Минуты идут, но Альфред по-прежнему не делает ни малейшего намека на Тима, и Джейсон заставляется себя не волноваться. Возможно, Альфред лишь действительно скучал по нему и ему не терпится узнать, чем занимался Джейсон в последние месяцы, и показывает это так. Джейсон не осмеливается сменить тему — не хочет расхолаживать редкое воодушевление.

Он смотрит, как за окном пролетает дорога, а снег ложится на ветви деревьев, и с чего-то начинает гадать, что скажет ему при встречи Брюс. Он знает, что пять месяцев не решат их «проблемы» автоматически — он не так наивен. Но просто надеется, что Брюс немного ближе подберется к пониманию того, что для Джейсона это не игра, что он не играет с Тимом просто потому что может. И не пытается запятнать образ безгрешности семьи — как это, видимо, представляет Брюс — просто чтобы кого-то позлить.

Они приезжают в поместье, и все, что Джейсон собирался сказать Брюсу можно забыть, потому что Бэтмен еще не вернулся из патруля. Джейсон сдерживается, чтобы не отпустить сильное замечание по этому поводу и выгоняет из пещеры свой байк, отстраняя предложение ночевки в поместье от Альфреда.

— Спасибо, но нет, — он заводит мотор. — Я соскучился по собственной кровати.

Он отправляется в убежище, позволяя приторному смогу Готэма наполнять легкие. Он уже решил только сбросить экипировку и направиться домой, но зайдя внутрь раздевается, падает на матрас и чувствует, что не испытывает никакого желания уходить, поддавшись такому притягательному соблазну сна после нескольких месяцев, проведенных в неудобных постелях.

Он уже почти проваливается в сон, но потом понимает, где он и что делает. Он резко открывает глаза.

— Какого хера, — бормочет он в подушку.

Он в Готэме. Он в Готэме, сейчас ночь, а Красный Робин наверняка вышел в патруль. Джейсон так скучал по нему, так какого хера он лежит в кровати, когда может с ним увидеться?

Он рывком садится, потом встает и уже собирается одеваться, но его накрывает внезапным приступом тревожности.

Что если Тим не хочет его видеть?

За все время, что он был на задании, эта мысль ни разу не приходила ему в голову. С Диком он только и говорил, что о такой возможности. Один из них мог понять, что ничего не испытывает, но Джейсон был так уверен в любви к Тиму, что даже не думал ни о чем другом.

А теперь непоколебимая надежда, которую он так ярко и четко чувствовал все пять месяцев, внезапно начинает таять. Он снова садится на кровать, не мигая смотря в стену.

Нет, нет, он не сделает этого снова. Он не будет прятаться в убежище, скулить от жалости к себе и гадать, нужен ли он Тиму. Он должен знать. Но…

Господи, что если он не нужен Тиму? Что если Джейсон просто заявится к нему, а Тим наорет на него и оставит в одиночестве? Или хуже, что если он вообще ничего не скажет, просто взглянет на него и отвернется? Джейсон даже мыслей об этом не переживет.

Он стонет от отчаяния, разрываясь. Он боится узнать, что чувствует Тим, увидеть, как он отреагирует, но если он будет прятаться, то сделает себе только хуже. Он не ребенок, он не может просто игнорировать проблемы, надеясь, что они исчезнут. Кроме того, все страхи могут оказаться необоснованными, возможно, все будет так, будто Джейсон и не уезжал, возможно, они просто продолжат с того места, где закончили.

Выжидая минуту, чтобы взять себя в руки, он снова встает, в этот раз увереннее и пытаясь рассуждать логически. Не важно, как все будет — он должен знать.

Он одевается и направляется туда, где предположительно может быть Тим в это время ночи. Он рыщет по Готэму почти час и уже готов сдаться, тихо матерясь.

— Это тупо, — бормочет он и садится на парапет, закуривая. Стоило просто позвонить, серьезно, но какая-то его часть подсказывает, что личная встреча все же лучше.

— Что тупо? — слышит он голос за спиной, подскакивает, роняя сигарету.

— Блядь! — он оборачивается и видит Дика с его дурацкой самодовольной ухмылкой. — Ты меня напугал.

Дик продолжает ухмыляться, запрыгивая на парапет и садясь рядом с Джейсоном.

— Привет, Красный, — дружелюбно начинает он, будто в последнюю встречу и не признавал, что ему практически плевать на Джейсона. — Что тупо? И кстати, добро пожаловать домой.

— Не твое дело, — огрызается Джейсон.

Дик уклончиво хмыкает.

— Как поездка? Судя по тому, что ты здесь, все прошло удачно.

— Да неужели?

Улыбка Дика исчезает, и почему-то он выглядит так, будто его только что за что-то отчитали. Поджигая новую сигарету, Джейсон чувствует на себе его взгляд, который точно скрывает молчаливое неодобрение. Когда Дик заговаривает, то его голос звучит приглушенно, искренне.

— Я знаю, что ты хочешь на меня злиться, но несмотря на все, что было, я правда не фанат твоей злости, — он ждет, чтобы Джейсон немного переварил услышанное, потом продолжает: — Прости за то, что я тебе сказал.

Джейсон смотрит на него, не понимая, зачем поднимать такую старую тему. Он думал, что Дик уже обо всем забыл.

— Это не важно, — отвечает Джейсон. Он знает, что врет, но все равно притворяется великодушным.

Дик ничего не говорит, но беспокойно ерзает, и Джейсон знает, что он готовится к очередной эмоциональной тираде. И точно, на него тут же выливают новый поток слов.

— Ты прав, меня не было рядом в нужное время и мне до сих пор жаль. Но на самом деле, ты мне дорог. Серьезно. Даже несмотря на то, что мы едва знаем друг друга, ты все равно был и будешь тем, кто перенял костюм Робина после меня. Это что-то да значит, а? Нам есть, что вспомнить, и я просто начал… — он покусывает губы, явно сильно обветренные, потому что Джейсон видит появившуюся на них каплю крови. — Когда ты умер, мне было так тяжело, я хотел вернуться, но я… — он снова замолкает, мотая головой. — Мне жаль. Всего. До этого дня. Меня не было рядом.

— Это не… — Джейсон вздыхает, не в состоянии и не желая нести на себе груз слов Дика. — Это все уже не важно, Дик, — устало говорит он. — Мне все равно.

— Это важно, Джейсон. Это важно, — настаивает Дик и пододвигается ближе. Джейсон понимает, что он никогда с этим не смирится. — Я знаю, что ты мне не веришь, и понимаю, почему ты не можешь меня простить, но, пожалуйста, просто поверь, что я хочу, чтобы вы с Тимом были счастливы.

Джейсон вскидывает голову при упоминании Тима.

— Как он? Ты его видел? — он пока оставляет в покое извинения Дика. Он его еще не простил, но, наверное, сможет попытаться.

Дик смеется, но без злобы. Не похоже, чтобы он относился к Джейсону с пренебрежением, а если и так, то пока что не показывал этого.

— Все отлично. Сейчас он работает над делом и не часто выходит в патрули. Ты искал его?

— Да, — признает Джейсон, потому что лгать сейчас было бы бессмысленно. — М. Он… — Господи, он даже не знает, как спросить то, что хочет.

К счастью, Дик всегда был склонен хорошо разбираться в чувствах, поэтому сразу же понимает, чего от него хочет Джейсон.

— Он в порядке, он следит за собой, если ты об этом. Будто ничего не случилось.

Будто ничего не случилось. Почему-то слова задевают в груди Джейсона струну паранойи. Что это значит?

Дик поджимает губы, видя, что Джейсон паникует.

— Думаю, вам двоим нужно поговорить.

Боже. Это звучит нехорошо. Это звучит очень нехорошо.

Он смотрит на Дика, который смотрит на него в ответ с какой-то грустью.

Ох. О, нет. Нет, нет, нет. Дик будто хочет снова заговорить, скорее всего, сказать то, чего Джейсон совсем не желает слышать, поэтому он соскакивает с парапета, чтобы сбежать так быстро, как только возможно. Лучше он услышит это от Тима или не услышит вовсе.

В попытках унять дрожь в руках он бормочет: — Да, стоит.

— Джейсон?

— Я, наверное, пойду домой. Я только вернулся. Мне нужно поспать.

Дик обеспокоенно на него смотрит, но не принуждает Джейсона к дальнейшим объяснениям.

— Ладно. Береги себя. И если захочешь поговорить…

Джейсон не обращает на него внимания, когда Дик съезжает к привычной тягомотине. Он направляется в убежище, даже не думая о доме. С домом связано слишком много воспоминаний — он просто не может пойти туда и окружить себя ими. Последний раз он виделся с ним там.