гвардия? Из потешного полка Петра Первого. Петр Третий видел историю России по верхам, но не мог понять её изнутри, то что называют «загадачной русской душой». Эта загадочная русская душа может отвергнуть свободу и возвеличить тирана. И забирать победу, вырванную с потом и кровью, у такого народа, конечно нельзя. Нельзя отдавать земли, завоеванные в Семилетней войне. Однако, одновременно с этим Петр пытался заложить основы свободной торговли – Указ о свободе внешней торговли, способствовал развитию промышленности и экономики – Указ о сибирских парусных фабриках, а еще Манифест о вольности дворянства, разрешавший им свободный выезд из страны, прекращение преследований старообрядцев, как предтеча свободы вероисповедания, ликвидация Тайной канцелярии. Он планировал денежную реформу. Есть предположение, что после вольности дворянства, он бы даровал свободу крестьянам. Кстати, был еще Указ о пожизненной ссылке за убийства крестьянина… Но! Посягать на веру и армию было нельзя. Забери у русского мужика веру, и что от него останется. Многое из того, что придумал Петр и что его жена ругала, она потом же, иными словами переписав, реализовала. Мы многого с вами не знаем и, вполне возможно, никогда не узнаем. Подходить к историческим персонажам однозначно и категорично – дело неблагодарное. Петру не надо было быть императором в России, потому что нельзя править страной, которую ты не понимаешь. Все мы родом из детства.

– Но ведь Екатерина тоже была немкой, – перебил Варю девичий голос.

– Да. Но она каким-то чудом смогла стать русской. Или не чудом. В отличии от Петра, как мне кажется, для Фике переезд в Россию не был такой большой трагедией. Да, она также оказалась одинока. Но из небогатой семьи она попала в роскошь дворцов. Статус Великой княгини, при всех но, все же отличался от статуса принцессы, живущей в европейской провинции. Дома принцесса сама себе чулки штопала. Да и отношения с матерью, по всей видимости, у Фике были не самыми лучшими. И образование, жажда знаний, в которой Екатерине не откажешь. Не давайте женщине читать – однажды она начнет думать!

Прозвенел звонок.

– Товарищи, на этом все. Увидимся на следующей неделе на семинаре. Готовим доклады о выбранных персонажах.

Через несколько минут аудитория опустела. Варя собрала свои вещи с письменного стола, выключила свет и, подхватив на левую руку пальто, вышла. Она спускалась по лестнице, когда услышала за спиной знакомый мужской голос: «Варвара Николавна, подождите». Варя спустилась еще на пару ступенек, до следующего пролета, и остановилась.

– Здравствуйте, Илья Аркадьевич, – шуточно сказала Варвара.

– Привет, Варя. – Илья улыбнулся. – Слушай, тут такое дело. Короче, у меня есть два билета на спектакль в Театре наций. Пойдешь? Не могу найти компанию. У всех какие-то дела.

– А когда, в какой день?

– В среду.

– В среду у меня пары заканчиваются в 17:30, – начала размышлять Варя.

– Спектакль в семь, – тут же подхватил Илья. – Успеем.

– Хорошо, пойдем, – легко согласилась Варя. – Прости, мне надо бежать. Надо успеть на электричку. – и Варя побежала вниз, быстро перебирая ступеньки и смотря на часы. «До среды», – донеслось ей в след.

Чаще всего человек не замечает значимых событий, и они происходят вот так, мимоходом. Хотя… значимость событий – штука относительная. Не будем решать за героев важность моментов, а положимся на время, которое, как известно, расставляет все на свои места.

Варвара наблюдала, как в вагонном окне пробегают полустанки, лесопосадки и березовые рощи, совсем не думая о том, что её мужчина пригласил в театр. Она все еще размышляла о Екатерине и Петре – это Варя называла «послелекционная рефлексия» – и немного о семье. Варя ехала домой. С периодичностью в несколько недель она посещала родные пенаты, выслушивала жалобы мамы, сестры, бабушки, смотрела новые работы отца и снова уезжала.

Почти неотапливаемый вагон заставлял Варю зябнуть. Она кутала холодный нос в шарф, а руки скрестила на груди, чтобы было теплее. От неудобных твердых скамеек быстро начинала болеть поясница и давала о себе знать вечерняя усталость. Варя включила музыку в наушниках, облокотилась правым виском об оконную раму и закрыла глаза. Окутанная «Боксерским вальсом» группы «Мумий Тролль» она уплыла. Дремала под стук колес, попадающих в такт мелодии. Тыш-тыдыш-тыдыш-тыдыш. Когда заиграл следующий трек, Варя уже крепко спала.

Поздно вечером электричка прибыла на конечную станцию, выгнав Варю на продрогший перон. Так уж повелось, что в провинциальных городах день заканчивается рано. Так что, домой Варя шла по пустой улице, и даже шум машин почти не нарушал вечернего безмолвия маленького городка. Порывы ветра срывали с деревьев мокрую листву, и она прибилась к такому же мокрому асфальту. Но настоящая буря ждала Варвару дома. Так бывает: стоит человеку поймать равновесие, как судьба тут же окатывает его ушатом холодной воды, мол не расслабляйся.

«Зачем ты взяла деньги?!» – раздался из комнаты мамин голос, как только Варя переступила порог старой трешки, которая когда-то считалась, говоря современным языком, блатной: высокие потолки, большие комнаты, раздельный санузел. Дверь ей открыла печальная бабушка. Хотя нет, Варина бабушка не бывала печальной. Назовем, лучше, это выражение лица обреченностью. С таким лицом сообщают о падении государственного строя или произносят речь поминальную речь в колонном зале Дома Союзов. «Не брала я их! Почему я всегда во всем виновата?!» – это уже кричала сестра Кира.

В комнате, которую у нас в народе принято называть «большая» или, на современный манер, «гостиная», Варю ждала следующая картина: отец сидел в кресле, опустив голову в ладони и потупя взор, мама и Кира стояли посередине, крича друг на друга. В дверях теперь стояла Варя, а за её спиной – бабушка.