Лоло, будто из воздуха, плавным движением кисти достала блестящий кинжал. Женщина продолжала держать Шар в другой руке и говорить, словно ничего не происходило: «Сейчас я заберу кристалл. Будет немного больно, но ты потерпи, я ведь не убью тебя».

На последней фразе женщина вонзила клинок в грудь девушки. Риодели закричала, чувствуя эту, пока притупленную шоком, агонию, но страх был бесконтрольным. Умрет ли она опять? От рук матери? Маркезе хваталась за руку женщины в надежде остановить ее, но та продолжала бить дочь кинжалом. Одежда пачкалась от крови, что растекалась огромными пятнами, сама Кезе в панике хотела проснуться. Это ведь кошмар? Всего лишь кошмар? Маркес боролась изо всех сил.

«Мама?» – слово застряло в горле девушки, когда она почувствовала привычное касание смерти. Ничего нет. Желания нет, чувств нет, только какая-то горечь от осознания конца, да ещё и такого обидного. Маркес чувствовала, что хочет биться ногами и руками об пол, как это делают капризные дети. Почему это с ней? Почему ею опять воспользовались? Каждый раз, сталкиваясь с кем-либо, Кезе оказывалась в их полной власти, лишаясь воли. Замкнутый круг, который разомкнётся только погибелью.

«В твоей крови есть кристалл, – Голос Лоло не выдавал никаких признаков ненормальности ситуации, словно она пыталась достучаться до малыша и обьяснить ему какие-то простые вещи, – когда она вытечет, я смогу достать его. Но ты не умрешь, милая! Потерпи чуть-чуть, мамочка все сделает».

Кезе едва осознавала суть слов, но упоминание кристалла зацепило внимание умирающей. Не это ли держало ее на плаву все это время, давая возможность продолжить игру? «Черт подери!» – Риодели взяла себя в руки, после чего сделала пару оборотов в сторону матери. Сбив застигнутую врасплох женщину с ног, Маркес «покатилась» дальше. К краю моста, в попытке сбежать.

Падать уже было не так страшно. Последнее, что Риодели услышала, был удар сферы об пол и недовольный крик матери.

Громкий шлёпок о воду и тьма.

Впрочем, свет не заставил себя долго ждать, словно падения и не случилось. Девушка подскочила на месте, сразу же собираясь с силами и мыслями. Кезе сидела на краю своей старой кроватки, с вопросом во взгляде наблюдая за открывающейся картиной. Все виделось зыбко, но различимо, пробуждая воспоминания. В полуметре от самой девушки сидела она же, только из прошлого. Пока что серо-коричневые волосы неаккуратными прядями спадали на плечи, а на лице разлилась усталость, присущая активным детям после целого дня игр. В комнату, заполненную игрушками и какой-никакой мебелью, зашла Осеан. Маркес вздрогнула, но женщина не замечала Риодели, ведь та была привидением. После смерти твою душу никто не заметит. Девушка обратилась призраком собственной памяти, безмолвным и безучастным. Мама держала в руках огромный графин полный странной жидкости, которая цветом напоминала воду из лужи, и чашку. Маленькая Маркес с удивлением посмотрела на мать. Уже поздно, разве она не должна была уложить малышку спать?

«Доченька, тут нужно выпить одно лекарство, – Лоло поставила посуду на тумбочку, а затем присела рядом, – чтобы животик не болел».

«Почему так много? – Девочка даже не старалась скрыть своего омерзения и нежелания, – На грязь похоже! Не хочу!»

«Я была не очень классным ребёнком», – Кезе, понимая, что это всего лишь воспоминание, подошла к графину, чтобы рассмотреть содержимое получше. Мало ли какие лекарства она пила раньше! Частицы, кружащиеся в воде, напоминали знакомый песок. Именно с его помощью Маркезе удавалось так лихо прыгать сквозь миры!

Маленькая девочка ещё немного покапризничала, но затем начала пить подозрительный напиток, то наполняя чашку, то опустошая. Стараясь не затягивать неприятное, Кезе управилась с графином за считанные минуты. Лишь на дне ещё болталась несчастная капелька. Лоло с одобрением потрепала волосы дочки, но глаза ее блестели недобро. Счастье в них смешалось с чем-то похожим на тревогу или сомнение, перечеркивая всю материнскую суть. Взяв кружку из рук ребёнка, Осеан плеснула остатки напитка, после чего и сама выпила «лекарство».

«Умничка моя, а теперь я расскажу тебе кое-что, – мать посильнее укутала Маркес в одеяло, а затем продолжила неспешно свою историю, – я никогда не оставлю тебя. Буду с тобой вот тут…»

И она пальчиком едва заметно ткнула девочку в лоб, после чего та тихо рассмеялась. Маркезе смотрела на свою молодую мать и на саму себя, пытаясь понять, как можно было так просто все забыть. Возможно, именно сегодня девушке было суждено вытащить на свет эту историю из своего детства. Лоло, тем временем, украдкой оглянувшись, продолжила: «Когда-то давно самой счастливой матери приснилась ее самая лучшая доченька. Отважная, как лев, сильная, как медведь, красивая, как ночи в августе. Мы встретились с тобой задолго до твоего рождения, Маркезе, но даже тогда я знала, как люблю тебя».

Маркес пожирала сама себя, не в силах вмешаться: «Ты любила меня? Любила? Ты убила меня!» Она попыталась коснуться своей матери, ударить ту, но все зря. Это лишь воспоминание.

Девочка улыбнулась от таких слов. Мама казалась самым важным и надежным человеком в этом мире, особенно, когда говорила о том, как она любит ее. Взрослая Кезе ёжилась, понимая, что ей предстоит услышать это ещё раз. В Мире Водопадов. Неужели предсмертное видение должно было быть таким сладким и горьким. Ироничным, ведь смысл заботы извратился до неузнаваемости. Взрослая Риодели хотела уничтожить эту картинку, словно ее можно было изорвать, как пленку неугодного фильма. Или смять, а затем выкинуть в урну.

«Тебя никто никогда не тронет», – Лоло поцеловала девочку перед сном. Во всей этой нежности читалась угроза: так по коже водят острым лезвием, не надрезая. Только что маленькая дочь Риодели стала оружием в руках своей сумасшедшей родительницы.

Маркес следила за тем, как мама покидает комнату, а она сама засыпает, устраиваясь поудобнее. Риодели, поджав ноги, прилегла рядом с маленькой девочкой. Неужели даже тогда Лоло знала, на что толкает это создание, ещё не испорченное тягостью бытия? Маркезе постаралась устроиться так, чтобы защитить этого ребёнка от будущего. «Это невозможно», – сколько раз Кезе слышала эту фразу, сколько раз ей говорили это другие. Неважно. Все самое плохое впереди или позади, но не сейчас?

Это был последний день жизни Лоло. Завтра Самеди нападет на них, убив Маркес и маму, но обе выживут, так или иначе. Исидор лишится глаза и больше никогда не увидит сына, которого спрячут в Неплотном Мире. А Маркезе… очнётся, будто ото сна, когда ее позовут по имени.

«Марки. Марки. Марки».

Барон Самеди смотрел на мирно спящую девушку у себя в комнате. Та лежала около окна, словно залезла во дворец и решила отдохнуть. «Да что же это такое, мать вашу!?» – Мужчина хлопнул себя по обеим щекам, пытаясь что-то предпринять.

«Непривычно видеть тебя здесь, – горько шутил он над положением наследницы трона, – но можешь чувствовать себя, как дома!»

*

Маркезе сидела на качелях, наблюдая за проходящими по парку людьми. Их слова и движения ударялись об стену уединения. Изоляция никогда не покидала девушку, даже если та находилась в самом эпицентре всех событий. Люди окружали Кезе, но никогда не вникали в ее существование, как и она не понимала чужих намерений быть рядом.

Конец августа стоял в воздухе лёгкой духотой, залитой запахами сладкого чая и горького перца. Жёлтая листва опадала с деревьев, но не от ранней осени, а от сухости лета. Девушка чувствовала зуд ранок на руках и на ногах, а ещё покалывающую боль от царапин, которые она оставила сама себе. Скоро Маркес вернётся в школу, скоро закончится это грустное путешествие домой. Все, что связывало ее с семьей, приносило больше смятения, чем счастья. Риодели не увиделась с отцом, но, может быть, это было и к лучшему? Кезе ещё не чувствовала себя достаточно уверенной, чтобы посмотреть в глаза этому человеку. Он всегда избегал ее взгляда, стараясь уйти в себя или спрятаться за бумагами, словно отгораживаясь от реальности. Стыд или жалость, разочарование или печаль?