Что же до Ильи, то его фамилия многое говорила за него. Котовски. Домашнее и иногда ленивое, но все ещё хищное животное, живущее в тихом мире своей мудрости. От глаз лечащего врача Кезе вряд ли можно было что-то скрыть. Словно ловкий и сильный зверь, он преследовал истину, ввязываясь в самые тяжелые случаи. В то же время, вопреки всякой этике, он сближался со своими пациентами, сам того не замечая. В данном случае, настолько, что Илья оказался на месте Исидора Риодели – настоящего отца девушки.
Спасибо, Боже (Господин Риган), что Маркезе не отчислили! Теперь у неё была возможность разделить радость выпускного вечера с близкими.
Красная мантия скрывала невзрачную повседневную одежду Кезе, а на голове красовалась традиционная академическая шапочка. Девушке не нравились церемонии. Все такие серьёзные, напыщенные и приличные. Родители, словно бойцовые петухи или собаки, едва ли не дрались за репутацию детей и их образ в чужих глазах. Выпускники были проще. Сейчас они немного помолчат, послушав о себе все самое лучшее, а потом вернутся к привычному образу жизни. Но кто знал, что скрывалось за словом «привычный»?
Волосы девушки напоминали разворошенное гнездо, а под глазами «светились» темные синяки от недосыпа. Патологическая бессонница. Но, несмотря на лёгкое недомогание, Кезе хотела попасть на последнюю вечеринку со своими школьными друзьями. Хотя бы потому, что там будет прохладнее. Под этим солнцем плоть начинала таять, словно люди были сделаны из снега. Немного терпения.
«Желаю всем ученикам нашей Академии светлой дороги в этом непростом мире, – Риган стоял на сцене, сжимая микрофон в левой руке, – раньше я думал, что мы просто даем вам знания, но сейчас я вижу, что мы делали из вас людей». Его серо-зеленые глаза больше не скрывались за очками, а крашеные волосы были «модно» зализаны назад. Официальный чёрный цвет одежды сменился на более располагающий фиолетовый, да и полный отказ от галстуков пошёл директору на пользу. Во всяком случае, Маркес думала, что он и вправду стал лучше. Даже некоторые младшенькие стали сохнуть по этому старику! «Можете не благодарить», – ухмыльнувшись, прошептала она себе под нос. В глазах некоторых мамаш читалось восхищение человеком на сцене, возможно, они уже хотели познакомиться с ним поближе. «Только бы его действительно инсульт не разбил от такого количества женщин», – девушка пожала плечами себе же в ответ, отмахиваясь от лишних мыслей.
За эту весну Кезе и директор стали почти что друзьями. Риган с необычайной силой проникся мыслью, что врагов надо держать близко. Следить за ними днём и ночью, не давать передышек. Сначала он проклинал девушку после каждого внеклассного задержания так, что Ад дрожал, но затем беседы стали более мирными. У них было много общего в предпочтениях и даже некоторых взглядах на жизнь. Оба любили хоровое пение и музеи, однако, не могли довольствоваться этим слишком часто. «Что мне к лицу?» – Этот вопрос окончательно установил перемирие между хулиганкой и фигурой авторитета.
«Я с радостью готов передать завершающее слово Маркезе Риодели, отвечающей за школьную креативность», – он вышел из-за трибуны, после чего скрылся за сценой. На лице Ригана выступил пот от майской жары и лёгкого волнения: впервые он говорил, а не читал с листочка.
Маркес тихонько поднялась по ступенькам и оглядела толпу, словно ожидая недоброе. Тысячи взглядов устремились на неё, возлагая надежду на эффектность финальной части. «Нечего резину тянуть», – темные глаза девушки уставились в пустоту. Кезе боялась выступать, поэтому она представляла, что пред ней никого нет. Девушка говорила громко, стараясь слегка замедлять темп речи и не проглатывать слова. Нельзя тараторить, будто ты хочешь, чтобы от тебя поскорее отстали.
«Мы никогда не становились единым целым, – начало речи заставило некоторых людей напрячься, – потому что каждый из нас – индивидуальность. Я никогда не была лучшей в учебе, но готова поклясться, что глупые и бездарные не покидают стен этой школы. Каждый из нас – это личность, которая пойдёт дальше своей дорогой. Мы лоскутное одеяло будущего общества, которое отрицает единообразие. Разные мысли, разная внешность, разные таланты – мы все такие разные! И мы готовы нести это во взрослую жизнь. Наша сила – в самодостаточности и уникальности!»
Послышался восторженный гул, который прокатился от задних рядов, где сидели друзья Маркес, к передним, где едва дышали представители администрации. Ученики знали, на кого расчитывать: Кезе всегда говорила дельные вещи. Да и самое главное, она никогда не мялась, заставляя всех ждать.
Темные глаза снова засветились игривыми искорками, после чего девушка схватила бутылку «серебряного» шампанского. Громкий хлопок, – и на сцене образовался сладковатый фонтан. Яркие брызги вызвали ещё больший ажиотаж у студентов, после чего Риодели радостно прокричала в микрофон: «Скоро начнётся вечеринка!»
Жаркий день перешёл в тёплый вечер, который был наполнен разными ароматами. Еда, алкоголь, запах тел и будто бы что-то сгорело. Что-то нелегальное. Или это было то старое кресло, которое до сих пор тушили всеми силами в дальнем углу комнаты.
Люди танцевали, а помещение дрожало. Напитки лились, словно спонсором был сам Дионис: река из пива тут точно бы получилась! Стол с закусками был интересен только парочкам: под ним поцелуев было больше, чем под любой омелой. Маркес стояла на огромном балконе со своими друзьями, держа в руках стакан с водой. Ей нельзя было пить, даже соблазна не осталось спустя столько лет. «И что будем делать?» – Ричард, такой же трезвенник, попытался начать разговор. Его речь слегка заглушала музыка, доносившаяся из зала. Кезе про себя подметила, что эту песню она советовала их диджею ещё месяц назад: «Понравилась?»
«Отец хочет, чтобы я продолжил его дело по изготовлению машин, – Ричард говорил неуверенно, при этом слегка постукивая по стакану указательным пальцем, как будто отмеряя темп сказанного, – не думаю, что это совсем плохо. Но я бы хотел стать репортёром».
«Тебе пойдёт, – Диана уже в открытую флиртовала с другом, который ей нравился ещё с начала старшей школы, – а я всегда хотела стать танцовщицей».
Тонкими пальцами с «острым» маникюром она схватила Рика за галстук-бабочку. Приблизив парня к себе, Диана что-то шепнула ему на ухо. Ричард густо покраснел и вцепился в стакан, словно тот был спасительной соломинкой. Ему было приятно такое внимание, но, с другой стороны, девушку сложно было назвать вменяемой сейчас. У них ещё все будет с Дианой, только уже после вечеринки, когда она протрезвеет. Маркезе следила за ними несколько безразлично: если бы не слишком продолжительная игра в «безответную» любовь, она бы удивилась. «А ты, Маркес… что делать будешь?» – Рик вспомнил о девушке, пытаясь переключить внимание с Дианы на неё. «У меня ничего особенного нет. Отец хочет, чтобы я кое-что сделала в старом поместье на острове, – ответила Риодели, в шутку закатив глаза, – уединитесь уже, други».
«О как!» – Ричард хотел продолжить разговор, но Диана оказалась быстрее. Девушка схватила своего друга за рукав и увела куда-то, громко попрощавшись с Кезе. «Лучший совет от лучшей подруги!» – Слова растворились в ритмах энергичной музыки. Скоро зазвучат медленные мелодии, чтобы оставшиеся на ногах могли покачаться из стороны в сторону, как в тех сказках о принцах и принцессах. Словно камыш на ветру, обнявшиеся парочки будут стоять посреди зала. А потом закончится их выпускной и начнётся взрослая жизнь.
Маркезе громко рассмеялась, но затем также резко загрустила. Она знала, что отец просто не доверяет ей ничего, так что и речи нет о взрослой жизни. Это был такой жест мнимой доброты: он стряхнул ее, как будто она была пеплом на его тлеющей сигарете. «Черт!» – злобно выпалила девушка в пустоту. Лицо исказилось бешенством, гулко стучащим в висках. «Пойду потанцую», – Маркес развернулась и прошла внутрь.
Завтра ещё нескоро.
Оказалось, что скоро.
Девушка провела весь день на нервах: сбор вещей и посадка на корабль прошли мимо неё, как будто Кезе следила за всем со стороны. От недосыпа мир Риодели становился туманным, а внимание – рассеянным. Неудивительно, откуда у неё столько синяков и ссадин, впрочем, это лишь часть истины. Сложно было придумать оправдание своему неуемному желанию всюду влезть.
