— Внимание! — Сказал Найлус, идущий с двумя батарианцами в авангарде. Все замерли, присев на корточки и укрывшись за каменными обломками каких-то зданий.

Вижу фигуру брата, подсвеченную тактической системой. Он влез на кучу щебня бывшую когда-то домом, и оглядывает окрестности в тактический монокуляр, подключенный к экрану его шлема.

— На два часа дистанция один и пять, наблюдаю группу противника, в составе «твари» и десятка хасков. Вектор движения, на северо-северо-запад. Скорость, три-пять километров в час. Через десять минут, враг уйдет из зоны операции. — Доложил брат. Оглядывая панораму руин, вдали, почти на пределе видимости маячили тоже изрядно разрушенные башни делового квартала столицы Гегемонии, и что происходит там, мы просто не знали. В этих полуобвалившихся каменных нагромождениях, можно было спрятать всё что угодно. И хорошо, что нам туда не нужно, наша цель гораздо ближе.

«Нормандия» спрятана в километре отсюда, в руинах чего-то похожего на стадион.

— Понятно. Группа, ждём… — Говорю я, усаживаясь на лежащую рядом железобетонную балку. Рядом уселась Ли, моя верная азари уговорила Адамса имплантировать себе в броню модуль маскировки, дабы не отпускать меня больше одну в миссии. Мои эскапады на Тучанке, стоили моей Звёздочке слишком много нервов, и она теперь официально присматривает за мной. Чтобы меня в очередной раз не занесло…

— В зоне чисто. — Говорит брат, и авангард снова идет вперёд. Туда, куда нам указал генерал Балак. Где-то через пару сотен метров, должен быть вход, в комплекс тоннелей, ведущий к подземельям храмового комплекса.

До входа дошли без происшествий, но чтобы попасть в тоннели пришлось повозиться, так как люк оказался завален обломками и мусором. Мы с Лиарой, на пару убрали крупные обломки, а мусор аккуратно разгребли ребята генерала. Балак вскрыл люк, и мы один за другим спустились в тоннель, генерал ушёл с поверхности последним, накрыв перед уходом, люк куском какого-то плоского многослойного пластика вытащенного из обломков.

Двигаясь по тёмным тоннелям, чутко вслушивались в окружающее. Всё-таки нас почти два десятка и шум мы создаём, хоть и небольшой.

После часа продвижения, всё глубже и глубже вниз. Минуя диафрагмы люков и несколько мощных, как будто противоатомных шлюзов. Входим в странное подземелье, по его стенам идут удивительно красивые, разноцветные барельефы. Изображающие жизнь батарианцев и что удивительно, на них нет ни одного намёка на разделение их общества. Здесь, на общих картинах все касты вперемешку. Рядом идут и военные и рабочие и крестьяне, ну насколько можно судить по барельефу.

— Наш мир когда-то был другим… — Глухо сказал генерал, проведя рукой по камню. — Когда-то мы это потеряли и наш народ, скатился на задворки пространства Цитадели. Почему так, Шепард?

— Я не знаю вашу историю настолько хорошо, но по моему вы встали на ту дорогу, которой человечеству удалось избежать только чудом. Итог, итог для вас закономерен, талант не зависит от происхождения и потомок великого полководца не станет столь же великим командиром. А потомок гениального учёного, учёным не будет. Гениальность не передаётся по наследству, скорее наоборот, потомки имеют склонность к деградации. — Отвечаю я.

— И это говорит мне, потомственный военный, чьи предки на протяжении вот уже полтысячелетия служат в армии своего народа? — Удивился Балак.

— Мои предки в далёком прошлом были непримиримыми врагами. Многие столетия русские и англичане соперничали на мировой арене. Хотя, пару раз были и союзниками… А что до меня? То если бы не происходящее сейчас, ноги моей в армии не было бы, я нашла бы себя в чём-нибудь другом. — Ответила я.

— Пели бы песни? — Спросил батарианец.

— Как вариант…

— Хм, несмотря ни на что, мне нравятся многие из ваших песен. Хотя, мне довольно сложно вас понять, вы воин не по принуждению, вы воин по призванию. И почему отвергаете свою суть?…

— Я вообще не воин, генерал. Я ненавижу свою профессию и воюю только потому, что у меня, черт возьми, нет выхода!

— Нашу профессию и не нужно любить, чтобы любить войну, нужно быть сумасшедшим. — Говорит генерал. — Война инструмент, не самый лучший, дорогой и опасный. Но иногда, необходимый.

— Это говорит мне офицер Гегемонии, которая развязала последнюю войну в нашей общей истории? Неудачную для себя войну, результатом которой стали колоссальные финансовые и людские потери. — Говорю я.

— В свете происходящего сейчас, я бы не назвал бы те потери — потерями. Моего государства больше нет, и если бы не Альянс с его политикой, не было бы и народа. — Почти прошептал батарианец.

— Идёмте, генерал, нам нужно поторопиться. Каждая минута здесь, увеличивает риск обнаружения противником. И если нас обнаружат, я не дам гарантий, что мы сможем уйти. — Отвечаю я и показываю ему на уходящий вдаль коридор, в котором стоят наши люди и поглядывают на нас.

— Вы правы, Спектр. Стоит быстрее заканчивать эту миссию, время поговорить у нас будет и на обратном пути. — Сказал Балак и быстрым шагом пошёл в темноту.

Поход по подземельям храма был довольно долгим, так как часто приходилось открывать массивные двери. Закрытые и заблокированные специальными системами, мало того со встроенным контролем доступа. И что-то я сомневалась, что военному храмовники могли дать к ним доступ. Ох, темнит что-то Балак, да и к дяде его вопросов воз и маленькая тележка, жаль, наверное, не задать уже. Увиденное на поверхности оставляло мало шансов что мы встретим кого-то живого.

— Стоп! — Скомандовал Найлус, так и идущий в авангарде и все застыли, чутко вслушиваясь в тишину и пытаясь в мутноватых разводах картинки тепловизора разглядеть, что происходит в глубине коридоров. Смотрю на показатели на визоре шлема и вижу, что уровень радиации пришёл в норму. Да и вообще атмосфера вполне себе пригодна для дыхания.

А из тоннелей донёсся шорох, который сменили тихие голоса: — Нутрае сиввэ?[249] — спросил кто-то тонким голосом.

— Вут, и’торпа вут.[250] — Ответил голос чуть ниже тембром.

Из-за угла ближайшего отворота выглянула маленькая четырёхглазая голова и стала внимательно всматриваться в наш коридор. За ней выглянула вторая и, осмотрев его, качнувшись, явила нам тщедушную фигурку ребёнка, в грязном и пыльном унике. Кое-какие особенности выдали мне, что передо мною девочка.

Малявка, молча пошла в нашу сторону, подсвечивая свой путь тусклым фонариком. Вслед за ней пошёл и второй малёк. Это был мальчишка, возрастом чуть постарше, в похожем и таком же грязном комбинезоне.

— Нутрае, сик отрим! Та конта лим.[251] — Сказала девчонка, остановившись рядом с Найлусом.

— Лисс, тайто ди, нарое манои?[252] — Ответил пацан, встав рядом с ней. — Рит…

Договорить он не успел, так как обоих сцапали наши бойцы. Зажав им при этом рты, чтобы не подняли визг. Дети, полыхая ужасом, застыли в медвежьих объятьях солдат.

Подхожу и снимаю маскировку, глядя девочке прямо в глаза, спрашиваю на базике: — Кричать не будешь?

Малявка всхлипнула и мотнула головой в жесте отрицания, её страх чуть утих, но все равно был весьма силён.

— Тогда говори. — Говорю я, дав бойцу команду отпустить ей рот. — Кто вы такие и что здесь делаете?

Девочка, порывисто и глубоко вздохнула, смерила меня, присевшую на корточки настороженным взглядом и, ответила: — Меня зовут Та’Малисс Балак, а это мой кузен Ка’Натив. Мы здесь живём, в убежище, вместе с ещё несколькими выжившими. Мы патрулировали коридоры, следя, чтобы сюда не проникли обращённые. А вы, правда, человек?

— Да, я человек. — Отвечаю я.

— И вы не обращённая? — Тихо говорит малышка, — Но, откуда же, вы взялись?

— Прилетели. — Говорит генерал, проявляясь рядом со мной. Щёлкает замок шлема и Балак снимает его. Стягивая заодно и капюшон поддоспешника. — Как много вас в убежище? — Спрашивает он присев рядом со мной.