— Что-то с рукой, я не знаю. Андрей говорит, что похоже на растяжение. В любом случае, сниматься она сегодня уже не будет.

— Хочешь, отвезу ее в травмпункт?

— Если тебе не сложно, — облегченно вздохнул Глеб. — Я бы и сам отвез, но наше свидание и так уже подпорчено…

— Не вопрос! — Марк хлопнул Глеба по плечу и пошел в сторону стенающей Кати. Варе он больше ничего не сказал, но этого и не требовалось, даже наоборот: Варя была уверена, открой он в ее сторону рот еще хоть раз, она бы не сдержалась.

Глеб повернулся к Варе и привлек ее к себе, плавно перемещая руки с плеч на талию. Варя почувствовала, как по спине бодрым табунчиком пробежали мурашки. Она часто подвергалась их нашествию, но в этот раз они были другими. Можно даже сказать — приятными.

— У вас точно все в порядке? — спросил тем временем Глеб.

— Марк сказал кое-что, чего я не ожидала, — помня об обещании не врать, сказала Варя. Сказала и сама себя похвалила: она вроде бы и не соврала, но при этом и не раскрыла содержание этого короткого, но крайне неприятного разговора.

— Мне показалось, ты собиралась его ударить, — нахмурился Глеб.

— Тебе показалось, — пожала плечами Варя. — Эта Катя точно просто руку вывихнула? Стонет будто ее переехал асфальтоукладывающий каток.

— Я уже говорил, что ты мастерски меняешь темы? — усмехнулся Глеб. Он быстро облизнул губы, будто нервничал, и спросил: — Слушай, у меня к тебе будет небольшая просьба.

— Если это не связано с терроризмом, массовым уничтожением фламинго или подрывной деятельностью в форме прокисшего молока, то вперед.

Варя сама понимала, что несет чепуху, но не могла остановиться. Мурашки совершили героический забег по спине и перебазировались куда-то в район живота, совершив эволюционный прыжок до хитрых бабочек. Стоять вот так, в обнимку, и говорить друг с другом было приятно. Непривычно, да, но приятно, и Варе это нравилось. А еще она с каждой секундой понимала, что чепуху несет не она, а Марк. Может, он и был лучшим другом Глеба с детского сада или откуда там, но он совершенно ничего не понимал в Варе и в том, подходят ли они друг другу. Варя и сама не знала ответ на этот вопрос, но была уверена, что он сильно отличается от того, что думал Марк.

— Нам кровь из носу нужно отснять здесь сцену, — сказал Глеб, глядя на Варю будто бы с намеком. Но Варя себе не изменяла и совершенно не понимала, что ему от нее нужно. — И так как Катя сниматься не может… — продолжил Глеб, с еще большим намеком.

— Вам нужна новая актриса? — не уверенно произнесла Варя, все еще не понимая слишком тонкий для нее намек. Впрочем, Варя и толстые намеки не понимала.

— Ага, — улыбнулся Глеб, глядя на нее сверху вниз. — Готова начать актерскую карьеру?

Так начались, пожалуй, самые странные полтора часа в жизни Вари. Едва она неопределенно пожала плечами, вроде бы и не соглашаясь с предложением Глеба, но и не отказываясь категорично, как ее уволокли куда-то в сторону бойкая девица с фиолетовым ирокезом на голове и не менее бойкий юноша в цветастой рубахе. Непрерывно что-то тараторя, они усадили Варю на высокий стул и разбежались в разные стороны: девица побежала к развешанной по вешалкам одежде, а юноша к столику с косметикой. Через двадцать минут Варю вернули людям, и она была совершенно на себя не похожа. Ей уложили волосы, нанесли, казалось, тонну макияжа, обрядили в странный офисный наряд с узкой юбкой, белой рубашкой и небольшой жилеткой и, самое ужасно, поставили на высоченные лодочки. Варя упорно чувствовала себя филиалом Пизанской башни: она была такой же нелепой и кривой на этих туфлях.

Зато когда ей на нос торжественно водрузили очки без диоптрий и выдворили на всеобщее обозрение, Глеб одобрительно присвистнул. И не только он. Варя даже захотела посмотреться в зеркало, которого, как назло, нигде поблизости не было. Но она заметила, как Глеб украдкой сделал несколько фотографий на свой телефон. Отбирать его на месте она не стала. Во-первых, Пизанская башня в ее лице имела реальные шансы упасть в отличие от настоящей. Во-вторых, Глеб здесь был вроде бы главным, и Варе не хотелось топтать его авторитет.

После того, как Варя доковыляла до стола, с которого Катей был совершен стремительный полет земля-воздух-земля, ей не менее торжественно вручили сценарий, и Глеб кратко обрисовал ей, что нужно делать. Как оказалось, ничего сверхъестественного от нее не требовалось, да и от Кати тоже: нужно было просто сидеть за столом и сосредоточенно печатать в ноутбуке. Варя всю голову сломала, пытаясь понять, зачем Катя хотела спрыгнуть со стола, но это было за пределами ее понимания. Глеб пытался передать ей его высокую идею контраста между офисной сдержанностью и необузданностью джунглей, но Варя ею все-таки не прониклась. Наверно, для этого надо было обладать творческим складом ума, как ее доморощенный режиссер.

Наблюдая Глеба за работой, Варя поймала себя на том, что впечатлена. Признаться, до сих пор она считала эту его идею стать великим режиссером глупой и неосуществимой. Ладно, пусть не глупой, но уж точно нелепой. Однако сидя за тем столом и изо всех сил делая сосредоточенный вид, стараясь не отвлекаться на командные вопли Глеба, скрывающегося где-то за яркими лампами, светившими прямо на нее, Варя внезапно поняла, что все это реально и, возможно, даже осуществимо. Глеб был так сосредоточен, так погружен в это действо, что даже будто повзрослел на эти недолгие полтора часа. Он поправлял свет, спокойно говорил с Варей, пытаясь добиться от нее определенного выражения лица, раздавал указания своей скромной команде, и все это таким голосом, что Варю захватила картина будущего: такой же спокойный и уверенный в себе Глеб через десять или пятнадцать лет, сидящий за камерой на настоящей съемочной площадке с персоналом в несколько сотен человек. Она даже практически видела его лицо: лицо мужчины, каким он станет, уже тронутое морщинами, но все еще по-мальчишечьи задорное и молодое.

А где будет она? Рядом с ним или где-то совсем в другом месте? Что будет с ними через десять лет?

Она понимала, что еще слишком рано об этом думать. Да даже через несколько месяцев будет еще слишком рано. Они ведь еще даже не начали толком встречаться, чтобы думать о том, что будет с ними дальше. И все-таки Варе хотелось об этом думать, пусть эти мысли скорее всего так и не воплотятся в реальность. Варя не верила в то, что сможет притворяться нормальным адекватным человеком достаточно долго, чтобы Глеб не сделал ноги к какой-нибудь простой блондинке с уровнем интеллекта, обратно пропорциональным размеру груди. Может, Марк все-таки был в чем-то прав?..

— Стоп, снято! — раздался как гром среди ясного неба громкий голос Глеба. Варя даже вздрогнула от неожиданности.

Из-за ламп показался Глеб собственной персоной, идущий к Варе пружинистой походкой. Он широко улыбался, глядя на нее.

— Слушай, это было потрясно, — сказал он, подходя к столу. — Не знай я тебя, подумал бы, что ты точно актриса. Так сыграть лицом!

— Ты мне льстишь, — пробормотала Варя, слегка улыбаясь и совсем не слегка покрываясь румянцем.

— Зуб даю, не льстю, — подмигнул ей Глеб. — То есть, не льщу. Или как там правильно… Хочешь посмотреть, что получилось?

— Хочу, — кивнула Варя. — Только тебе придется помочь мне дойти до камеры. В этих туфлях я могу только стоять. До стола дошла исключительно с испугу.

Глеб, усмехаясь, протянул ей руки. Варя кое-как перетекла по стулу в его сторону, взялась за руки и рывком встала, ловя равновесие. Равновесие решило поиграть в догонялки и в последний момент коварно увернулось, заставляя Варю покачнуться и упасть на Глеба, который очень удачно ее поймал, попросту обхватив обеими руками и прижав к себе.

Ощущения были непривычными, и не только потому, что за все это время это был первый раз, когда Варя оказалась в настолько тесном контакте с телом Глеба. «Даже в слишком тесном», — проворчали ее рамки приличий, но Варя эти рамки быстренько заткнула. Они вообще последнее время имели тенденцию вести себя как сонм ворчливых бабулек у подъезда.