Глеб привлек ее к себе, обнимая за плечи.

— А может правда останешься? — спросил он, и его зеленые глаза блеснули с надеждой. — У нас есть гостевая комната…

Варя решительно покачала головой. К тому же ей казалось, что Глеб вполне может уговорить ее остаться. И ей, чего уж скрывать, этого хотелось. Но тут в дело включался разум, который еще не потерял своего периодически отключающегося хладнокровия, и начинал орать благим матом на все ее хотелки и желания.

В коридоре было темно, зато в конце его разливался яркий электрический свет, безжизненный и порой бессмысленный. Оттуда же доносились голоса: высокий взвинченный, принадлежащий явно Анжеле Филипповне, и низкий, то и дело перемежающийся смешками. То был, вероятно, отец Глеба. Чем ближе они подходили к гостиной, тем меньше становился уровень бравады, и тем больше хотелось малодушно скрыться за дверью комнаты Глеба.

Но отступать было уже поздно. Тем более, что Варе и требовалось только пройти мимо Астаховых, сказать им пару предложений и победоносно проследовать к двери. Со стороны это могло слегка смахивать на трусливый побег, но Варя предпочитала расценивать это как своевременное отступление. Тем более, что мама ее действительно ждала уже довольно долго.

— Всем привет, — помахал рукой Глеб родителям. – С кем-то мы уже, правда, виделись… Да, мам? – покосился Глеб на поджавшую губы Анжелу Филипповну.

— Здрасте, — пискнула Варя, каким-то совершенно невероятным образом оказываясь у Глеба за спиной. Магия, не иначе.

— Добрый вечер, Варя, — вежливо улыбнулся Алексей Борисович. – Надеюсь, мы вам не помешали?

— Нет-нет, — произнесла Варя, выглядывая из-за башни по имени «Глеб». – Мы уже как раз собирались к выходу.

— Что, значит, к выходу? – нахмурил он белесые брови.

— Да мне уже пора домой… — пробормотала Варя, делая маленький шажок в сторону прихожей.

— А разве вы у нас не останетесь на ночь? – удивился Алексей Борисович.

Варю посетила странная мысль, что Глеб похож на отца куда больше, чем казалось ему и чем казалось Варе. И что же это такое с мужчинами семьи Астаховых, что они норовят оставить ее у себя дома ночевать? Варя уже собралась с мыслями, чтобы ответить что-то в меру вежливое и непреклонное, как ее опередила Анжела Филипповна.

— У нас? На ночь? Леша, ты с ума сошел? – резко воскликнула та, и брови ее едва не скрылись в прическе, так высоко они поднялись.

Алексей Борисович повернулся к жене всем корпусом, медленно повернулся, и взглянул на нее так, что Варя почувствовала легкую дрожь, пробегающую по позвоночнику. Что почувствовала Анжела Филипповна, она не знала, но видела, что этот взгляд и на нее произвел впечатление.

— Ты хочешь отправить юную беззащитную девушку ночью одну домой? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Она может вызвать себе такси, — передернула плечами Астахова-старшая.

— Я был о тебе лучшего мнения, Анжела, — прищурился Алексей Борисович. — Варвара останется у нас, — сказал он, отворачиваясь от нее и глядя на Варю. Причем сказал так, будто никакие возражения запланированы не были в его сценарии происходящего.

— Но моя мама будет против. Она не любит, когда я ночую вне дома, — тонким голосом произнесла Варя. Не то чтобы она боялась Алексея Борисовича… Да чего уж там. Отец Глеба производил очень сильное впечатление, даже когда просто стоял на месте. А вот так, движимый эмоциями… — И формы школьной у меня с собой нет, а в этом, — Варя опустила глаза на ноги, — меня на занятия не пустят.

— С вашей мамой я договорюсь. Уверен, она все поймет, — с тонкой улыбкой произнес Алексей Борисович. — А форма… Встанете с утра пораньше и съездите к вам домой, за формой.

Алексей Борисович протянул руку за телефоном, и сделал он это настолько требовательно и уверенно, что желание возразить пришло Варе в голову только тогда, когда ее мобильный оказался в руках Астахова-старшего. Но делать что-то было уже поздно: отец Глеба успел найти номер ее матери и уже подносил телефон к уху.

Как именно он убедил Марьяну Анатольевну, что Варя ночует в обители Астаховых, Варя не слышала. Глеб мягко, но настойчиво повёл ее в гостиную, а Алексей Борисович вышел в прихожую. Анжела Филипповна тоже вышла, только без какой-то конкретной цели.

От ужина Варе откосить не удалось, несмотря на все уверения, что они уже поели, правда-правда, и вообще день был долгим. Не помогло даже напоминание о том, что завтра рано вставать. Алексей Борисович настоял, а Анжела Филипповна молча поддержала, чтобы они поужинали все вместе. Вспоминаю историю их совместных ужинов, Варя была готова ко всему самому ужасному. В прошлый раз они хотя бы могли сбежать, так как были в ресторане. Тут сбегать уже некуда.

Однако началось все вполне спокойно. Они сели вчетвером за длинным стеклянным столом. Алексей Борисович сидел в его главе, Анжела Филипповна по правую руку, а Глеб по левую. Варя сидела рядом с ним, отчаянно стараясь не привлекать к себе внимания. Первые пятнадцать минут ей это удавалось, но потом, как только с горячим было покончено, о ней вспомнили.

— Сколько прошло с нашей последней встречи? — задал вопрос Алексей Борисович, ни к кому конкретно не обращаясь. Варя ещё пыталась мысленно подсчитать, как тот продолжил, не нуждаясь в ответе: — Около месяца, если я не ошибаюсь? Да, около того. Довольно насыщенный месяц, надо признать.

Варя кивнула, невольно задумываясь о том, куда идёт разговор. Впрочем, этот монолог Алексея Борисовича вполне быстро вышел на очевидную тропу: — Совсем скоро вы оба закончите школу и станете совсем взрослыми людьми. Хотя, наверно, я уже могу сказать, что мой сын как-то совершенно неожиданно повзрослел.

Глеб подавился чаем и закашлялся. Варя, недоумевая, вытянула руку и слегка похлопала его по спине, не сводя глаз с Алексея Борисовича.

— Пап, — произнес Глеб, кашляя, — не надо.

— Что «не надо»? — недовольно посмотрел на него отец. —Я не могу выразить гордость за то, что ты взялся за голову?

Глеб промычал что-то мало понятное, но явно протестующее. Варя протянула ему салфетку, так как чай залил скатерть и угрожал пролиться дальше, ему на брюки.

— Так Варенька не зна-а-ает? — сладко улыбнулась Анжела Филипповна, и тут Варя поняла, что сейчас будет что-то грандиозное. Грандиозно плохое. Не зря же эта похожая на ведьму женщина назвала ее «Варенькой»…

— Мам! — громче воскликнул Глеб.

Но Анжелу Филипповну было уже не остановить.

— Наш Глеб подал заявление в бизнес-школу, и его приняли! — выпалила она, довольная, как никогда.

Варя, ожидавшая чего-то более похожего на топор между глаз, недоуменно нахмурилась.

— Это же… хорошо? — неуверенно произнесла она. Потом повернулась к Глебу, лицо которого, покрасневшее от кашля, стало внезапно очень, очень виноватым. — А как же режиссура?

— Я хотел сказать тебе потом, когда момент будет подходящий… — пробормотал он, но мать снова его опередила.

— А в киношколу его тоже приняли, — едва ли не пропела Анжела Филипповна, изящным движением поправляя прическу. — В сентябре он приступает к обучению и там, и там.

— Тогда я совсем ничего не понимаю. Это ведь хорошо, да? — Варя чувствовала, что теперь точно запуталась. Почему Глеб смотрел на нее так грустно? Почему Анжела Филипповна была такой довольной? Уж явно не от того, что Глеб будет учиться и там, где хотел он, и там, где хотел его отец.

— Ты не знаешь главного, — улыбка на лице Анжелы Филипповны стала широка, как талия борца сумо. — Обе школы находятся в Лондоне. И наш сын едет туда почти сразу после выпускного.

А вот и топор, прилетевший точнехонько между недоуменно мигающих глаз. Варя моргнула, на всякий случай ущипнула себя под столом. Но семейство Астаховых не растворилось в тумане сна, и гадкая усмешка на лице Анжелы Филипповны никуда не исчезла. Варя посмотрела на Глеба, который, сжав кулаки, смотрел на мать с краснеющими от гнева ушами, на безмятежного Алексея Борисовича, который с интересом ученого наблюдал за разворачивающейся сценой…