Запыхавшись, они наконец-то остановились у огромных дверей, сделанных из дерева, которое выкрасили в синий. Широкие и массивные, они сами открылись перед гостями, которых уже ждали. В тенях пряталась фигура, одетая в темно-зелёный костюм, лицо человека невозможно было рассмотреть за завесой темноты. Единственное, что девушка заметила, – это очертания шляпы с перьями, которые торчали в разные стороны, и знакомый предмет в руках. Не может быть? Дафниус сделал пару шагов к нему и поклонился, не подходя слишком близко: «Я привёл ее к вам, господин Шатовски».

«Господин Шатовски, – фигура ответила знакомым голосом, произнося это имя с отторжением, – давно сбежал».

Из теней появился Барон Самеди, который торжествующе улыбался и казался всем довольным. В руках он сжимал ту самую трость, с помощью которой Кезе сюда и переместилась. На ней блестел зелёный камень, который тут же потемнел до бордового: «Шатовски пропал с Исидором давным-давно. Единственный, кто поддерживал это место в порядке, был я».

«Самеди? Урод! Да я тебя насквозь вижу!» – Дафни бросился на мужчину, словно яростный зверь – на добычу. Ещё немного, – и парень схватил бы Барона за горло, но не судьба. За жалкую секунду он обратился в полено, которое с грохотом упало на пол. Маркезе стояла, затаив дыхание и не моргая. Девушка пыталась понять, что происходит и что они не поделили: ее взгляд метался от куска дерева к Самеди, а затем обратно. «Теперь нам не будут мешать», – Барон снова ударил своей тростью, отчего у девушки земля ушла из-под ног. Но падения не последовало. Риодели сидела в кресле у невероятно длинного стола, а перед ней стояли свечи, горевшие все тем же белым пламенем. Барон Самеди был рядом: стульям он предпочёл сам стол.

«Твой отец, – он едва заметно щёлкнул пальцами, из-за чего за его спиной появился портрет молодого Исидора в темной накидке, которая доставала до пола, – был местным правителем».

Девушка рассматривала отца, который казался сам не свой. То ли этот огонь делал его таким несчастным и похожим на труп, то ли в молодости он был действительно плох собой. Молодой человек казался слишком худым и тщедушным для того, чтобы вырасти в отца. Но подпись не обманывала: «Исидор Юный». Риодели затем заглянула в белесые глаза Самеди, отчего тот оскалился в ответ: «Но потом он сбежал, не выдержав местной разрухи. Взял с собой жену, сына и маленькую дочь».

Он растягивал гласные в слове «маленькую», словно это было чем-то незнакомым на вкус, после чего снова взял Маркезе за руку: «Котовски, точнее, Элайджа Шатовски последовал за ним. Верная псина. Оставили это место гнить, но, благо, у них был я».

Самеди все говорил и говорил, его интонации то становились спокойными, а затем снова негодующими и насмешливыми: «Риодели не любил магию, а она была действенным лекарством. Вместо этого он предпочитал Элайджу, который только и мог делать настойки и прочую химию! Но это неважно… люди нуждаются в каком-никаком правлении, особенно замечательно, если на троне будет ответственная дочка блудного короля!»

«Что тебе нужно? – Кезе внезапно обнаружила в себе желание узнать все подробнее, но не за семейной историей она пришла сюда, – Ты сказал, что Доктор знает, как вылечить Кулумбо! Так ты знаешь? Или Илья знал?»

«Элайджа знает! Все он знает, этот ублюдок! Но у него нет нужных материалов, – Барон стиснул руку Риодели с такой силой, казалось, он собирался сломать ей все пальцы, – я помогу тебе. Она будет в порядке, твоя старушка. Но не просто же так, милая Марки!»

И он рассмеялся. Громко и оглушительно: стены тряслись, а огонь разгорелся так сильно, что языки пламени достали до потолка. Риодели было страшно. В новом свете этот человек казался самим дьяволом. Разве Кулумбо не говорила: не доверяй незнакомцам? Что он собирался просить взамен? Впрочем, неважно. Маркезе все равно собиралась отдать ему все: ничего не имело смысла, если бы не старания Кулумбо.

В голове проносились воспоминания, как слайдшоу со звуками, что раздавались где-то далеко. Маркес не помнила, как пропали мать и брат. Она только знала, что это были темные времена ее жизни. Служанка не покидала палату, пока Кезе отлеживалась без памяти. Старушка учила Риодели азам существования заново, мирясь с новыми «особенностями» восприятия. Кулумбо была с ней, когда та пошла в школу, когда та впервые столкнулась с приступами и болью. Именно эта престарелая дама подняла девушку с колен, пока весь мир разваливался на глазах. Только она держала Маркес на поверхности, когда безумие било с новой силой, затягивая в своё болото. Какой смысл был существовать без того, кто отдал тебе все? Это была благодарность, которой никогда не будет достаточно. Даже умереть за неё будет недостаточным. Если бы только язык не лип к нёбу каждый раз, как Кезе хотела сказать что-то важное. Подчас ей казалось, что она кричала из-за огромной стены, потому никто и не слышал Риодели.

Маркес знала: она должна была пойти на все. Любая цена была оправданной.

«Что?» – Девушка спросила так, словно ещё немного и она упадёт в обморок. Если бы мир укатился куда-то, сойдя с орбиты, то она бы этого не заметила. Маркезе побледнела от внезапного желания стошнить на стол и заснуть навсегда. Слабость. Барон все ещё держал ее за руку, переплетая пальцы: «Ты выйдешь за меня замуж».

«Куда выйду?»

Теперь была очередь Маркезе смеяться над всем происходящим, чем она и воспользовалась. Слабость лишь слегка отступила, давая девушке переварить новости. Это точно сказка! Шутка?!

Смеялась она с истерическим надрывом, в уголках ее глаз блестели слезы, как первые звёзды после заката. Заходясь с такой силой, Риодели чувствовала, как у неё сводит судорогой живот, а скулы начинают «ныть». Все так просто!? Девушка глубоко вздохнула, словно только что ее выдернули из воды: «Я выйду за тебя».

Ведь любая цена была оправданной, особенно такая смешная.

Барон поднёс ее руку к своим губам, после чего ухмыльнулся. Было видно, что он ощущает своё превосходство над всей ситуацией. Но Маркес хотела лучшего для человека, который когда-то пообещал ей весь мир и выполнил свою клятву. Разве можно оставить такое безответным? Несмотря на своё положение, на ее лице читалась уверенность в своём решении. Самеди даже зауважал свою невесту за подобное безрассудство, которое называлось преданностью.

«Замечательно, ваше Величество».

*

О шикарной свадьбе никто не говорил, потому что все были озабочены возвращением Риодели. Неплотный Мир возлагал на дочь Исидора остатки своих надежд: может быть, она наконец-то сделает их жизнь лучше, излечив болезни и устранив разруху. Впрочем, вести о союзе наследницы трона Неплотного Мира и мага Самеди разносились быстро, словно чума: от дома к дому, от старого к молодому, от толпы к одиноким. Но все чаще люди задавались вопросом: «Почему они вообще сошлись?»

Несколько дней Самеди не отпускал Риодели далеко от себя, увлекая девушку разговором. Ему нравилось проводить время с Маркезе, которая не рвалась вперёд, но не давала ему лишний раз подумать о том, что она слабая. Риодели, изначально сторонившаяся его общества, все чаще приходила сама. Перекинуться парой слов, посидеть рядом, спросить что-то. Магнетизм.

Сама Маркезе понимала, что не смыслит ничего в политике, да и в местных особенностях тоже. В устройстве Неплотного Мира, как единой структуры. С другой стороны, Барон Самеди говорил, что поможет ей во всем разобраться, постепенно вводя в курс дела. «В отличие от Исидора, я не покидал людей все эти годы», – шептал себе под нос мужчина, смотря куда-то вдаль и обвивая рукой плечи своей будущей жены. Белесые глаза, казалось, вбирали в себя все, что видели, без остатка. И им было мало. «Какой потенциал пропадает», – впервые за долгое время Барон закурил свои любимые сигары, отложенные на особый случай. Завтра он перестанет быть холостяком.

Ночь сменяла день, но все казалось одинаковым в Неплотном Мире.

«Ваш союз скреплён навечно, теперь вы семья, – громко провозгласил мужчина в тёмном одеянии, которого позвали сюда провести церемонию бракосочетания, – да будет ваш путь чист, а жизнь спокойна».