И мягко прикасается губами ко лбу женщины. Забава замирает, гулко сглатывает и вцепляется побелевшими от напряжения пальцами с бесцветным маникюром в край стола так, словно это единственное, что спасает её от падения. От падения в страсть… Волков слегка отстраняется и с удовлетворением отмечает и предательский румянец на щеках секретаря, и быстро бьющуюся голубоватую жилку на её тонкой шее. Она хочет его, и она не устоит. Но босс не будет спешить. Зачем ломать интересную игру?

– Забава, – зовёт он, и когда она, будто заворожённая, поднимает голову и смотрит на босса через стёкла очков, приподнимает брови и говорит: – Ты вся горишь! – Женщина вздрагивает и машинально облизывает губы, Волков хитро щурится и продолжает: – Кажется, у тебя поднялась температура.

Берёт с её стола папку с документами на подпись и выпрямляется.

– Можешь на сегодня взять отгул и отлежаться, если не хочешь брать больничный.

– Правда? – Волков улавливает в её тоне недоверчивые нотки и, пряча улыбку, возвращается к своему столу. Конечно нет, детка! Интересно, попадёшься ли ты на эту удочку? – Я вам сегодня не понадоблюсь?

– Конечно, мне будет непросто, но я справлюсь, – опускаясь в кресло, заявляет Волков. От пронзившей пах лёгкой боли голос его прозвучал жёстко: – Или позвоню в службу найма, чтобы подобрали временного работника.

Забава выпрямляется, на лице её появляется привычное Волкову суровое выражение. И куда вдруг подевалась запуганная птичка? Впрочем, это состояние для Забавы несвойственное, тем занятнее. Волкову приятно наблюдать за добычей. Сколько же у тебя масок, детка?

– Не нужно. – Из-за угрозы потери работы женщина мгновенно преображается и серьёзно смотрит в глаза боссу. – Я приму лекарство. Это лишь небольшая простуда.

Как известно, временное часто становится постоянным, и Забава явно не хочет рисковать. Она деловито оглядывает стол и преображается полностью, сейчас перед боссом сидит решительная женщина, которая думает только о работе. Волков, перебирая документы для подписи, исподволь наблюдает за секретарём. Эта личина ему знакома уже долгое время. Толстые стёкла очков с диоптриями, которые женщина носит днём, чтобы скрыться от него за безобразной оправой. А вчера была в линзах? Он помнит её блестящие от возбуждения глаза. И волосы… Сейчас они тщательно зачёсаны и спрятаны в пучок. А ночью они лежали тяжёлыми прядями на худеньких плечах.

Волкову нравится, когда у женщины длинные волосы, так приятно намотать их на ладонь, чтобы обездвижить её в положении на коленях, и войти сзади сразу, грубо, на всю длину, чтобы она закричала от удовольствия. Удерживая за волосы, насаживать на свой член ещё и ещё, чтобы женщина молила о продолжении. Слушая шлепки плоти о плоть, довести партнёршу до спазмов, до сладкого финала и отпустить её, подрагивающую от затухающего оргазма.

Боль в паху приводит в себя. Может, и хорошо, что она его приложила коленом. Иначе он сейчас не сдержался и опрокинул секретаря на стол, да драл бы до криков и разметавшихся по папкам выпущенных из строгого пучка волос. А теперь придётся подождать, пока его тело вернётся в норму. И за это время он добьётся от Забавы признания. Ожидаемое удовольствие будет в разы больше!

Я осторожными глотками пью горячий кофе и задумчиво смотрю в окно. Не мог же он меня узнать? Просто не мог, потому что… Да что тут думать? Даже Диана сказала, что её муж не узнал, когда она из салона красоты вышла. Муж! И не сильно она преобразилась, лишь стала рыженькой и с короткой стрижкой.

Смотрю на своё полупрозрачное отражение в стекле: ну мышь офисная обыкновенная, классическая! Не мог босс узнать в шикарной красотке… это вот! Я сама долго привыкала к своему образу, поначалу даже вздрагивала, когда случайно видела себя. И гардероб особенный. Да я перед собеседованием обошла десятки секондов, чтобы найти тот образ, который оттолкнёт всех мужчин… ну разве что кроме старьёвщиков.

Но все усилия отбились в первый же миг, как мой будущий босс посмотрел на меня. До сих пор помню его оценивающий взгляд, будто кромсающий меня, разбирающий не только тело, но и всю жизнь по кусочкам. Чего стоило тогда не шевельнуться, не сжаться, не отступить в тень – я не знаю. Но всё окупилось сторицей: меня взяли! И вот – одна досадная случайность, и я всё дело поставила под удар.

– Забава Евгеньевна.

Вздрагиваю и, облившись кофе, вскрикиваю от боли. Голос босса подействовал на меня, как неожиданный удар током. Шиплю от небольшой рези в обожжённых пальцах и зло смотрю на Артура Альбертовича. Вот зачем так подкрадываться?!

– Простите, – говорит босс и, вытянув из кармана пиджака серый платок, встряхивает его и промакивает мои пальцы: – Не хотел вас напугать. – Обхватывает мои ладони и смотрит в глаза: – О чём вы так задумались?

Тяну руки, но босс не отпускает, и от его прикосновения по телу будто пробегают маленькие молнии. Память тут же услужливо подсовывает сцену в тёмной комнатке. И эти самые пальцы – длинные и изящные – на моём теле. Скользят по талии, бёдрам, задирают юбку, властно сминают ягодицу… Касаются чувствительной точки между ног. Вздрагиваю и смотрю на босса снизу вверх.

– Вы покраснели, – с полуулыбкой сообщает Волков и приподнимает брови: – Всё ещё нездоровится? Проверю температуру.

Тянется ко мне губами, а у меня сердце готово выпрыгнуть из груди, во рту пересохло. Он уже поцеловал мой лоб утром, неужели собирается сделать это снова? После того как вообще не обращал внимания? Нет, он точно узнал меня! Что же делать? Надо бежать! Вырваться и, уволившись, просто исчезнуть. Оставить всё это…

Но я всё ещё стою, словно завороженная, и, едва дыша, жду лёгкого прикосновения его губ. Тех, что ночью доставили мне столько удовольствия. И от воспоминания, как Артур терзал губами мою шею, нетерпеливо сжимал бёдра, огонь растекается по жилам, а между ног становится мокро. Сладкая дрожь предвкушения волной проходит по телу.

Чувствую его тёплые губы, закрываю глаза и судорожно втягиваю носом воздух. Ощущая аромат дорогого дымно-сладковатого парфюма босса, едва сдерживаю стон. Вот бы сейчас забыть обо всём на свете, обнять крепкое тело босса, прижаться к нему своим, потереться… Ощутить под пальцами каменные бугры мышц… Ах, какое тело у Артура! Вчера, увидев его в клубе, почувствовав силу и страсть объятий, я поняла, почему босс может заполучить в постель любую, кого захочет.

Да, Артур безумно привлекателен, и я часто любовалась им… Как картиной умершего гения или холодной статуей. Потому что он никогда не обращал на меня внимания. Нет! Потому что никогда не окутывал меня своей безумной порочной аурой обаяния. Не пытался понравиться, соблазнить. Я была никем: бесплотной тенью с необычным именем. Потому он и доверял мне.

А сейчас всё поставлено под удар. Я всё ещё не могу поверить, что проиграла этому бесчувственному монстру. Где-то на грани сознания пульсирует алыми буквами слово «Бежать», но я не могу даже пошевелиться. Лишь его губы на моей коже, лишь его руки, обхватывающие мои. И дурманящий аромат, который поглощает мою волю. Хочется привстать на носочки, потянуться и ощутить его губы не на лбу. Поймать, завладеть, покорить… и покориться. Но он же только проявляет заботу к заболевшей сотруднице, а я придумываю себе невесть что. Готова растаять в умелых руках, признаться во всем…

Забава, очнись! Неужели ты позволишь пропасть стольким усилиям? Соберись.

Страх раскрытия и желание разоблачения – изощрённая пытка, когда босс так близко, что в голове лишь плавают сладкие воспоминания. Он отстраняется от меня, и это простое движение будто делает меня сиротой, опускает в глубинный холод, окружает одиночеством. Я понимаю, что он легко прикоснулся губами к моему лбу, но для меня это лёгкое касание растянулось в вечность. Сколько чувств, вихрей мыслей и водоворотов страхов я за этот миг пережила!

Артур отпускает мои руки и делает шаг назад, а я тянусь следом, и от отрезвляющего болезненного осознания хочется волком выть.