Да, отношение Харрисона изменилось — вместо теплой симпатии оно превратилось в настороженную обеспокоенность, но тем не менее Морган верил, что он его не выдаст, раз не выдал в тот, самый первый момент. Почему пошёл за Тимом сейчас? То ли шок от произошедшего повлиял, то ли инстинкты наконец взяли своё. Страха не было, как и отвращения — только пол норовил убежать из-под ног от нарастающего волнения.

— Ты меня не боишься? — спросил он у Харрисона.

— Все видели, за кем я ушёл, Морган, — ответил тот, пропуская парня в свою каюту. — И что эмпаты умеют делать в постели?

— Ничего, — пожал плечами Морган.

— Врёшь.

— Думаешь, так легко начать общаться с кем-то близко, когда боишься, что тебя раскроют? — возразил Морган.

Наконец он понял, почему не против секса с Харрисоном — от него скрывать нечего! И эта дебильная уверенность, что его не выдадут… После того, как мысли уложились в голове стройными рядами, стало спокойнее. И да, ему нравился этот высокий брюнет, от которого веяло уверенностью и доброжелательностью. Почему нет?

Тим, не сводя с него глаз, подошёл ближе и попытался расстегнуть ворот кителя Моргана.

— Я сам, — торопливо сделал шаг назад парень.

— Я заметил, что ты напрягаешься от прикосновений, но не придал этому значения, — нахмурил брови Харрисон.

— Просто это… личное, — сказал Морган, освободившись от форменной куртки и стаскивая через голову майку.

— Секс — ещё более личное, — сейчас лейтенант был уже почти готов пойти на попятную — вновь возникли опасения.

— Ты же сам этого хотел, — ухмыльнулся Морган, расстегивая брюки, и подошёл к нему ближе.

— Хотел. И хочу, — ответил Тим, у которого взыграла мужская гордость, и подтолкнул его к кровати, одновременно расстёгивая свой ремень.

Морган в одних трусах сел на край стандартной узкой кровати — лёгкое возбуждение нарастало от вида накачанного и в меру волосатого тела Харрисона. Теперь он точно знал, что его привлекают мужчины в целом и этот конкретный мужчина в частности. Тим достал из шкафчика смазку и бросил рядом, а потом снял трусы, обнажая крупный наполовину вставший член в зарослях тёмных паховых волос.

Если у пилота и были какие-то сомнения, то они улетучились, когда он, повалив Моргана на спину, стащил с него трусы, а потом навис на руках и накрыл своими губами его рот. Целоваться Морган не умел — просто позволял Тиму жадно исследовать его ротовую полость языком, а заодно — пытался удерживать блоки, чтобы окончательно не погрузиться в вихрь эмоций своего любовника. Это было очень сложной задачей при таком тесном физическом контакте.

К счастью, он быстро закончился — Тим скомандовал перевернуться на живот, а после, смазав пальцы в вязкой и холодящей смазке, начал массировать Моргану промежность. Пережить прикосновение руки было проще — контроль над своими ощущениями вернулся, а потом и дискомфорт от того, что один палец настойчиво пробирался ему в анус. Тим больше не сомневался — он хотел Моргана, хотел вставить до упора как можно быстрее — даже не нужно было прислушиваться, чтобы понять его желания. Но, несмотря на это, он сдерживался, растягивая тугие мышцы под себя. Морган морщился — неприятно, как это может кому-то нравиться? Даже вторая рука Тима, подрачивающая его член, не могла выправить ситуацию.

Наконец Морган ощутил у входа в свой зад головку члена. Инстинктивно сжался.

— Не зажимайся, больно будет. Обоим, — сказал Харрисон, плавно проталкиваясь миллиметр за миллиметром.

Хотелось выругаться — что это за кошмар, когда ощущаешь что-то очень большое и инородное внутри. Как таковой боли не было — только острый дискомфорт, о котором кричал мозг. Да, мама права насчет того, что для эмпата его тело — это один из важнейших органов. Вторжение настолько явственно ощущалось, что он почти запаниковал, пытаясь справиться с непонятными эмоциями.

Тем временем Тим начал аккуратно двигаться — неприятные ощущения притуплялись, и Морган понял, что удерживать блок от чужих эмоций с каждой секундой становится всё сложнее. И пусть он не получал от происходящего никакого удовольствия, но мог ощущать яркое наслаждение своего партнёра, настолько сильное, что, казалось, тот скоро впадёт в беспамятство.

— Не, не так, давай на спину, — сказал Тим и, выйдя, перевернул Моргана.

Он добавил на свой член смазки и вновь навис сверху, позволяя согнутым в коленях ногам Моргана обвивать его торс, быстро вошёл, направляя себя рукой. Парень выдохнул и невольно прогнулся — от волн сдвоенного наслаждения: своего и Тима. Блок уже не справлялся.

— У тебя глаза зелёные, — Харрисон установил зрительный контакт.

Вот сейчас Морган точно пропал: защита разлетелась к чертям, невозможно разобрать, где заканчиваются его ощущения, а где начинаются ощущения Тима. Такое он уже испытывал, в детстве, с мамой — она называла это единением. Но проделывали они это довольно редко — какому человеку понравится полное слияние с эмоциями другого? Маме не нравилось, поэтому прибегала к этому методу, только чтобы успокоить маленького Моргана.

В анусе по-прежнему оставалось небольшое неудобство, но что оно значило на фоне того, что чувствует мужчина, наконец получивший желанное тело — Харрисона вело от кайфа обладания, от красоты Моргана. Весь этот спектр в полную силу впитывал эмпат — уже не мог сопротивляться слиянию эмоций, а потому собственные, не до конца понятные и приятные, ощущения отошли на второй план, выпуская вперёд острое, яркое наслаждение.

Член Моргана был зажат между двумя животами — но парень потерялся в своих чувствах, чтобы понять, что именно он сейчас кончил, выплескиваясь себе на грудь белёсыми струями и сжимая член любовника своей задницей настолько, что тот глухо застонал и тоже дошёл до разрядки.

Ошалевший от неожиданного двойного оргазма Морган разглядывал лицо Тима — глаза тот всё же прикрыл, а потом, дав возможность выпрямить ноги, придавил своим весом сверху. Правда, лежал секунд пятнадцать, а потом, вздрогнув, соскочил и сел на край кровати. Вспомнил, что занимался сексом с телепатом.

— Я пойду к себе, — сползая с кровати, сказал Морган.

Задница саднила, живот перепачкан собственной спермой. А Тим кончил ему в анус… Следя, чтобы не вытекло на пол, он проследовал в санузел и там с помощью ионного душа смыл следы непотребств со своего тела. Зад болел, хоть и не смертельно — крови обнаружено не было, только слегка пощипывало. Одевшись, он отправился в свою каюту. Тим в это время был в душе.

Поутру первым делом Морган раздобыл регенерирующую мазь для своей пострадавшей дырки — ничего критичного не произошло, просто микротрещины, но хотелось, чтобы зажило побыстрее. Следующие три дня пересечься с Харрисоном не удавалось — наверно, избегал встреч. Это было понятно — осознал, что переспал с телепатом, а ещё стоял перед выбором — сообщать ли руководству о том, что на «Платоне» находится не совсем обычный человек или нет.

А потом, когда Морган был на ночном дежурстве, лейтенант показался на пороге медотсека. Специально настраиваться, чтобы слышать, не пришлось — только поднять голову и посмотреть в глаза.

«Блядь, что делать… как сказать, что я не хотел так».