потому что мне 16, б) мама не
разрешит мне полночи где-то шляться?
Совсем-совсем нет?
Совсем-совсем.
Черт… Ну, ничего, я что-нибудь придумаю.
До связи, Белоснежка!
Каждое сообщение вызывало у Вари неоднозначную реакцию, она то закатывала глаза, то фыркала, в какой-то момент ей даже показалось, что сообщения ей писал не Матвей, а его десятилетняя копия.
Следующее явление Матвея народу произошло в пятницу, когда он, донельзя довольный собой, внезапно объявился перед школой. Одиннадцатый класс как раз дружно вывалился из школьных дверей, заполняя собой крыльцо и площадку перед школой, где обычно стройным рядком стояли учительские автомобили. Варя, как обычно, плелась в самом конце толпы, поэтому Матвея увидела не сразу. Сначала она услышала возбужденные перешептывания одноклассниц, касавшихся таинственного молодого человека с букетом шикарных белых роз в руках. Конечно же, к себе Варя это не отнесла. Ну, кто в здравом уме и твердой памяти без пистолета у виска подарит ей белые розы?
Но потом Лиля, куда больше видевшая поверх голов одноклассников, чем Варя, прошипела: «А он что здесь делает?», нахмурившись, толпа перед ними расступилась, и Варя, что называется, узрела…
Матвей, блистательный, словно сошедшая со страниц глянцевого издания модель, стоял, облокотившись спиной о бок небольшой черной машинки, в которой Варя признала ту, на которую долгое время пускал слюни ее брат. В руках он действительно держал белые розы, их длинные тонкие стебли были перевязаны лентой. Увидев Варю, Матвей ослепительно улыбнулся, отчего ее одноклассницы издали коллективный завистливый вдох и стали озираться, пытаясь понять, кому именно улыбнулся красавец.
Несмотря на то, что на глазах парня были черные очки, Варя была готова поклясться, что в них прыгало полчище чертей, принимавших охотничью стойку. Бросив злой, как тысяча носорогов, Лиле и растерянному Руслану пару слов на прощание, Варя поспешила подойти к Матвею, по избежание дальнейшего совращения женской половины одиннадцатого класса. Хотя почему только женской…
Когда Варя подошла к нему, Матвей снял очки и, наклонившись, оставил поцелуй у нее на щеке. За спиной стало подозрительно тихо, и Варя поняла, что теперь ненависть к ней вспыхнет с утроенной силой и даже без помощи Новиковой. Ее руки сами собой сжались в кулаки.
— Только не бей меня перед прелестными дочерями Евы, Белоснежка, ладно? — попросил шепотом Матвей, заметив это. При этом он успевал обворожительно улыбаться и посылать убийственные взгляды в толпу. — К тому же я повышаю твой социальный статус. Завтра отбоя не будет от расспросов.
Варя, не сдержавшись, закатила глаза, ища успокоения в небесах. Матвей упорно продолжал испытывать ее терпение, и ему это нравилось. Однако цветы ей в руки он так и не дал, опасаясь быть отхлестанным.
— Поехали уже, ага? — выдавила из себя Варя, проглатывая все едкие замечания, что так и просились на язык.
— Поехали, — легко согласился Матвей. Как бы ни хотелось ему продолжать блистать и покорять, но дизайнерские джинсы отказывались противостоять русскому морозу.
Положив цветы на заднее сидение, он галантно открыл переднюю дверцу для Вари, помог ей усесться в низкую машину и поспешил занять место за рулем. Пару секунд спустя двигатель мягко заурчал, и они отъехали, провожаемые взглядами всего одиннадцатого класса.
Попав в машину, Варя тут же пристегнулась и подавила внутреннюю дрожь. Она все еще не любила машины, даже сам запах салона порой заставлял голову кружиться, а руки дрожать. Именно поэтому у Леши в машине все время болтались освежители воздуха: не елочки, нет, их силы не хватало, чтобы полностью заглушить машинную вонь. Чаще всего это было что-то, похожее на апельсин. Запах в машине стоял очень странный, но зато отгонял ненужные ассоциации.
— И зачем это представление? — раздосадовано спросила Варя немного погодя, когда они вырулили на шоссе.
Матвей пожал плечами, бросая на нее лукавый взгляд.
— А тебе не понравилось? — спросил он, подначивая.
— Нет, — тут же выпалила Варя. — В смысле, понравилось, но не надо было этого делать. У меня теперь проблем будет больше, чем было за все четыре прошедшие месяцы.
— Не переживай, — усмехнулся Матвей, снова глядя на дорогу. — У вас же сейчас каникулы будут? — дождавшись, пока Варя кивнет, он продолжил: — Все все забудут триста раз. Ну, кроме Лили. Этот ребенок еще долго будет кипятиться. Вот почти уверен, что она звонит прямо сейчас Розе и жалуется!
Лицо Матвея озарила довольная улыбка, он был похож на пятилетнего малыша, который стянул из буфета конфеты, и это сошло ему с рук. А еще он стал совершенно очаровательным, и Варя внезапно очень ясно поняла, почему он пользуется таким успехом у слабого пола и при этом остается при всех органах.
Отвлекшись на Матвея, Варя не сразу обратила внимание, куда они едут. А когда обратила, уставилась на него во все глаза:
— Слушай, а куда мы, собственно, едем? — спросила она подозрительно.
— К тебе домой, — отозвался тот. — Тебе надо переодеться. Не повезу же я тебя в кафе в школьной форме? А если ты ко мне приставать начнешь? Тебя ж неправильно поймут!
Матвея от расправы спасло только то, что он вел машину.
— Ага, а откуда ты узнал, где я живу?
— Так Роза сказала, — глядя на Варю в стиле «Элементарно, Ватсон», произнес он. — А ей сказала Лиля, — опережая следующий вопрос, добавил Матвей.
Это объяснение Варю удовлетворило, потому что Лиля знала все. Иногда она выдавала совершенно невероятную информацию, и Варя поначалу удивленно расспрашивала ее, где она это узнала. Но каждый ответ Лили повергал ее в еще больший шок, поэтому со временем Варя научилась принимать как данность то, что Лиля была гораздо умнее ее, что заметно облегчало жизнь. Будь Лиля злым гением, то мир был бы в опасности, но та ответственно относилась к своему супер-мозгу. Она уже подала заявление, сопровождающееся коробкой дипломов и сертификатов, в Гарвард, и Варя была уверена, что ее примут.
Матвей собирался идти вместе с Варей к ней домой, на полном серьезе уверенный, что ждать даму придется долго. Но у самой Вари против этого было два серьезных аргумента. Зубы Барни – раз, агрессия ко всему роду мужскому – два. К тому же, она никогда долго не собиралась. Воспитание брата научило ее одеваться быстрее, чем кипит чайник на кухне. Достигалось это просто: если Варя не приходила на кухню полностью готовая вовремя, он съедал ее завтрак и отправлял в школу голодной.
Матвея аргументы впечатлили, особенно, когда Варя показала ему фотографии Барни, сделанные в моменты, когда он впечатляюще зевал или лез облизываться к любимой хозяйке, и он благоразумно решил остаться в машине. Поднявшись в квартиру, Варя устроила сеанс «почесушек» для Барни, который остался очень этим доволен, поставила розы в воду, быстро сменила школьную юбку на выходные джинсы, и спустилась обратно. Ее школьная блузка вполне подходила для простого «кофе». Часы говорили, что прошло всего двадцать минут.
Матвей изумленно вытаращил глаза, когда увидел ее, выходящую из подъезда. Усадив Варю в машину, он даже похлопал.
— Мадам, я восхищен, — Матвей шутливо поклонился, пока Варя пристегивалась.
В общем и целом, общаться с Матвеем Варе понравилось. Конечно, в те моменты, когда он приглушал свое убийственное очарование и вел себя как обычный парень, а не ходячий похититель сердец. Возможно, не общайся Варя с Лешиными друзьями и многочисленными поклонниками Али, она бы чувствовала себя по-другому. Возможно, она бы сидела, смутившись и не зная, что сказать, и робела бы от того, что такой взрослый молодой человек обратил на нее внимание. А уж если бы он начал применять к ней весь свой арсенал, как тогда, у Лили дома…
С ним правда было легко. Можно было спокойно язвить и бросаться резкими комментариями, не опасаясь, что он поймет это как-то неправильно или обидится. Но чем дальше, тем сильнее понимала Варя, что влюбиться в такого человека она бы не смогла. А если бы и смогла, то быстро бы оборвала эту связь. Она по натуре была очень ревнивой, а бесконечная вереница девушек, подходившая к ним, где бы они не оказались, даже ее, не имеющую на Матвея никаких планов, кроме как хорошо провести время, слегка нервировали. Она не могла не сравнивать их и себя, причем сравнение было явно не в ее пользу.
