Они довольно быстро доходят до рощи, где Тео припарковал пикап. Проходят вперед еще несколько футов, когда Лиам останавливается и резко поворачивается. Его задумчивость, скользившая в отстраненном во время прогулки лице, сменяется обвиняющим взглядом и жестким выражением. Тео сглатывает. Он знает, что будет дальше.

— Какого хрена, — сердито выплевывает Лиам, и Тео нервно вздрагивает. Не особо радостное начало.

Он пожимает плечами и не смотрит ему в глаза, понимая, что стоит держать рот закрытым и дать Лиаму высказаться. Очевидно, что этот разговор должен был когда-нибудь случиться.

— Ты хочешь просто ударить меня по лицу и закончить с этим? — Тео не в состоянии ему помочь, но спрашивает мягко, стараясь убрать из голоса нотки сарказма.

Кулак Лиама с хрустом бьет его в левую скулу прежде, чем он успевает даже моргнуть, и он спотыкается, отступая назад с грязным ругательством. Как только он возвращает баланс, то тут же впивается взглядом в Лиама, и тот отвечает ему тем же с непомерным рвением. Тео мягко прикасается к месту удара тыльной стороной ладони; все не так плохо, возможно, он успеет исцелиться даже раньше, чем появится синяк.

— Ты закончил? — язвительно спрашивает он Лиама.

— Нет, не закончил, — огрызается Данбар. — Я даже не планировал тебя бить, но ты дал мне возможность, и оказалось, что я действительно хотел это сделать.

Тео трясет головой, усмехается, пытаясь совладать с растущим раздражением.

— Тогда что конкретно ты хочешь, чтобы я тебе сказал? — спрашивает он со вздохом. — Ты уже знаешь, зачем я сделал это. Марнер выдвинул мне ультиматум, и я принял его, потому что у меня не было другого выбора. Либо ты и стая, либо я. Я бы умер, но яд для оборотней был бы уничтожен, а ты и стая смогли бы спасти химер, выследить Марнера и Ясмин, не боясь, что они попытаются убить вас. Это помогло бы остаться в живых всем, кроме меня.

— Мне жаль, что я вмешался в твои планы по единоличному спасению мира, — невозможно не заметить горечи в том, как холодно отвечает Лиам, и в тон его голоса просачивается негодование. Глаза предают его, показывая Тео ту непомерную боль, что плещется на их дне, а слова звучат так обрывочно, что желудок болезненно сжимается.

— Лиам… — начинает он почти нежно, но бета резко затыкает его.

— Я сказал вместе, Тео. Окей? Что мы сделаем это вместе. Ты помнишь, как я сказал тебе это на том мосту? — Тео молча кивает, и что-то похожее на стыд расцветает в его груди. — Тогда почему ты не дождался меня? Почему не сказал мне? Неужели ты все еще веришь, что есть хоть что-то, что ты можешь рассказать мне, и это заставит меня отвернуться от тебя?

Тео грустно улыбается, и внутри разгораются смешанные эмоции. Его разум все еще пытается осознать факт, что в его жизни появился тот, кто знает его настоящего и все равно хочет оставаться рядом.

— Я не мог рисковать, учитывая, что они делали, — тихо признается он, опуская глаза. — Я знал, что планировал Марнер, кого он выбрал своей целью. — Он медленно качает головой. — Это стоило того, чтобы сохранить стаю. — Их взгляды встречаются снова, и на лице Лиама читается обида. — Это стоило того, чтобы спасти тебя, — честно заканчивает он.

Лиам неровно дышит еще минуту, все еще борясь с гневом, глядя ему прямо в глаза.

— А что насчет того, что было бы потом? — наконец спрашивает он. — После того, как ты бы пожертвовал собой, что я должен был бы делать? Идти в школу? Делать домашнюю работу? — он повышает голос, а глаза его начинают блестеть от влаги. — Я должен был бы просто продолжать жить так, словно тебя никогда и не было? Закончить школу? Уехать из города? Найти работу? Найти кого-нибудь… — Лиам умолкает, и его голос ломается, почти дрожит, словно эта мысль в реальности причиняет ему боль.

— Я пытался защитить тебя, — выпаливает Тео, и его гнев начинает выходить за пределы обычно безупречного самоконтроля, в тщетной попытке хоть как-то сгладить то ощущение разбитого сердца, что вызвали в нем эти слова.

— Умерев?! — кричит Лиам, теряя любые остатки спокойствия. — Позволив себя убить?!

— Да! — кричит он в ответ, сверкая глазами, и что-то щелкает внутри него.

Лиам трясет головой, сжимая челюсти, и язвит.

— Это не та защита, которую я хочу, — рычит он.

— Что ж, тогда мне жаль, что я доставил тебе такое неудобство, — отвечает Тео все еще на повышенных тонах, и сарказм льется из каждого слога. — Это должно быть таким невыносимым бременем — иметь кого-то, готового умереть за тебя.

— Ты бы только знал, насколько! — выплевывает Лиам. — Потому что я был готов умереть, чтобы спасти тебя от тебя самого.

— Я не просил тебя этого делать, — возбужденно отвечает ему Тео, продолжая причинять сильную боль с каждым словом. — И я не хотел, чтобы ты делал это. Точнее, это конкретно то, что я и пытался предотвратить.

— И тем не менее, это все равно случилось! — Глаза Лиама наливаются огнем, и Тео замирает, потому что точно знает, к чему это приведет. — Даже если бы ты смог поступить по-своему, он бы все равно убил меня! — Такое чувство, словно в него резко воткнули нож, покрытый чем-то, разъедающим внутренности, и он вонзается в его грудь все глубже, проворачиваясь лезвием по ходу движения, но Лиам не заканчивает, ярость и боль изливаются с каждым его словом. — И тебя не было бы рядом, чтобы остановить это! У него было больше яда, и ты видел это, чувствовал это! Я понял, что ты пытался сделать, но это не сработало бы, потому что он попросту играл с тобой! Он соврал тебе!

— Я знаю, что он соврал! — кричит Тео, и пульс его подскакивает от ярости и сожаления. — Я был там!

— А тебя не должно было быть там вообще! — громко огрызается Лиам.

Тео чувствует, как последние остатки терпения покидают его, и он резко подскакивает к Лиаму, с громким шумом впечатывает его в дверцу собственного пикапа.

— Как и тебя, — рычит он, и оставшаяся еще паника перетекает в гнев. — Ты чуть не погиб!

— Итак, твое решение — покалечить меня самостоятельно? — скептически спрашивает Лиам, и Тео чувствует себя так, словно схватил раскаленный уголь, он отпускает бету, позволяя ему встать, и с трясущимися ногами делает пару шагов назад. В секунду исчезает вся его ярость, замещаясь чем-то тяжелым и удушающим, что плотно обволакивает нутро.

— Я сделал тебе больно? — тихо спрашивает он, опуская руки, раскинув кисти в стороны так, словно они предали его. Все было намного проще в те дни, когда Тео было плевать, кого он порвал или попросту прикончил; дни, когда единственное, что имело значение, — он сам и его собственная сила. Те дни прошли. Но до сих пор, даже если он не хочет этого, его прикосновения калечат, причиняют боль тем людям, которых он хочет защитить больше всего. Голос на задворках сознания насмешливо заливается смехом. Я же говорил тебе.

Лицо Лиама мгновенно смягчается, и весь гнев испаряется, он делает шаг вперед, чтобы сплести собственные пальцы правой руки с пальцами левой Тео и остается рядом, сжимая их вместе.

— Эй, — шепчет он и ждет, пока Тео заставляет себя посмотреть на него в ответ. Теплота в его глазах тотчас успокаивает. — Ты не причинил мне боль, хорошо? Я просто был идиотом.

Уголки рта Тео чуть приподнимаются, и насмешливый голос в голове обрывается, обнажая правду: он не всегда причиняет боль людям. Возможно, только может сделать это.

— Ты и правда идиот, — рассеянно комментирует он.

Тео все еще недостаточно ощущений от соприкосновения их кожи. Малейший контакт мгновенно заставляет его хотеть большего. Он проводит большим пальцем по костяшкам Лиама, считая их, словно просто удостоверяясь, что они всё еще все на месте. И, прежде чем он успевает остановить себя, смело поднимает правую руку, проводит по его виску, скользит вниз по шее, обнаженной ключице, плечу, проверяя на наличие повреждений. По обнаженной коже бегут мурашки в местах, где он проводит рукой, но он сосредоточен на кое-чем другом. Если Лиам пострадал из-за него…