Маркес посмотрела на себя в зеркало. Ничего нового, кроме потемневшего пространства под глазами. Землисто-бледная кожа, спасибо Боже, что хотя бы без прыщей. Глупо было переживать за свою внешность, когда душа страдает. Риодели развернулась и ушла к себе. Этот день не кончится никогда.

И все же время подошло к ужину. На столе стояла новая посуда, заполненная всякой едой и напитками: мясо, картофель, салаты, сок, вино. Маркес чувствовала голод, но глотать было необыкновенно сложно: каждый кусочек заставлял давиться. В горле застрял неосязаемый ком. Кезе смотрела на Илью, чьё внимание было приковано к еде. «Ещё немного и он заметит, – Риодели катала по тарелке горох, пытаясь создать иллюзию поглощения, – если только первая не прибегу».

«Мне очень нравится то, как все меняется, – Кулумбо, вопреки этикету, начала говорить, параллельно разрезая мясо и обмакивая получившиеся кусочки в острый соус, – Маркезе, позвони завтра господину Риодели, пожалуйста. Я хочу лично выразить ему благодарность».

Девушка не сразу отреагировала, потерявшись с ответом. «Ладно», – Риодели кивнула служанке, стараясь не смотреть на неё или в ту сторону. В основном, ей просто не хотелось видеть этого странного мужчину за спиной старушки. Он корчил рожи и ставил престарелой даме «рога» из пальцев, пританцовывал и подкидывал свою шляпу. Будто бы это игра. Риодели снова посмотрела на Илью, но теперь этот клоун уже стоял за ним. В руках мужчины был ножик.

«Марки, когда ты пойдёшь к настоящему доктору? – он поднёс лезвие к горлу мужчины, но тот ничего не замечал. – Когда этот умрет? Я могу устроить!»

«Нет!» – Маркезе резко подскочила на месте, но галлюцинации уже и след простыл. Боже, неужели она позволила иллюзии так одурачить себя? Кулумбо и Илья вопросительно посмотрели на девушку, которая тихо задвинула стул за собой. «Я… забыла поздравить свою подругу со школы, – она сложила два пальца у основания шеи, чтобы измерить пульс, – у неё вчера был день рождения».

«Маркезе, постарайся сдерживать себя, – Кулумбо тоже встала из-за стола, несмотря на то, что она хотела оставаться серьёзной, служанка даже замечания делала с радостной интонацией, – Ты не на шутку нас перепугала».

Котовски исподлобья глядел на девушку: удалось ли ей его обмануть? Густые брови были сведены к переносице, лицо выражало озадаченность. Он сложил руки под подбородком, словно шея не справлялась с поддержкой головы. Кристально-голубые глаза своим светом лились в темные омуты Риодели, пытаясь уловить в них что-то. Гляделки бы продолжились ещё некоторое время, но Кулумбо начала закашливаться.

Внезапный приступ длился добрые полминуты, после чего дама потянулась к стакану. Промочив горло вином, она извинилась и удалилась. Маркес поспешила исчезнуть следом, пытаясь спрятаться от вопросов и очередных казусов. Илья оставался на месте: ему надо было справиться с потоком внезапно нахлынувших чувств и мыслей. Разочарование, тревога, злость, подозрения, – Котовски не знал, на что откликнуться и к кому идти в первую очередь. Стоило только потерять бдительность, как ложь разрослась, словно сорняк, за какие-то два дня. Надо было немедленно поговорить с Кезе, но сначала спросить кое-что у Кулумбо. Эта ситуация выходила из-под контроля. Илья ощущал беспокойство, которое появляется у бывалых моряков перед штормом.

Девушка снова заперлась у себя в комнате, после чего достала наушники и телефон. Выкрутив громкость на максимум, она вновь и вновь возвращалась раздумьями к своей служанке. Этот кашель Маркес уже слышала, возможно, даже будет слышать в своих кошмарах. Как у той девушки с двумя детьми, которые тянулись за ней, что-то требуя. А что дальше? Кулумбо будет «улыбаться»? Смертелен ли этот недуг?

Маркезе, лежавшая до этого с закрытыми глазами, резко открыла их. Она не могла игнорировать происходящее, но что оставалось? Сейчас она побежит к Илье, уверяя его, что старушке грозит опасность. А потом выяснится, что у неё просто грипп или бронхит. Снова перед глазами замелькали кадры будущего: изгнание из мира нормальных, разочарование и пренебрежение отца, безрадостная жизнь, где ты себе не хозяин. Все это давление перекрывало воздух, образуя вакуум. Как поступить?

В паре сантиметров от Кезе внезапно появилось смуглое лицо того терроризирующего всех клоуна. Иллюзия улыбнулась, после чего пальцем указала на ухо, призывая вынуть наушник. Его глаза сложно было назвать человеческими: они были абсолютно белыми, кроме чёрной точки-зрачка. Из-за тёмной кожи казалось, будто они светились. Чёрные жесткие волосы, пышные бакенбарды, плавно переходящие в козлиную бородку. Маркезе готова была поклясться, что никогда ранее не встречала этого человека.

Она вытащила наушники и присела на кровати. Человек уже отдалился от Риодели: он расхаживал по комнате, после чего, взяв стул, сел напротив. Причём стул был не от стола Маркезе, а просто созданным из воздуха. «Меня зовут Барон Самеди, – он закинул одну руку за спинку стула, а другую положил на своё колено, – и я могу тебе помочь. Точнее, твоей старушке».

Девушка помолчала, пытаясь ещё урезонить себя. Нельзя отвечать своим галлюцинациям: так ты дашь разрешение мозгу «отыгрывать» это дальше. Но что-то в нем вызывало в ней доверие и симпатию. Помотав головой и стряхнув оставшиеся сомнения, она тихо спросила: «Почему ты здесь?»

«Я?! Я всего лишь-то хочу помочь! Ты, бедная девочка, попала в Неплотный Мир! Как я мог оставить тебя там? Такую испуганную?» – По тону его голоса было понятно, что это все больше издевательство, чем правда. Маркес боялась, что кто-нибудь услышит ее: не хватало ещё самой с собой разговаривать. «Я не понимаю, – Риодели чувствовала, как разваливается на части от усталости, – мне кажется… Кулумбо болеет».

«Поговори об этом с доктором, – Самеди продолжал потешаться, причиняя девушке боль, – я мог бы тебе подсказать, но я же всего лишь иллюзия. Игра твоего воспалённого рассудка! Что я могу знать?!»

Последнее «а» он протянул с такой театральностью, что Кезе захотела расплакаться от подобного пренебрежения. Он был прав. Этот Самеди имел сверхъестественную силу, по крайней мере, имел власть над реальностью Маркезе. Если она расскажет Илье, то что тот сделает? «Пожалуйста, – Риодели опять обнаружила себя рыдающей от собственной бесполезности, – я должна знать!»

«Дорогая Марки, давай ты пообещаешь мне, что не свяжешься с этим шарлатаном, – Самеди сменил позу: теперь его руки были сложены «домиком», а пальцы скрывали ухмылку, – и я расскажу тебе все».

Барон протянул ей мизинец, как делали многие в детстве. Его руки были одеты в чёрные перчатки из странного материала, который было трудно опознать наощупь. Кезе сцепила свой палец с его пальцем, после чего Самеди, по-прежнему издеваясь, сказал: «Железное обещание даю, сказать информацию всю!»

«Обещание даю, избегать Илью».

Самеди снова рассмеялся, после чего исчез, ласково погладив девушку по щеке: «До завтра, милая Марки». Кезе прикрыла лицо руками, громко выдохнув. Столько слез было пролито без объективной причины, а вес всего мира продолжал давить на плечи.

Риодели больше не могла полагаться на свои мысли и чувства: все запреты были разрушены, а рекомендации – проигнорированы. Теперь она боялась, что этот мужчина больше не придёт. Если у него были ответы, то тревога имела смысл. Но какой в нем толк, если это все ложь? Словно собачка, она смиренно ожидала его появления, дергаясь от каждого шороха. Кезе хотелось, чтобы он смеялся над ней, разговаривал этим надменным тоном, только бы не пропадал без вести. Настолько запущенный случай. Может быть, со стороны это выглядело ужасно: Маркес понимала, что иллюзия делает ее своей пленницей, но не старалась более препятствовать этому. Ту ночь она провела неспокойно: всякий раз, когда она слышала голос, то был не Самеди. Просто очередное предупреждение купить молоко, белый шум в мозгах и иногда ее звали по имени незнакомые люди. Риодели едва держалась на ногах, но собирала силы в кулак всякий раз, когда встречалась с Ильей в коридорах. Тот смотрел на девушку недобро, но ничего не говорил. Мысли Ильи были тревожны: Кулумбо за один вечер загнулась так, как никто из его пациентов ранее. Кашель, низкое кровяное давление, «улыбающееся» лицо и температура, стабильно держащаяся на отметке тридцать семь, но иногда подскакивающая до сорока. С таким он не сталкивался: болезнь прогрессировала слишком быстро. Котовски не хотел заранее пугать Кезе, впрочем, его терпение было на пределе. Чтобы успокоить себя и перебороть хаос в голове, он забрал у Кулумбо пару книг. «Я ужасный врач», – пожурил он себя, после чего перелистнул страницу. Атмосфера в доме накалялась, словно что-то злое поджидало за каждым углом.