— Спасибо, но не надо, — аккуратно сняв с себя ангельскую руку и сделав пару шагов назад: — я бы хотела побыть одна.

На прекрасном лице возникла гримаса раскаяния и сожаления:

— Прости.

Мой провожатый быстро удалился.

Итак, сконцентрироваться на голосе, который то журчал как ручей, то громко и неразборчиво трубил в моей голове. Подойдя к зеркалу, я стала всматриваться в него и слушать голос. Получалось с трудом, но зеркало медленно растворялось в дымке, сквозь которую проступала небольшая комната: обои в крупный цветной рисунок, люстра с плафонами-розами, плотные шторы темно розового цвета… Это же комната тёти Нины, но почему? Дыхание моё участились, сердце от воспоминаний и охватившей тревоги готово было выпрыгнуть из груди — что происходит?!

Наконец, зеркало полностью пропало, и через секунду в комнату, хромая, вошла какая-то женщина в платке на голове и с палкой в руке. Странно, мамина сестра не из тех, кто любит гостей. Тем временем женщина разместилась на диване и, вытащив телефон из кармана, стала кому-то звонить. Вглядываясь в незнакомку, я понимала, что откуда-то знаю её… Боже! Я забыла, как дышать — это и была моя тётя!

— Паш, сынок. Не надо, не продавай ничего, никакого Израиля, я никуда не поеду! Прекрати, мне уже не помочь, мы оба это понимаем.

Тётя Нина звонила своему сыну Пашке. Хороший парень, трудяга, но причём тут Израиль и «не помочь»?!

— Мам, — в комнату вошла Лиза — моя двоюродная сестра, — мам, ну зачем ты так говоришь? — девушка села на колени перед матерью.

— Лиза, я говорю правду, и это надо принять. И чем быстрее ты и твой брат это сделаете, тем мне будет спокойнее. Я не могу видеть, как вы влезаете в долги и ищете донора — его не найти. И сумма баснословная! — тётя Нина взяла обхватила ладонями лицо дочери: — Я своё пожила и хочу, чтобы вы жили, а не платили кредиты до конца дней. Живи и радуйся каждой минуте, ты так молода!

— Мам, пожалуйста, не надо…

На это раз мы плакали с сестрой вместе.

Чёрт! Проклятые болезни! Ненавижу! Если возможно отдать хоть всю свою ангельскую силу взамен на помощь кому-то, я это сделаю.

Ближе к вечеру Назарий зашёл с очередной папкой заданий. Заметив, что я, мягко сказать, не в духе, спрашивать ничего не стал, но я краем глаза заметила, как они с Петровной переглядывались. Меня тошнило от этих заданий спасать кого-то, выбранного кем-то по непонятным мне критериям.

Главное — поскорее закончить с очередной папкой Иерархов, наплести с три короба Наставнику и рвануть к тёте.

Ох и больших усилий стоило мне все выдержать и не дать в себе усомниться Наставнику, но к моему удивлению, Назарий сам вызвался поскорее закончить дела, тем самым развязав мне руки и позволив скорее отправиться в родные места. Летела на голос сестры — только теперь я поняла, что это она меня звала.

Ночь, в комнате горит слабый свет ночника. Тетя Нина спит, в соседней комнате сестра молится и плачет, звонит брату и опять плачет, заглядывая в телефон, где очередные отказы от фондов доноров костного мозга.

Чёрт! Сжав кулаки, вспоминаю задание Иерархов: сегодня спасли алкоголика — по-другому не назвать. К тому же наркомана, мало того, что он чуть не спалил весь дом, так он в свои двадцать пять бьёт мать и злоупотребляет всем, чем только можно. Не понимаю?! НЕ ПОНИМАЮ! Зачем? Почему?

Сев на край кровати, провела рукой по лицу спящей тёти — все же жаль, что детство ценится только когда становишься взрослым. Воспоминания о детстве, маме и брате нахлынули моментально, но раскисать времени у меня не было. Сконцентрировалась на болезни и стала вытягивать ее, она отказывалась поддаваться. Силы уходили моментально, а эффекта не было. Не понимаю, в чем дело? Что не так?

Немного передохнув, попробовала опять, стараясь сконцентрироваться только на болезни, но ничего не получалось — она не отступала.

— Душу за душу, — услышана гнусавый голос за спиной. «Демон» — промелькнуло в голове.

— Что это значит? — не оборачиваясь, спросила я, крепко держа Нину за руку.

— Лишь то, что услышала. Ее душа уже распределена куда следует.

— Кем?

— Ты заставляешь меня отвечать на глупые вопросы, Ангел. Уходи, пока есть время, на тебя объявлена охота и назначена высокая цена.

— Кем? — я встала с кровати, почувствовав запах сырости — дурной знак, очень дурной, голова кружилась.

— Имя Леонид о чём-то говорит? — злорадный смех нагонял страх.

«Бежать, надо бежать». Ноги ватные, голова не соображает, сил нет… Бежать или звать на помощь. «АБ. Абрахам», — сказала я и отключилась.

— Тащи, пока не очнулась, — привёл меня в чувства грубый голос.

Меня волокли, как бревно. Босые ноги больно бились о сырой каменный пол. «Черт, вляпалась, — первое, что пришло на ум, и второе: — Где же Абрахам?!»

После поворота, в который меня не вписали, вернее, вписали головой, мои крайне нерасторопные носильщики начали спускаться по ступенькам. Верёвка… хотя нет, это не верёвка — тонкая и сильно режется, больше на леску похоже… больно сдавливала связанные за спиной руки. Ноги, если бы не ледяной пол, я не почувствовала. Но тяжелее всего было крыльям, их словно пытались вдавить в меня. Прищурилась, не зная, смотрят на меня или нет. Сквозь ресницы удалось рассмотреть двух бугаев. Чёрт! Я уже видела их! Это же громилы Леонида… Все, Ангелина, тебе хана… Прикусив губу старалась придумать как освободиться, но то ли обстановка не та, то ли магнитные бури, как говорила мама, влияли, но мыслей не было… Кроме одной — почему он не пришёл? Пока размышляла, меня, судя по всему, доставили куда надо, и давление лески пропало, и меня поставили на ноги.

— Ну наконец то! Какого дьявола так долго? — Противный голос Леонида я запомнила навсегда. — Открой глаза, прекрати ломать комедию, Ангел, — его дыхание обожгло щёку, — у меня для тебя подарок.

После слова были сказаны с таким злорадством, что мне стало не по себе. Широко открыв глаза, первое, что увидела — огромной каменный зал, сверху донизу расписанный черными и красными буквами. Втрое — большое огненное кольцо, а в центре распят… Мой Демон! Увидев его, изнеможённого, скованного огненными цепями, попыталась рвануть к нему, но не могла. Я словно застыла на месте, а мои крылья больно врезались в спину.

— Куда собралась, птичка, — хмыкнул Леонид, — ну как, — проводя рукой по моей спине, спросил: — нравится изобретение? Блокиратор крыльев называется, с ядом, — шепнул он мне в самое ухо, — всё, как я люблю… — Длинным мокрым языком он облизнул моё ухо.

— Пошёл нафиг! — дёрнулась я.

— Ничего, скоро ты по-другому запоёшь, — поправив модный пиджак, он толкнул меня в сторону огненного круга. — Итак! Я хоть и Демон, но, так сказать, с хорошим воспитанием, поэтому… — Леонид широко улыбнулся. Создавалось впечатление, что-либо он все это много раз репетировал, либо это действительно доставляло ему неимоверное удовольствие — он буквально смаковал каждое слово: —…я дам вам пару минут попрощаться, а потом… — выдержав театральную паузу, продолжил: — высосу ваши силы до дна.

Резкий толчок в спину выбросил меня в самый центр круга, я даже не успела опомниться, как оказалась прикованной цепями к столбу рядом с Абрахамом.

Мой Демон был без чувств. Только оказавшись рядом, я разглядела что с ним стало. Как же это произошло?

Багряное пламя резко сомкнуло кольцо, высокий огонь ненадолго скрыл Леонида, позволив мне разглядеть Абрахама.

— Мой демон, — прошептала я, стараясь дотянуться до него рукой.

Его тело словно усыпано и измазано пеплом, он пылал жаром. Таким я его не видела никогда. На секунду я даже растерялась, но, понимая, что спасти нас может только он, начала вливать в него силы.

— Остановись, — услышала его хриплый голос, — он только этого и ждёт. Не делай этого. Я не хочу, чтобы он получил своё.

— Но только ты сможешь нас спасти, преобразись и сразись с ним, — пылко шептала я ему.