***

Поцелуй становится все более грязным с каждой секундой, пока Тео ведет Лиама к закрытой двери, и его губы внезапно оказываются повсюду — на его челюсти, спускаются по горлу, дразнят на вырезе его рубашки. Тео затаскивает его в собственное пламя, и Лиам хочет гореть. Их губы снова сталкиваются, и в его горле зарождается скулеж, когда зубы Тео вдруг кусают нежную плоть, полностью сдерживая свое обещание. Укус придает поцелую еще больше жара, а его губы почему-то становятся еще более чувствительными, чем раньше. Он просто не может насытиться; давление от рук и губ Тео заставляет его жаждать того же везде. Лиам опускает руки вниз по телу и хватается за шлевки джинсов Тео, стягивая их на бедра, и задыхается от удовольствия, когда их эрекции мучительно трутся об материал. Тео сильно прикусывает ему нижнюю губу, Лиам не уверен, преднамеренно это или случайно. Что он знает — так это то, что в какой-то момент химера частично обратился, потому что теперь глубоко в его нижней губе оказываются клыки. Острая боль смешивается с чем-то внутри него, и тело чудесно покалывает. Зубы исчезают в одно мгновение, и Лиам вздыхает, его веки вздрагивают, но сознание все еще плавает в дымке. Он автоматически зализывает раны, и острый вкус меди поражает его вкусовые рецепторы. Он открывает глаза и видит, как Тео улыбается ему в изумлении и недоверии при явном восторге Лиама от укуса. Химера убирает ему случайно выпавшую прядь волос за ухо, качая головой, затем наклоняется, чтобы нежно прошептать:

— Ты сумасшедший, — и неожиданно нежно целует его в губы.

Лиам лишь шипит в ответ: даже мягкое давление заставляет чувствовать боль.

— Они не зажили еще, придурок, — бурчит он, еще не готовый признать, как он наслаждался этим укусом.

Очевидно игнорируя его, руки Тео проникают под рубашку Лиама, чтобы провести замысловатые узоры вдоль его живота, и затем перебираются на спину; его теплые пальцы ощущаются как подарок богов. Лиам прогибается в позвоночнике даже не задумываясь и прижимает голову к двери, просто чувствуя, как кожа соприкасается с Тео. Тео немедленно целует и облизывает открывшееся горло, прежде чем прижимается к уху, чтобы прошептать:

— Я заметил, — тихо посмеиваясь над тем, как Лиам ворчит в ответ. — Но знаешь что, Лиам, — продолжает он успокаивающе, почти усыпляюще шептать на ухо, а его пальцы все еще играют в свои игры под его рубашкой, — им лучше, блять, поторопиться. — Их лбы сталкиваются, и голубые глаза смотрят прямо в глаза Тео. — Потому что я еще с тобой не закончил. — Тео вминается в него своим телом, и теперь они так близко, что им тесно в каждой точке, но они лишь стонут друг другу в губы.

То, что горело внутри Лиама, сейчас взрывается. Он проводит языком по почти зажившей нижней губе, не прерывая зрительного контакта с Тео. Он не может больше ждать.

— К черту исцеление.

Лиам вновь соединяет их губы и чувствует греющее нутро тепло, словно их тела больше не могут существовать друг без друга. Он дышит в унисон с Тео, словно они один организм, и, быть может, сейчас так оно и есть. Лиаму все кажется, что они недостаточно близко, он подается вперед, вдавливаясь в тело Тео и зная, что тот скорее всего будет вдавливать его в дверь в ответ. Но Тео отчаялся и потерял контроль ничуть не меньше, и когда Лиам вдыхает воздух жадным глотком, он спускается дорожкой мокрых поцелуев вниз по его горлу, словно не может найти в себе сил перестать прикасаться, перестать оставлять следы на чужой коже.

— Мне нужно… — выпаливает Лиам, не совсем уверенный, что именно хочет сказать, потому что голова его кружится, и он даже не может определить, где верх, а где низ — в полной прострации. Каждый поцелуй, укус, облизывание — это все разрушает его, разбивает изнутри на части. Он ничего не знает. Только: — Мне нужен ты.

Тео смотрит на него, и ему физически больно от того, что он прерывается, но ему необходимо увидеть его лицо. Лиам выглядит таким потрепанным: помятая одежда, взъерошенные волосы, он тяжело дышит, как будто учится жить без кислорода. Тео протягивает руку не задумываясь, проводит пальцами по коже лба, щек, линии челюсти, моргает, совершенно очарованный этим оборотнем и тем, насколько сильно он хочет его. “Это реально?” — шепчет он себе и наклоняется, чтобы почувствовать пульс Лиама. Он знает, что в этом нет необходимости, потому что он слышит, как сердце Лиама стучит в заячьем темпе, подражая его собственному, но он должен быть уверен, что его уши не играют с ним злую шутку. Тео осторожно скользит вверх подушечкой большого пальца, чтобы почувствовать, как нижняя губа Лиама чудесным образом исцелилась. Лиам высовывает язык и облизывает его палец, прежде чем нежно взять его в рот, и Тео чувствует, как пол под ним пропадает. Он делает глубокий, дрожащий вдох, пока Лиам не отпускает его большой палец и позволяет ему медленно скользить вниз по подбородку, оставляя дразнящую тонкую ниточку слюны. Образы, которые его воображение подкидывает ему в голову от этой картины, вызывают дрожь желания. И в этот момент, стоя так близко, дыша одним воздухом и отчаянно желая всего существа Лиама, он знает. Знает, что это никогда не было просто физическим желанием, и не хочет, чтобы оно только им и было. Он знает, что хочет отказаться от всего ради него.

Тео стоит, не в силах оторвать взгляда от бесконечных океанов напротив него, пытаясь заставить себя вспомнить, что он должен сказать человеку напротив. Лиам терпеливо смотрит на него, все еще вдавленный в дверь, каким-то образом зная, что происходит в голове у Тео. Как Лиам всегда умудряется знать эти вещи?

Наконец, Тео приходит в себя и наклоняется к нему, чтобы мягко вернуть ответный поцелуй, и этот вкус дает ему уверенность в своих действиях. Он на секунду отстраняется, только успевая посмотреть в глаза Лиаму и смущенно проронить:

— Ты тоже мне нужен.

Он чувствует улыбку Лиама раньше, чем видит ее. Они оба знают, что Тео не имеет в виду только секс.

Они смотрят друг на друга, и он впервые чувствует что-то грязное, почти вульгарное под обожанием, и эта концепция все еще нова и немного ужасает. Возможно Лиам чувствует это, потому что зажимает его бедрами и снова целует, долго и глубоко. Тео отвечает ему с облегчением, позволяя себе потерять контроль, он обнимает Лиама и прижимает к себе так тесно, как только может. Видимо, Лиам не может удержаться и раскрывает рот, чтобы прошептать: «Долго же времени у тебя это заняло», прежде чем поток оскорблений, которые должны вот-вот сорваться с его губ, тает в еще одном обжигающем поцелуе, который вызывает новый фейерверк желания.

Поцелуи снова становятся чересчур горячими в рекордно маленький срок. Руки Лиама спускаются с бедер Тео на его задницу, и это легкое давление крайне отвлекает. Их языки безостановочно сражаются в бою без победителя, и когда Лиам приподнимает бедра и они трутся друг о друга, Тео решает, что он действительно покончит с их одеждой. Он выпускает когти и разрывает футболку Лиама одной идеальной линией от шеи вниз по спине, стараясь не задеть парня. Он едва касается одним когтем его кожи, оставляя неглубокий порез длиной в несколько дюймов на пояснице, и усмехается, когда Лиам невольно начинает дрожать. Он уверен, этот оборотень хочет, чтобы небольшая боль смешалась с удовольствием. Он чуть не рассмеялся, когда Лиам замер, осознавая, что сделал Тео.

— Почему это всегда должна быть футболка? — низким голосом спрашивает бета, не отрываясь от его губ.

— Возможно, потому что ты мне больше нравишься без нее, — шепчет он в ответ, намекая, что уже говорил это Лиаму.

Голубые глаза загораются золотым, и Тео вдруг оказывается отброшенным назад, а его футболка теперь порвана в клочья более драматично, чем сделал он сам. Ухмылка расползается по лицу довольного Лиама, и сердце Тео летит галопом.

— Все это время? — спрашивает он, и голос его граничит между раздражением и удивлением, и Тео просто не может воспринимать его серьезно, когда он стоит с красными и опухшими губами, а химера знает причину, почему они такие. Он просто не может врать.