— Ты в порядке? — спрашивает бета, не заботясь даже о том, чтобы скрыть беспокойство в голосе, и Тео безмолвно кивает, его волосы трутся о джинсы. Глотка слишком пересохла, а голова все еще немного гудит, но, черт подери, ему намного лучше, чем минуту назад.

Лиам проводит большим пальцем по мягкой коже его руки там, где кисть все еще держит его.

— Ты чувствуешь это? — тихо спрашивает он, не отводя взгляда. — Тебе не больно?

Тео не может сдержать легкую ухмылку от его очевидной заботы. О да, он чувствует. Это вызывает строй мурашек по руке, следующих за движениями чужого пальца.

— Чувствую, — тихо подтверждает он, его голос немного грубоват после пережитого. Он сдается и улыбается по-настоящему, надеясь, что такая слабость не спровоцирована отравленным сознанием. — И мне определенно не больно, — добавляет он почти беззвучным шепотом, так, чтобы его услышал только один человек.

Лиам моргает, и его палец останавливается, как, похоже, и разум. Тео улыбается так широко и ехидно, что этого хватает, чтобы запустить в бете обычное раздражение, и тот закатывает глаза, ударяя по руке вполсилы.

— А это чувствуешь? — поглядев на него, бормочет Лиам, и Тео только фыркает в ответ.

— Удивительно, на что была бы способна полная доза, не так ли? — с недовольством в голосе шутит Марнер, нарушая тишину, у Мейсона вырывается взбешенный, низкий звук, и он делает шаг вперед. Лидия протягивает руку, чтобы остановить его и угрожающе смотрит в сторону мужчины.

Лиам все еще не двигается с места, позволяя Тео лежать на нем, пока тот не предпринимает попытки сесть, и, с помощью рук Лиама, что подталкивают его в спину, они оба поднимаются. Прикосновение длится на пару секунд дольше, чем требовалось, но Лиам все еще остается сосредоточенным на группе противника прямо перед ним. Тео ощущает себя до тревожности нормально, и лишь легкий остаточный холодок все еще пронизывает его, словно действия яда никогда и не было. Очевидно, Лиам не разделяет его мысли потому, что если раньше он зло смотрел на Марнера, то теперь его выражение лица становится попросту убийственным.

— Ты мог убить его, — рычит Лиам, и Тео закатывает глаза. Даже когда бета безнадежно ошибается, он каким-то непостижимым образом остается раздражающим и очаровательным одновременно.

— Мы только что выяснили, что не мог, — Марнер говорит медленно, таким снисходительным тоном, который мгновенно заставляет его кровь закипеть. Никто не смеет говорить так с Лиамом, кроме него.

— Значит, вы бы просто его пытали, — выплевывает Лиам. — Это должно звучать лучше?

— На самом деле я не заинтересован в том, чтобы облегчить кому-то из вас жизнь, — беззаботно говорит Марнер. — Единственное, о чем я сожалею, так это о неправильном выборе яда для выстрела.

Лиам громко рычит и угрожающе дергается в сторону высокого мужчины, пронзая его темным взглядом. Тео знает этот взгляд слишком хорошо. Это явно выходит за пределы самоконтроля, и он выскакивает перед бетой, прежде чем тот успевает сделать шаг, и толкает его в плечо, заставляя отойти обратно. Лиам зажмуривается, но не сильно сопротивляется, позволяя увести себя за спины стаи. Их тела слишком близко друг к другу. Тео слышит, как Мейсон плавно вступает в переговоры, и, черт подери, как же здорово, что Кори смог привести его сюда с ними.

Лиам все еще выглядит кровожадно, но близость к Тео и довольно большая удаленность от Марнера быстро успокаивают его. Но даже сейчас он не убирает руки с плеч Тео, и во взгляде его читаются сдержанность и уверенность.

Лиам замедляет дыхание, и, сознательно или нет, но теперь оно идеально совпадает с Тео. Он медленно разжимает кулаки.

— Можно я убью его? — прямо задает вопрос бета, и Тео ухмыляется. Это кажется несколько неправильным, потому что обычно именно он задает этот вопрос.

— Если сделаешь это, потом будешь сожалеть, — отвечает он, зная мысли Лиама. И, исходя из собственного опыта, твердо добавляет: — Ты никогда не сможешь забыть об этом. Оно будет преследовать тебя всю жизнь.

Лиам скалится, сжимая челюсти.

— Возможно, он заслуживает этого, — угрожающе бормочет бета. — По крайней мере все стало бы намного проще.

Тео выдыхает. Это то же самое, что он всегда говорил себе раньше. То же самое, что до сих пор твердит внутренний голос в голове.

— Эй, — тихо говорит он с явной настойчивостью, потому что они не смогут оставаться и говорить здесь вечно. Когда Лиам не смотрит на него в ответ на оклик, он осторожно касается его подбородка и заставляет поднять взгляд. — Убивать никогда не проще, — шепчет он, ища в голубых глазах отклик. — В краткосрочной перспективе да, возможно. Но это не стоит того, что будет происходить с тобой после, мы ведь оба знаем, чем кончается эта дорога.

Лиам кротко кивает, пристально глядя на Тео, словно ища в глубине серых глаз столь необходимую ему сейчас мудрость, что так нужна, чтобы уговорить самого себя не делать желанного. Тео мягко отпускает плечи Лиама, слушая его ровное, спокойное сердцебиение.

— Ты пришел в себя? — осторожно интересуется он, и Лиам неохотно переводит взгляд на беседующую с Марнером стаю, но затем снова смотрит на Тео.

— Я в порядке, — твердо отвечает Лиам, и уверенность в его тоне заразительна.

Тео делает шаг в сторону.

— Тогда идем, — говорит он, следуя позади Лиама, буквально сорвавшегося с места быстрым шагом.

— …но вы не можете ожидать, что не будет никаких последствий, — терпеливо продолжает Мейсон, когда они подходят. — Если вы продолжаете хранить яд для оборотней после того, как утверждали, что полностью уничтожили его, то доверие полностью теряется.

— Мейсон прав, — подхватывает Лидия. — Как мы можем вести переговоры с человеком, который подтвердил ничтожность данного им слова?

— Думаю, у вас нет другого выбора, — снисходительно отвечает Марнер, переводя взгляд со стаи на бету. — Ах, Лиам. Ты уже оправился после небольшого недоразумения?

Тео свирепо сверлит его взглядом из-за спины Лиама, но сам бета попросту игнорирует насмешку, и быстро меняет тему разговора, умудряясь говорить с твердостью в голосе.

— Есть одна вещь, которую я не понимаю насчёт тебя. Насчёт этого, — он обводит взглядом комнату, задерживаясь на охранниках.

— Только одна? — язвительно переспрашивает Марнер, приподнимая бровь.

— Одна, которая имеет для меня значение, — прерывает его издевки Лиам. — Почему из всего многообразия сверхъестественных существ, ты ненавидишь только химер? В этом нет смысла.

— Они неестественные! — злобно рычит Марнер.

— Да, как и вервольфы, чисто технически! — выкрикивает Лиам. — Это не вендетта, чтобы убивать нас всех!

Тео подавляет желание хлопнуть себя по лбу.

— Ты пытаешься нарисовать у себя на спине еще большую мишень? — шепчет он Лиаму на ухо. — Потому что лично мне кажется, что та, что уже есть, достаточно большая.

Лиам отвечает ему долгим взглядом, а Мейсон продвигается поближе к солдатам.

— Я думаю, он пытается сказать, — терпеливо добавляет он, — что химеры не просили создавать их такими. Они просто невинные жертвы обстоятельств, по сути.

— Я тебя умоляю, — фыркает Марнер. — Ты просишь меня поверить, что он, — он быстро указывает пальцем в сторону Тео, — невинная жертва?! Ты вообще знаешь, что он творил?

— Неужто он хуже тебя? — прерывает его Лиам с поднятыми в притворном удивлении бровями, и Тео не может удержать скользящую по губам улыбку. Все еще так странно понимать, что на свете есть люди, защищающие его. Готовые сражаться вместе с ним, а не против.

— Он убил моих друзей! — гневно напоминает Марнер, и что-то щелкает внутри Тео.

— Да, а ты почти убил моих! — наступает недолгое молчание, и Тео понимает, что только что ответил, и все снова смотрят на него. Лиам бесстыдно, с неприкрытым счастьем ухмыляется, словно еще недостаточно часто слышал подобные признания. И если он будет реагировать так каждый раз, когда с губ Тео слетают эти слова, то, возможно, Тео никогда не перестанет это произносить.