И парень снова исчез, словно призрак, укрывшись мраком ночи. Маркезе до сих пор не могла поверить, что брат все это время был здесь. Словно вернулся из длительной поездки, но грустной и тяжелой. Он рос, не зная ничего о семье, уверенный, что остался сиротой. Рассказ Нонна не оставил девушку равнодушной: ей хотелось узнать все подробности про вновь обретенного брата. Неужели Барон убил их мать? «Но почему отец ничего не говорил, почему тебя увели тогда, а меня нет?» – Маркес посмотрела на пустое небо, такое же темное, как и ее глаза. Что она знает о своей жизни? Не больше, чем Нонн, живший с мыслями о ее смерти.

«Как я осталась живой?» – и почему они тогда не спасли ее мать?

Кезе хотелось бежать к Барону, чтобы тот сказал, что все это не так. Но она знала, что это ложь. Его слова – это сплошная ложь и недоговоренность. Однажды он уже пытался сломать ей жизнь, но во второй раз Самеди не отделается так просто. Но можно ли было доверять Ноннету? Маркес в сомнениях проследовала обратно во дворец: словно пьяной, ей хотелось поскорее лечь спать. Когда же она увидит брата снова?

Увидит ли?

Маркезе смотрела на закат последнего дня июня: один месяц растянулся в три жизни, которые она провела, путаясь в необычно сплетенных обстоятельствах своего существования. Люди, которым доверяла девушка, предавали ее, скрывали правду от неё и сбивали с толку. Была ли она сумасшедшей по своей природе или из-за них? Кезе не знала. Брат навестил ее в первый и последний раз, навсегда исчезнув той ночью. Этот сценарий она уже проходила: сейчас он тут, а завтра – лишь воспоминания о нем. Был ли Нонн? Был. Риодели решила хоть на секунду перестать сомневаться в себе, боясь, что Барон залезет в ее голову и все узнает. Но она не хотела верить, что этот человек убил их мать и почти убил саму Маркес. Ей становилось жаль себя, ведь она успела ответить на собственный вопрос: влюблена ли она в него? Впрочем, ничто не имело более значения. Ее терпение было на пределе.

Закат последнего дня июня, сколько времени прошло с тех пор, как она отправила то письмо! Илья так и не пришёл, чтобы развеять этот бред. Был ли он в состоянии это сделать? Вероятнее всего, уже признал своё поражение? Маркезе приходила в неописуемый ужас, когда понимала, что правда у всех своя. А лжи ещё больше. Она плодилась под ее ногами, разрушая всякий фундамент. Девушка развернулась и пошла внутрь, чтобы подготовиться к ужину с Самеди. Она все ещё была юной Королевой. Маркезе Весенней, если выражаться точно.

Они сидели за столом, где он сделал ей предложение. Обычно такой день называют самым счастливым, но Кезе иногда боялась лишний раз вспоминать о нем. Так далеко. Риодели смотрела на то, как Самеди спокойно ел и выпивал из своего бокала, словно ничего не произошло. «Неужели ты такой спокойный, потому что думаешь, что можешь управлять мной? – Маркес держала бокал с водой в руках, наблюдая, как прозрачная жидкость перетекает из стороны в сторону, – почему же мне больно?»

Девушка последний раз сжала сосуд, наощупь пробуя искусные грани, после чего уронила его на пол. Громкий звук мгновенно привлёк внимание Самеди, который тут же помрачнел, чувствуя неладное: «Все в порядке?»

«Ты убил ее», – Маркезе резко встала из-за стола, голос девушки звучал неестественно гулко от бури чувств. Дыхание стало поверхностным, но частым: Риодели понимала, что срывается в пропасть собственных эмоций. «Убил кого?» – Барон также поднялся со своего места, готовясь к любому повороту событий. Он понимал, что все медленно выходило из-под контроля. Словно от его рук отрывались ниточки, которыми он руководил в этом кукольном театре. «Мою мать! Ты убил Осеан, ранил Исидора и почти убил меня! И теперь ты пользуешься моей неадекватностью?» – Девушка чувствовала, как ярость и бесстрашие придают ей сил. Впрочем, бесстрашие не совсем верное слово, в случае Кезе это, скорее, безрассудность. Самеди может закончить это все одним движением, но это не волновало девушку. Почему она тогда не насторожилась от такой реакции Дафниуса? Кто знал, что мог рассказать странный парень, если бы не обратился в бревно. Жив ли он? Полено ли он? Как мало она интересовалась своим товарищем, думая лишь о себе. Кезе представила, что ее странный друг, так легко поверивший ей, просто стал материалом для растопки. Самеди скинул бы его в камин, после чего, поправив кочергой, сел рядом с Маркес. Очередной вечер вдвоём: новоиспеченная пара действительно редко расставалась, только если по делу. И так ото дня ко дню. Девушка просто не могла заметить того, как ее осторожность притуплялась от этого ощущения внутри, что подобно тёплому молоку.

«Ты всего лишь пользовался мной?» – Ещё раз повторила она так, что весь замок услышал этот леденящий кровь возглас в пустоту. Самеди казался растерянным и напуганным: он знал, откуда девушка получила эту информацию. Неслучайно он тогда не обнаружил старшего ребёнка, а все поиски в Плотном Мире не дали результатов. Барон не мог дать Маркес уйти просто так. «Я сделал то, что сделал бы каждый на моем месте, – и он снова рассмеялся, но теперь его смех звучал удивительно безжизненно, – я надеялся, что у нас все получится».

Внезапно мужчина оказался рядом с Маркезе: в руке он сжимал нож, которым недавно нарезали мясо. Девушка инстинктивно попыталась отстраниться, но было слишком поздно. Резким движением Барон вогнал все лезвие в ее сердце, словно тело девушки слепили из мягкого масла. На пол начала капать кровь с освобождённого ножа, который оставил в Риодели глубокую рану. Она пока что не чувствовала боли, только желание сбежать. Ее организм пытался ухватиться за последний шанс выжить, но ничего не могло спасти девушку. Кезе упала на пол, чувствуя, как слабость тянет ее к земле, раздавливая болью. Хотелось кричать, но дыхания уже не хватало даже на хрип. Рядом лежали осколки бокала, об которые она поцарапала руку. Какие мелочи! Темные глаза последний раз метнулись на необычайно грустного Барона, чьи пальцы были вымазаны в ее же крови. «Из нас получилась бы отличная пара», – оставалось только гадать, не померещилось ли это Маркезе перед смертью. Вслед за мамой.

*

Ноннет прикрыл глаза, в которых от усталости проступала сеточка капилляров, окрашивая белок в красноватый цвет. Парень провёл все эти дни в дороге, пытаясь найти ответы на свои вопросы и решение проблем. Старший брат Маркес чувствовал, как предрассветная прохлада касается его лица, пытаясь поглотить все те чувства, что обожгли сердце. Рядом сидел, ссутулив спину, измотанный собственной магией Илья. Годы без практики истощили его навыки перемещения.

Мужчина слегка похудел, но здесь питаться нормально у него не получалось. Его лицо осунулось, заострив черты: сейчас он походил на неумело сделанную скульптуру изо льда. Он знал, что только беде суждено было призвать его обратно в Неплотный Мир.

Получив в тот день весточку от Маркес, Котовски понял, что она попала в ловушку, которую даже не старались спрятать. Доктора разрывала злость от того, что это было так просто для Дьявола Самеди: замучив девочку, он увёл ее из семьи. В то же время Илья был расстроен и из-за себя, ведь он мог предостеречь и не допустить этого. Мог просто все сказать, а не ждать приказа Исидора. Что тот знал? Знал ли, что дочь летела без тормозов навстречу своей судьбе? Знал ли, что Маркес уже не понимала, где правда, а где вымысел? «На эти вопросы мы сами должны найти ответы», – глаза Ильи грустно заблестели, и затем доктор перевёл взгляд на Нонна. Внутри Котовски все ещё бушевало негодование, сменяемое покоем. Хотя бы сын Риодели был здесь.

Молодой наследник рассматривал кинжал, который ему вручил врач, – фамильная ценность, которую Исидора забрал с собой при побеге. Трон принадлежал тому, кто нёс с собой это оружие. Во всяком случае, таковы были традиции раньше.

Выращенный в Неплотном Мире, он чувствовал его всей душой, словно каждое изменение отражалось в мелодии скверного существования. И он ощущал, как его босые ноги ступают по тронному залу. Законно. Риодели расправил плечи, понимая, кто истинный хозяин. Сам Нонн. Все те годы, потраченные на бойни с братьями и сёстрами за кусок хлеба, все те дни, проведённые в страхе и горечи, и все секунды ожидания привели его сюда. Отобрать все, что принадлежало ему по закону. И если раньше он собирался справляться своими силами, то сейчас на стороне Риодели был врач.