— Главное, мне нужна жизнь Рэйкена…
— Нет, — целых три голоса твердо обрывают его: Лидия, Мейсон и самый эмоциональный из них — Лиам. И только трое на их стороне остаются безмолвными: вечно невидимый Кори, Малия и сам Тео. Малия не особо довольна планом, а Тео… он все еще готов сделать все, что потребуется. Он уже заключил эту сделку, и готов выполнить ее при необходимости. Лиам поворачивается к нему, толкает локтем, но смотрит все еще хмуро.
— Нет, — мягко шепчет он, но взгляд его светится настойчивостью и решимостью. Тео чувствует, как по сердцу расползается трещина.
— Неужели твой оборотень не знает подробностей добровольного заключения первоначальной сделки? — с притворной невинностью, так смягчающей его тон, спрашивает Марнер.
Брови Лиама незамедлительно приподнимаются, и на лице его вспыхивают сразу несколько эмоций, так быстро, что определить их не получается.
— Твой оборотень…
— Он не мой оборотень, — вставляет Тео и с силой стискивает зубы, а в голове где-то на задворках орет сирена.
Марнер смотрит на них с воистину мерзким весельем.
— Серьезно? Потому что в прошлый раз произошло…
— Ты угрожал мне, — вставляет Тео, обрубая это разгорающееся пламя прежде, чем оно распространится дальше. — И да, Лиам знает почему, — добавляет он, подчеркивая имя, а не сам комментарий.
— Не хочешь просветить остальных? — с любопытством интересуется Марнер.
Тео решает ответить раньше, чем Марнер сумеет исказить факты до неузнаваемости.
— Сделка состояла в том, что я сдаюсь добровольно, и весь яд будет уничтожен. — Свободная интерпретация, упускающая несколько важных деталей, но, в целом, все еще точная.
— Мы все это знаем, — ожидаемо комментирует Мейсон, — в чем подвох?
Тео смиренно вздыхает, ловя себя на мысли, что, может быть, этот парень куда проницательнее, чем он считал раньше. Бежать некуда, остается только сказать правду.
— Яд, который я заставил их уничтожить, предназначался не для химер, — осторожно начинает он, чувствуя на себе пылающие глаза членов стаи, прожигающие ему кожу. — Он был специально разработан для убийства оборотней. — Тео с трудом договаривает оставшееся, глядя на Марнера, угрожающе поднявшего брови. — Марнер и Ясмин пообещали, что навсегда оставят стаю в покое. Если бы я не согласился, он пришел бы за всеми вами. — Рэйкен стискивает челюсти и отводит взгляд, прежде чем добавить: — А Лиам… — Он не может нормально выговаривать слова сейчас; они прилипают к его горлу, как густая смола. Он видит легкое движение периферийным зрением и поворачивает голову, наблюдая, как бета подходит ближе, и тело его теперь наклонено к нему. Их взгляды пересекаются, и по какой-то причине становится легче говорить, притворяясь, что их здесь только двое. — Лиама бы пытали, — он говорит это тихо, грубо, почти не окрашивая голос эмоциями. — Они бы стреляли в него ядом и затем вводили противоядие, пока я бы не сдался или им попросту не стало бы скучно. — Он слышит шепот в голове, намекающий, что долго он так не протянет, и знает, что что-то уже начинает просачиваться в его глазах. Лиам выглядит потерянным, словно не знает, что чувствует на самом деле. Гнев, страх, облегчение и что-то теплое, что-то, что он не может пока определить, все это отражается на его лице, и он наконец принимает решение.
— Черт, — тихо говорит Мейсон, и Тео отводит взгляд от глаз Лиама, чтобы взглянуть на остальных членов стаи. Они все смотрят на него в изумлении, и он начинает чувствовать дрожь в теле, ловя их тяжелые взоры на себе.
— Если честно, не думала, что ты способен на такое, — шепчет впечатленная Лидия, и он чувствует, как начинают гореть его уши.
— Я вот точно не думала, — подчеркивает Малия, и губы Тео при этих словах подергиваются против его воли. Ему хочется узнать, что сказал бы Кори на это, если бы мог, конечно. Сможет ли вообще хоть какой-то из всех его поступков перекрыть в глазах хамелеона то, что он сделал раньше? Но факт остается фактом: он сделал это не ради чьего-то расположения. Сделал, потому что должен был. Чтобы защитить их, чтобы защитить Лиама. И еще потому, что, возможно, заслуживал такой участи.
— Ладно. Ясмин, — внезапно зовет Лиам, и звучит это так резко, что все напрягаются вновь, — сколько еще доказательств тебе нужно?
Ясмин поднимает взгляд, все еще стоя у дальней стены, в глазах ее плещется удивление. Услышав собственное имя, она заставляет себя спрятать эмоции, стать тверже, и раздражение во взоре снова возвращается.
— Доказательств чего? — спрашивает она, явно пытаясь говорить угрожающе, но на деле выходит только устало.
Лиам многозначительно кивает Мейсону, и тот задумчиво возвращает ему такой же. Тео старается не вскидывать брови в недоумении, вопросительно смотрит на Лиама и ловит его ответный взгляд, полный решимости и твердости.
— Ясмин, — начинает Мейсон, и голос его звучит почти мягко. Он ждет, пока она посмотрит на него, и только потом продолжает. — Доказательств того, что не все химеры такие же как та, что убила твоего сына.
Брови Тео все-таки поднимаются. Что ж, это действительно объясняет некоторые вещи. И точно дает ответы на многое. Ясмин отталкивается от стены, мгновенно напрягаясь, и в глазах ее, освобожденных от шока, теперь огнем горит угроза.
— Не смей… — выплевывает она, и Мейсон беззащитно поднимает вверх руки.
— Окей, — быстро отвечает он, — я не собираюсь тебе угрожать, хорошо?
Марнер скрещивает руки и издает недовольный звук.
— Я думаю, этого вполне достаточно…
— Я справлюсь сама, Марнер, — огрызается Ясмин, прерывая его почти так же раздраженно, как и Мейсона. Интересно.
Она делает несколько шагов по направлению к Мейсону, и Малия быстро втискивается прямо перед ним, замирая в оборонительной позе.
— Эй, притормози, психопат-убийца, — твердо говорит она, и, к удивлению, Ясмин останавливается со странным выражением на лице.
— Ты не такая, как они, — замечает она, и это лишь частично смахивает на вопрос.
— Я оборотень-койот, если ты об этом, — отвечает Малия, сведя брови в недоумении.
Ясмин глухо смеется, и звук отражается по комнате, разливаясь эхом.
— О нет, — в ее глазах появляется блеск, — я имею в виду тебя. Я видела, как ты сражаешься, а теперь услышала, как ты говоришь. Ты ненавидишь дипломатию так же, как и я, не так ли?
Зрачки Малии сужаются, и она кладет руки на бедра.
— Что ж, несмотря на то, что я не хочу искать между нами ничего общего, это так. Да, ненавижу. — Она улыбается, и отношения между ними начинают заметно меняться. — Некоторые люди просто не способны вести себя разумно.
Тео ждет, что Ясмин попытается вырвать ей глотку за такой комментарий, но та выглядит лишь искренне развлеченной.
— И я одна из таких людей, да? — спрашивает она, словно не очевидно, что вопрос риторический.
— Думаю, это еще предстоит выяснить, — замечает Малия, наклоняя голову. — Но в любом случае я думаю, что ты ненормальная, — прямо добавляет она, и на долю секунды она почти нравится Тео.
— Малия, — предупреждающе вмешивается Лиам, и она смотрит на него без единого намека на раскаяние.
— Что? — Она переводит обвиняющий взгляд обратно на Ясмин, чье лицо застыло между весельем и раздражением, и продолжает. — Ты сходишь с ума из-за того, что кто-то убил твоего сына, а потом собираешься сделать то же самое с кем-то другим. Ты думаешь, что у химер или диких сверхъестественных существ нет собственных семей? Они тоже чьи-то сыновья, чьи-то матери, — она с отвращением фыркает. — И если ты решила справляться с горем таким образом, то, поверь мне, выйдет дерьмово.
— Контролируйте свою псину, — рычит Марнер в бешенстве, но Лиам только скрещивает руки, а на лице его застывает решимость. Он замечает, как рука Ясмин с зажатым в ней серебристым хлыстом дергается в сторону ее лидера, и в ее взгляде на него снова проявляется раздражение — ее собственное ему предупреждение. Лицо Марнера краснеет от ярости, но он замолкает.
