Боль, разлившаяся по телу, несколько сняла напряжение и оставила пустоту в голове. Казалось, будто мучения души просто передались телу. Маркес тихо охнула и завалилась вперёд. Илью тоже убили? Но где он? В своей запертой комнате?

«Маркезе, – над ухом раздался взволнованный голос, который она почти забыла, – Маркезе?»

Девушка попыталась посмотреть на Дафниуса, но усталость не давала ей этого сделать. Парень стоял над беспомощным телом, уперев руки в боки. «Что здесь произошло?» – Он попытался помочь той встать, но внезапно столкнулся с сопротивлением. Девушка потянула его вниз, неловкими движениями пытаясь уронить на землю. «Ты… ты сдашь меня!» – Она боялась, что этот парень спрашивал ее только за тем, чтобы потянуть время. Сирены приближающихся машин уже разносились у неё под окнами, а старательные офицеры лязгали наручниками. Очередная галлюцинация.

«Куда?» – Спросил парень, заикаясь от неожиданности. Ему не хотелось навредить Маркес, поэтому Дафни несильно оттолкнул девушку, чтобы освободиться. На секунду он почувствовал, какое напряжение испытывала Риодели. Словно натянутая тонкая струна, готовая разорваться в любую секунду. «Послушай, там гора трупов, – внезапно Кезе заговорила тихим и спокойным голосом, в котором слышалась безысходность вперемешку с сомнениями, – а меня убил Барон Самеди. Но почему-то я тут. Я не могу найти Котовски, не могу найти Кулумбо, но, наверное, они тоже мертвы. Но как ты…?»

«Сложно сказать», – вздохнул парень, медленно отползая от Маркезе и устраиваясь поудобнее. Ему нравилось прикосновение тёплой от солнца травы к пальцам. Сам рассказ не должен быть совсем уж длинным, по большей части, Маркес уже знала о произошедшем.

Давным-давно дед Риодели, Хакоб, смог открыть с помощью магии способ создания рабов из различных материалов. Это могло быть золото, серебро, камень и дерево, конечно. Сначала все шло очень хорошо: люди заменялись созданиями, которые не нуждались в еде и сне, но время брало своё. Король не знал, что созданные им рабы будут превращаться обратно в безжизненную материю. На день, на час, на несколько часов, недели… и навсегда. Дафниус был сделан одним из последних, можно сказать, за пять минут до полуночи. Точнее, до смерти деда Риодели. Таким образом, он сразу оказался во власти Исидора.

Молодой человек, даже имея рецепт, не продолжил дел своего отца, отзываясь о том презрительно: «Это было против природы». Но никто не прогнал Дафни, наоборот, он стал уважаемым среди обслуживающего персонала дворца. Особенно хорошие отношения у него сложились с Элайджей Шатовски: тот всячески помогал ему, уверяя, что рано или поздно будет создано лекарство, способное сделать его настоящим человеком.

Взамен Дафниус вертелся вокруг доктора днём и ночью, как собака около хозяина. Но однажды Шатовски исчез, оставив только привкус разочарования. Дафни впервые столкнулся с такой сильной безнадёгой и страхом.

…а потом Шатовски вернулся, прикрыв своё лицо тряпками. Шрамы, оправдывался человек. Впрочем, то и не Илья был вовсе, а переодетый Барон Самеди, который некоторое время скрывался Бог знает где. Дафниус, ведомый приказами одного из самых опасных людей Неплотного Мира, буквально толкнул Маркезе в лапы чудовища.

После этих событий парня-полено выкинули в Плотный Мир, чтобы тот окончательно и бесповоротно исчез. Не учёл Самеди только одного: Дафни был тем ещё истуканом, твёрдым лбом, сильным и деревянным. Парень бродил по улицам Айпибурга, периодически отлеживаясь в виде полена, не теряя веры в то, что он найдёт Шатовски. Аскар спрашивал людей, игнорируя усталость и сомнения. Ведь, если Элайджа не вернулся тогда, то точно был все это время около Риодели.

Правда оказалась на стороне слуги. Но встреча с Ильей была безрадостной, так как Дафниус не знал, что хочет сказать и что хочет услышать в ответ. И оборвалась эта история на том моменте, когда парень снова стал поленом.

Маркес вздохнула, после чего перевела взгляд на растерянного Дафни, чей рассказ подошел к концу. Она не знала, какой сейчас день, не знала, что правда и что ложь, кто стоит за всем произошедшим. Их обоих оставили все те, кому они верили, выкинув в мир, о котором не было никакого адекватного представления. Словно два несчастных одуванчика, они рассыпались от каждого дуновения ветерка.

Снова Кезе отмеряла свой пульс, после чего слегка ткнула парня пальцем. Тот вопросительно заглянул в глаза Риодели и грустно улыбнулся иронии собственного существования: «Я настоящий».

«Пиноккио мечтал стать настоящим мальчиком», – Маркес подумала, что, наверное, это действительно самая трогательная и печальная интерпретация сказки. В реальной жизни куклой оказался неплохой человек, вынужденный однажды лишиться жизни. Кезе прониклась сочувствием к парню, который жил с пониманием собственной недолговечности.

«Нам нужно избавиться от тел. И, мне кажется, от всего дома», – Риодели поднялась с земли и, слегка покачиваясь, пошла обратно. Неужели все это вдруг перестало иметь значение для нее? Дафниус проследовал за девушкой, держась максимально близко. Ему казалось, что она тоже не очень реальная, ведь все в их семье имели привычку пропадать. В то же время, Маркезе виделась ему надежной, несмотря на все эти выпады. В каждом движении, которое походило на кукольное, он видел искренность и отчаянье. Дафниус аккуратно взял ее за руку, отчего Риодели напряглась: «Могу ли я снова представиться? Меня зовут Дафниус Аскар, когда-то я отвечал за уборку верхних этажей».

«Приятно познакомиться, меня зовут Маркезе Риодели… и я не отвечаю даже за себя», – горькой шуткой ответила девушка, отстраняясь от него. Ей больше не хотелось ощущать чужих прикосновений. Девушка подумала, что может чуть расслабиться, но тут же случилось совсем не запланированное. Ее стошнило на землю в саду: тело будто изрыгало все те сомнения и страхи, что томились внутри Кезе.

*

Давно спустившуюся темноту ночи разгонял свет от экрана, на котором высвечивался исходящий звонок. Маркес насквозь пропахла местным дешевым топливом для машины, потому что все это время старательно разливала его по поместью. Девушка выглядела изможденной: под глазами уже просвечивали синяки, а лицо побледнело. В глазах читалась пустота, которая затягивала в себя. Это напоминало неизвестное печальное кино, которое никогда не показали бы на большом экране. Все было покрыто горючей жидкостью, которую они раздобыли в доме.

Бензин устарел, – и на его место пришла инновация, позволявшая сохранять экологическое состояние в равновесии.

Лишь в одну комнату девушка так и не смогла зайти: проклятый зал с горой разлагающихся трупов и насекомыми. Кезе очень долго смотрела на дверь, которая была неплотно прикрыта, впрочем, уверенности это не придавало. «Давай, – Дафниус забрал канистры, которые девушка сжимала в побелевших от напряжения кулаках, – ты точно этого хочешь?»

Риодели спокойно передала парню топливо, после чего устало покачала головой, ощущая, как внутри разливается неприятный туман. Словно вместо мозга была вата. Маркес развернулась и исчезла в коридорах, оставив парня-полено одного. Единственное, что он услышал, это всхлипы и стоны боли.

Дафни не понимал, что движет Кезе, но ему было совестно перед ней. Бог знает, как все обернулось, если бы он сразу понял, что его водят за нос? Вина за собственную наивность, за то, что Маркезе могла бы спокойно прожить счастливую жизнь, а не сжигать все вокруг себя. И все же было что-то ещё. Аскар чувствовал какую-то жалость к Маркес, которую он видел только плачущей или находящейся в панике. Закрыв глаза, парень прошёл сквозь дверной проем и начал разливать жидкость вокруг этого «шоу». Парень вслушивался в тишину, опасаясь любого шороха со стороны разлагающихся тел: все это было до невозможности отвратительным и тревожило сердце. Особенно слугу впечатлил парень, чьи руки валялись в двух метрах от самого тела. Как и его органы, если эту кучу ещё можно было назвать ими.

Вылив последние капли, Дафниус пошёл за Риодели. Ему не хотелось оставаться одному, так как одиночество, разделённое со смертью, было подобно яду, что проникал в кровь. Швырнув канистры об стену, парень направился вглубь роскошного особняка, выбирая путь интуитивно. И угадал. Девушка сидела, скрестив ноги под собой, а взгляд ее был устремлён вперёд. Но она ничего не видела, настолько мысли занимали Кезе.