Варя последовала за ним, подозрительно хмурясь. Это что же он такое решил ей подарить?

Квартира Астаховых была не такой уж и большой, особенно если сравнивать с хоромами семьи Филатовых, но обставлена так, что не возникало сомнений: в деньгах эта семья не нуждается. Мебель была простой, но явно не из «Икеи», а со вкусом развешанные картины и расставленные вазы и статуэтки могли бы дать фору какому-нибудь скромному музею. Техника на кухне была вся новая, почему-то заставляющая Варю думать о космосе и «Звездном пути», огромный телевизор в гостиной был мечтой геймера, а уж про акустическую систему и говорить нечего. Впрочем, вспоминая Астаховскую дачу, которую и дачей-то было назвать грешно, удивляться обстановке квартиры было странно.

Комнат в квартире было немного: родительская спальня, комната Леси, комната Глеба и гостевая спальня. Еще был небольшой кабинет, где Анжела Филипповна занималась работой, а также большой балкон, тянущийся почти по всему периметру квартиры. Там у Астаховых была личная оранжерея, а также стояла забытая богом беговая дорожка. Когда Варя посмотрела на ее нетронутый вид и спросила у Глеба, когда же в последний раз ею пользовались, Глеб честно ответил, что купили родители ее, кажется, в порыве заняться спортом, но потом быстро поняли, что лучше уж иметь абонемент в фитнес-клуб, чем занимать очередь к дорожке.

Комната Глеба была единственной, которая не имела двери к балкону, и находилась в самом конце длинного коридора, рядом с кабинетом матери и ванной. Когда Варя спросила о таком странном расположении, ведь он мог занять ту комнату, что теперь была гостевой, Глеб ответил, что на момент покупки этой квартиры он как раз решил жить с отцом и в отдельной комнате не нуждался. Однако Анжела Филипповна все равно решила оставить за старшим ребенком комнату, пусть и он не будет постоянно ей пользоваться.

— Проходи, — сказал Глеб, отворяя дверь и пропуская Варю вперед.

И снова ее ожидало удивление: на фоне остальной квартиры комната Астахова была такой же белой вороной, какой Варя чувствовала себя.

Кровати у Глеба действительно не было. Вместо нее на полу лежал толстый матрац, обтянутый натяжной синей простыней, выглядывающей из-под неровно лежащего одеяла. Кровать стояла (или лежала?) под единственным в комнате окном, на широком подоконнике которого стопкой были сложены журналы и тетради. Там же коварными змеями вились провода, переплетаясь в причудливый клубок.

Слева от кровати стоял простой письменный стол с выдвижными ящиками. Стол был белого цвета, настолько ровный и не зацарапанный, что сразу становилось ясно: времени за ним проводили немного. На столе, прослеживая мотив подоконника, все также были свалены в стопку книги, среди которых были даже учебники. Почетное место среди канцелярского хаоса занимал большой, явно профессиональный фотоаппарат.

— Ты фотографируешь? — удивленно спросила Варя, разглядывая пустые стены и отсутствие фотографий на горизонтальных поверхностях. Что-то промелькнуло в памяти, будто когда-то Глеб действительно говорил о чем-то подобном.

А Глеб, совершенно неожиданно, смутился. Он опустил голову, отчего отросшая челка светлых волос упала ему на лоб и он тут же, уже привычным движением, откинул ее обратно, и сунул руки в карманы брюк.

— Немного, — признался он. — Но выходит у меня хуже, чем хотелось бы, поэтому я не особо часто это делаю.

— Покажешь? — оживилась Варя, направляя свои стопы к фотоаппарату и уже готовясь его схватить, но не тут-то было.

С протестующим возгласом Глеб перехватил ее за пояс и дернул в сторону, отчего Варя, нелепо взмахнув руками, стала угрожающе опасно заваливаться в бок, утягивая за собой Глеба. Равновесие подумало-подумало и решило покинуть ее окончательно; по счастливому совпадению на ее пути оказался матрац, предотвращая роковую встречу условно хрупного тела и пола. Правда избежать удара все равно не удалось: Глеба равновесие оставило точно также, и он упал вслед за ней, но немного в сторону, опять же по счастливому совпадению.

— Когда-нибудь потом, — смеясь, проговорил Глеб, откатываясь в сторону. — Ну что, готова к подарку?

Варя уселась, скрестив ноги, и кивнула.

— Правда я уже опасаюсь, как бы ты чего не напридумывал, а то такие пляски вокруг этого подарка, что прям с ума сойти можно, — пробормотала она, наблюдая как Глеб присаживается на корточки и открывает ключом один из ящиков стола. На ключ он закрывал стол явно от Леси. Леша тоже так делал раньше, хотя Варя и не страдала привычкой лазанья по чужим вещам. Пусть даже это были вещи брата, который чем-то ее рассердил.

— Та-да-да-да-а-а, — воскликнул Глеб, выуживая из ящика внушительную прямоугольную коробку, обтянутую блестящей упаковочной бумагой.

Варя приняла из его рук коробку, оказавшуюся довольно увесистой, и с сомнением покосилась на сияющего от самодовольства Глеба. Тот плюхнулся на матрац рядом. — Ну давай, открывай же.

Варя зацепилась ногтями за край упаковки и решительно дернула, пусть внутри и дрогнуло что-то. Подарочную бумагу она почему-то любила и редко когда снимала ее неаккуратно. А тут дернула — и все, и нет того ровного отрезка блестящей обертки, которую потом можно сложить и убрать на дальнюю полку шкафа.

То, что выглянуло из-под бумаги, вогнало Варю в ступор.

— Это что, шутка такая? — спросила она, поворачиваясь к сияющему, словно начищенный пятак, Глебу.

— С днем рождения! — невероятно довольно воскликнул тот и, наклонившись, чмокнул ее в щеку.

Варя только глазами хлопнула. Недоуменно, ошарашенно и самую чуточку возмущенно.

Под оберткой оказалась коробка от макбука последней модели, и если судить по весу, то и сам макбук в ней присутствовал. Варя снова посмотрела на коробку. Нет, глаза ее не подводили. В руках она действительно держала одно из последних нашумевших творений компании Стива Джобса. Она много и часто думала о том, что было бы неплохо обновить свой старенький ноутбук, который не ломался исключительно из-за упрямства своей хозяйки, но не так же!

— Глеб, — слегка севшим голосом произнесла Варя. — Ты серьезно?

Астахов закатил глаза.

— Нет, блин, прикалываюсь, — язвительно сказал он. — Ну чего ты?

Варя качнула головой и толкнула коробку на его колени, чувствуя, как подходит к горлу паника. С чего вдруг появилась паника — она и сама не поняла. Вот только она была там, явилась так решительно, словно возвращаясь на свое законное место.

— Я не могу это принять, — сказала она. — Спасибо, конечно, но не могу.

На красивом и правильном лице Глеба проступило недоумение.

— Почему?

— Потому что это слишком! — воскликнула Варя. — Макбук! Ты с ума сошел?

Теперь глазами хлопнул Глеб.

— Да что такое? — спросил он. — Он, конечно, не черный, а серебристый, но если тебе не нравится, то всегда можно поменять…

Варя издала беспомощный стон, сильно отдающий отчаянием, и вскочила на ноги.

— Глеб, ну это правда слишком! — восклицала она, нервно переминаясь с ноги на ногу и порываясь начать мериить шагами комнату. На лице Астахова держалось недоуменное выражение.

— Впервые вижу, чтобы из-за макбука психовали, — пробормотал он себе под нос озадаченно. Взлохматив волосы пятерней, он подпер кулаком подбородок, опираясь рукой на колено, и посмотрел на Варю с легкой настороженностью, будто сомневался в ее психическом здоровье.

— Да не психую я! — воскликнула Варя. Потом услышала саму себя и поправилась: — То есть психую, но не совсем. Короче! Не путай меня.

— Я тебя путаю? — у Глеба аж рот открылся. — Давай ты сядешь, успокоишься, а я тебе водички принесу пока, — предложил он. — Посидишь, подумаешь, может, поймешь, чего ты истеришь, и со мной заодно поделишься. А то, знаешь, интересно.

Видя, что на его слова Варя не особо реагирует, он поднялся на ноги и чуть ли не насильно усадил ее на свою недокровать. Убедившись, что Варя не собирается никуда вскакивать и крушить те несчастные элементы мебели, что были в его комнате, Глеб выскользнул из комнаты. Когда он вернулся со стаканом воды, в которую капнул несколько капель валерьянки, просто на всякий случай, Варя сидела на том же месте и смотрела с неодобрением на коробку от ноутбука.