— Так я не о перевоплощении, я о самом волке. Представь, его еще щенком обманули и сковали цепями. И кто обманул? Его же хозяин, которому тот доверял. Фенрир же не виноват, что у него нет судьбы, кроме как быть связанным. Он же хаос, пожирающий мир. Но уйти в безвременье не достоин даже он. Подумай об этом.
Бальдр погладил Гарри по щеке и растворился, забирая с собой обрывки тумана. Острые лучи восходящего солнца прорезали кроны деревьев, заставив зажмуриться. Гарри откинулся на спину, утопая в только что выращенной богом траве и глупо улыбаясь. Странные они все. Со своей непонятной философией и совершенно другим, невменяемым, чудаковатым и необычным миром.
— Ю-х-ху, Гарри! Хорош спать! Тут все так закрутилось, завертелось! — Сириус, верхом на громадном яйце, ворвался на опушку и подпрыгивая, стал носиться вокруг. — Снейп, злодей наш бугименистый, своим острым язычищем достал таки волчару, и тот припустил за ним. А колпаки сеть не успели растянуть, а Джеймс его рогами пырнул, а Снейп чуть не угодил ему в пасть, а дриады цепь не туда накинули, а йети затянули поперек и на морду не смогли накинуть, а Лили… Там столько наших полегло. Этот же зверюга дыхнет, и все! Амба! Силы покидают и падаешь тряпочкой. Батю твоего лесные духи откачивать понесли, но вроде не смертельно там всё, не дергайся. Вставай, побежали к озеру. Его баньши туда уже гонят. Вой стоит. Вон, слышишь?
Со стороны леса раздавался жуткий вой, от которого мурашки поползли по позвоночнику. Гарри вскочил и понесся за громадным яйцом, пробивающим широкую тропу в буреломе. Прямо у них на пути неожиданно появилось озеро. Сириус не успел затормозить своего «скакуна» и с брызгами въехал в воду. Яйцо резко замерло, вздрогнуло и начало съеживаться. Кролик еле успел выпрыгнуть на берег, а вода вмиг окрасилась в молочный цвет, хороня под собой булькающее воплощение пасхального мира.
— Гарри, некогда скорбеть. Смотри, оттуда сейчас пригонят Фенрира.
Сириус махнул лапой в сторону небольшой прогалины, и Гарри заметил, что с его лапы капает белая краска. Видимо, вода забвения попала ему на шерсть. Время словно замедлилось. Большая, густая капля сорвалась вниз и медленно полетела на прибрежные камни. На боках глянцевого шарика отражались всполохи солнечных лучей и черные росчерки голых деревьев. Он, словно резиновый, ударился о темно серый, гладкий голыш и рассыпался на сотни капель, красиво расплескивая густую краску по берегу.
Время остановилось. Гарри поднял голову, и увидел как на прогалине появился волк. Огромный, с окровавленной пастью, которую стягивала толстая переливающаяся цепь. С его вздымающихся боков свисали оборванные куски веревок и цепочек, все исполинское тело было усеяно ранами, яркими пятнами выделялись тушки красных колпаков, запутавшиеся в длинной шерсти, а вокруг него пространство напоминало хаос в чистом виде. Сотни воплощений волшебных существ орали, тянули цепи, висли бездыханными тельцами, привязанные веревками к лапам зверя.
Волк тряхнул мордой, раскидывая с десяток безжизненных духов леса. Гарри напрягся, капли белой краски приземлились наконец на камни, а рядом с ним оказалась его мама, которая протягивала ему тонкую цепь с большим карабином на конце.
— Давай, сынок. Пришла твоя очередь.
И время отмерло. Побежало, полетело, понеслось вскачь, вслед за не успевающим что-либо понять Гарри. Из ниоткуда появился Снейп, пристегивая еще одну цепь к кольцу с карабином. Громадный йети подтянул трос и с легкостью присоединил его к связке, кто-то сильно толкнул Гарри к кромке воды, и он попятился, чувствуя, как ледяная влага неприятно обожгла щиколотки, моментально пропитав ткань штанов и просочившись в ботинки.
— Дурак, согревающее! — орал Снейп.
— Гарри, там, левее, под водой камень, пристегни, — прыгал вдоль берега Сириус. Сотни фей порхали вокруг скрученных цепей и тросов и магией помогали удерживать зверя. Йети, лесные духи, кентавры, странные незнакомые воплощения с желтыми руками слаженно подтягивали Фенрира к воде. Некоторые оступались и с шипением погружались в воду.
Гарри опомнился и нырнул, утягивая за собой с таким трудом отвоеванные футы зачарованной цепи. В мутной воде светился огромный булыжник. Гарри пришлось всплыть на поверхность, вдохнуть, не обращая внимания на какофонию звуков, и опуститься на дно еще раз. Заледенелыми пальцами он с трудом разжал карабин и зацепил его за серебряное кольцо, вмурованное в камень. «Согревающее… дурак» послышалось в голове, и уплывающее сознание встрепенулось. Гарри из последних сил достал из крепления палочку и мысленно произнес заклинание. По уходящей вверх цепи он всплыл на поверхность, и быстрыми гребками стал продвигаться к берегу.
Внезапно раздался жуткий вой. Словно штормовой волной, звук раскидал воплощения далеко от места сражения. Фенрир зарычал и посмотрел в глаза стоящего по пояс в воде Гарри. Тот с силой потащил натянувшуюся цепь на себя. Как под «Империо», волк двинулся на человека, не отрывая взгляда. Гарри увидел незамутнённую ненависть в глазах зверя. Чистая, неприкрытая злость, которая никак не могла принадлежать воплощению. И в то же время обида. Волк словно покорялся человеку, который снова его предал. Древнее, зародившееся в начале времён существо шло за своей судьбой, в то время как сам Фенрир истекал ядом ненависти к победителю.
Гарри замер. Что-то мешало ему навсегда уничтожить злобного оборотня и стереть из памяти миллиардов необычное воплощение. Волк зарычал и стал упираться лапами в песок, чтобы не коснуться воды. Цепь еще сильнее натянулась и зазвенела. Гарри, как инфери на зов хозяина, потянулся к огромной пасти зверя. Миг, и он бы остался без головы, но справа к нему метнулась серая тень. Гарри краем глаза видел, как силуэт в красном обхватил рвущегося к нему Снейпа, который, кажется, шёл на верное самоубийство, пытаясь вновь спасти дурака Поттера.
Гарри улыбнулся. Так тепло стало внутри от осознания, что его любят. По настоящему, без условий и требований. Просто. И не страшно уже было умирать. Ну и пусть ему сейчас откусят… съедят, точнее. Тяга древнего хаоса была сильнее, чем остатки самообладания и инстинкт самосохранения. Еще миг и…
С громким лаем и визгом, разбрызгивая вокруг себя куски грязного тумана, на спину огромного волка вспрыгнул Масяндр. Он схватился за шкирку и вытащил из сдувающегося на глазах зверя нечто эфемерное, яркое, светящееся. В мгновение ока перед Гарри стоял оборотень. Туманный, словно призрак, но вполне узнаваемый Фенрир. Такой, каким он мчался в бой под Хогвартсом. Гарри хмыкнул и с силой рванул цепь. Не ожидавший всех этих трансформаций Фенрир кулем свалился под ноги Гарри и начал скукоживаться в прибрежной воде. Он еще пытался уползти, но вода слизывала последние упоминания о незадачливом злодее.
Гарри поднял глаза и увидел Бальдра, который держал на цепи большого волка. Он благодарственно наклонил голову, а затем повернулся и ушёл в лес, вместе со своим питомцем разделяя все окружающее на два сектора: со стороны Бога в зеленый весенний, а со стороны волка в тускло-серый.
Гарри улыбнулся и потерял сознание.
Комментарий к 17
* Бальдр (др.-сканд. Baldr)— в германо-скандинавской мифологии один из асов, бог весны и света.
========== 18 ==========
Гарри сидел на холодном полу и прятал босые ноги в слишком длинных штанинах пижамы. Он опирался спиной на застеленную кровать, уткнувшись лбом в притянутые к груди колени. Снейп лежал на постели и смотрел в потолок. Это была их первая встреча наедине после фееричной битвы. И, казалось, последняя.
Придя в себя, Гарри сразу окунулся в суету победного переполоха. Испытывая весь спектр эмоций, от скорби по погибшим воплощениям до эйфории из-за несостоявшегося конца света. Гарри поздравляли, тыкали в него пальцами, удивлялись, что он — человек. А потом была аппарация домой и постоянные гости. Все словно обезумели. Они приходили к нему днем и ночью. Люпин приносил скотч. Сириус, загнанный своей подготовкой к празднику, выкраивал немного времени для пары стаканчиков пива. Тонкс передала мешок безвредных для зубов Тедди шипучек, а Джеймс периодически приходил потравить истории из потустороннего прошлого. Лили молча сидела в кресле ночами и с подозрительно влажными глазами смотрела на спящего Гарри. Сначала он даже подумал, что мама ему снится, но со временем привык к молчаливому присутствию, и даже если просыпался, не подавал вида. Дамблдор приходил несколько раз. Много смеялся, балагурил, но все равно чувствовалось напряжение. Оно проскальзывало в натянутых улыбках Фреда, ощущалось в слишком крепко сжатом Люпином стакане, в отчаянном взгляде появившегося этим вечером Снейпа.
