— Почему бы тебе не навестить нашу вампирицу? — спросила она. — Она уже очень давно хочет увидеться с нами.

— С нами?

— Со мной, преимущественно. Но и ты ей подойдешь, я думаю. Сходи, узнай, что ей нужно. Может, благодаря ей мы сдвинемся с мертвой точки.

— Значит, у Елены никаких результатов? — я совершенно забыл про расследование. — А у нас?

— Так же. Требование смещения Ланса Коэна с должности верховного светлого мага рубежа дожидается только подписей коллегии светлых магов. Темные свои крестики уже поставили. А светлые отчаянно тянут время. Ждут, пока придет кто-нибудь и во всем разберется. Избаловала я их, Рик… Ну да ладно, чего уж теперь. Не то, чтобы этот светлый для нас очень важен, но мне бы не хотелось, чтобы он потерял свою должность… Тем более, он и в самом деле не виновен, за это я могу поручиться. Возможно, Алисия — наш шанс. Поговоришь с ней?

— Да, конечно. Есть ее адрес?

Адрес Алисии дал мне Колен. Место, где она жила, я нашел без труда. Большое трехэтажное здание с несколькими парадными стояло, ощетинившись ветками сирени. Крупные почки уже полопались, но листья показываться на свет не спешили: ночные заморозки нет-нет, да и случались.

Я прошелся вдоль дома, гадая, в какой квартире обитает наша свидетельница, и остановился у последнего крыльца.

— Ее нет дома, — послышался вдруг чей-то голос. Я не понял, откуда он взялся, — в конце концов, он мог мне и показаться — и я оглянулся по сторонам.

— Алисии нет дома, — повторил паренек, сидевший на лавочке. Надо же: я и не заметил его сначала.

— С чего ты взял, что я иду к ней?

Паренек улыбнулся. Улыбка у него получилась какой-то виноватой.

— А что, разве я ошибаюсь?

Я отступил от крыльца, сделал несколько шагов по направлению к лавке. Парень смотрел на меня снизу вверх. Он был очень худенький, остроносый, со скуластым осунувшимся лицом. Волосы у него были пегие, глаза большие, светло-голубые, глубоко посаженные. Странное впечатление он производил: будто бы передо мной сидел старичок. Улыбка у него тоже была старческая, с лучинками морщинок по уголкам рта.

— Так и знал: не успеет исчезнуть один, тут же появится второй, — сказал он.

— Что ты имеешь в виду?

Улыбка стала шире и перестала казаться виноватой.

— Только то, что есть на самом деле, — и он похлопал ладонью по дереву скамейки, предлагая мне сесть рядом с ним. Я мог послушаться: я его не боялся. Но то, как он улыбался, мне не нравилось. Я взглянул на него иным зрением… Человек. Я уже научился просвечивать ауры магов и мог с уверенностью сказать: на парне не было маскировки… Если, конечно, он не был чем-то вроде Хельги — такой уровень мне был еще не по зубам.

Секунду поразмыслив, я уселся на скамейку рядом с ним. Интересно, с какой стати он вообще заговорил со мной?

— Не смотри на меня так, мне нечего сказать тебе, — он почти читал мои мысли. — Просто мне хочется с кем-нибудь поговорить. Ты показался мне подходящей кандидатурой.

— И о чем же ты хочешь поговорить?

— Мне все равно. Я хочу послушать, как говоришь ты.

Какое-то время мы сидели молча. Я искоса посмотрел на него: нет, все-таки человек. Но как я мог не заметить его, когда подходил к крыльцу?.. Стряхнув оцепенение, я решил взять ситуацию в свои руки.

— Ты знаешь Алисию?

— Конечно, мы ведь соседи.

— С чего ты взял, что я иду к ней?

— Но ведь это же правда. Только такие, как ты, и могут ходить к таким, как она — если, конечно, они сами не идут к вам… Алисия ушла примерно час назад. Даже дверь не заперла. Она стала такой неосторожной. И что с ней твориться?..

Парень говорил, глядя прямо перед собой. Потом он повернул голову и искоса посмотрел на меня.

— Она тебе нравится, да?

— Нет. Мне просто нужно поговорить с ней.

Он прикрыл глаза.

— Не сердись на меня. Если тебе нужно куда-то идти — иди. Прости меня. Я просто никогда раньше не встречал таких, как ты. Вот мне и стало интересно.

Мне, знаете ли, тоже интересно.

— Таких — это каких? — спросил я.

Он пожал плечами, запрокинул голову и уставился в небо. Я тоже посмотрел наверх. Над нами в сияюще-голубом небе плыли почти прозрачные облака.

— Я не умею видеть ауры, — сказал он. — Но я распознаю магов как-то иначе. Не могу объяснить, как именно. Такого мага, как ты, я встречаю в первый раз… Если ты вообще маг, конечно. Ты ведь на короткой ноге с Потоком? Знаешь, в твоем возрасте немногие маги умеют погружаться в Поток. А ты, кажется, проводишь там много времени… Никогда прежде я не встречал такого. Ты не мог бы мне рассказать, кто ты?

— Откуда ты столько знаешь?

— Книги читаю.

— Там обо мне не написано.

— О тебе — нет, — он кивнул. — О других.

Сказав это, он надолго замолчал. Я мог бы встать и уйти: не думаю, чтобы он попытался удержать меня. Ха, попробовал бы он… Но я не уходил. Мне не хотелось. Да, этот странный парень мне не нравился. Но мне было очень любопытно знать, что он представлял собой. Что он… И тут меня осенило. А ведь я, кажется, испытываю по отношению к нему такое же любопытство, как и он по отношению ко мне! Ох, любопытство кошку сгубило… Но так ведь это ж кошку.

— Я не могу сказать тебе, кто я, — произнес наконец я. — Но я готов поговорить с тобой о чем угодно другом, если тебе это интересно.

— Отлично! — встрепенулся он. — Только давай поднимемся ко мне. Меня тетка уже потеряла, наверное.

Так, а вот это уже похоже на ловушку! Я буду последним идиотом, если соглашусь, если добровольно суну лапу в расставленный капкан.

— Пошли? — спросил он.

— Пошли! — я поднялся с лавки.

Но если я упущу эту тайну, я буду еще большим идиотом, так ведь?

— Подожди. Помоги мне встать, пожалуйста.

Его просьба прозвучала так неожиданно, что я опешил. Протянутая мне рука замерла в воздухе. Второй рукой парень опирался на потертую трость, вытащенную из-под скамейки. Мне отчего-то стало не по себе. Я помог парню подняться на ноги. Когда он выпрямился, оказалось, что он выше меня почти на голову.

— Найда! Ко мне! — позвал он. По мне ослепительной волной пронесся ужас запоздалого раскаяния — я почему-то в долю секунды уверился, что сейчас из потаенных глубин этого мира вынырнет какое-нибудь чудовище, послушное своему странному хозяину. — Най-да!

Я приготовился защищаться насмерть. Но время шло, а ничего страшного не происходило. Через пару минут из ближайших кустов с шумом выбралась небольшая беспородная собака, лопоухая, с доброй мордой, белая в рыжих пятнах.

— Это Найда, — погладил он по голове собаку. — Она вообще-то уличная, но приблудилась как-то… У меня дома семь щенков от нее. Если хочешь, покажу. Ты любишь собак?

— Больше, чем кошек.

Парень ходил едва-едва, и это, кажется, было врожденным. Меня так и тянуло предложить ему опереться на мою руку, но я понимал, что он уже привык к своему положению, и я могу обидеть его. Я старался делать вид, будто бы все было в порядке. Наверное, у меня не очень хорошо получалось.

Кое-как мы добрались до второго этажа.

— Кстати, Алисия живет здесь, — кивнут парень на дверь, находившуюся напротив его квартиры.

Он долго возился с ключами, все это время Найда крутилась у него под ногами и норовила ласково цапнуть за руку — это была еще совсем молодая собака. Наконец дверь распахнулась.

— Проходи.

— Кто там? — донесся с кухни игривый женский голос.

— Это я! — в тон ему ответил парень. — Тетушка Матильда, со мной мой друг… Поставь чайку, пожалуйста! Кстати, как тебя зовут? — обратился он ко мне, резко понизив тон.

— Рик.

Парень улыбнулся — и, когда он назвал свое имя, я понял, почему.

— Меня зовут Кир. Приятно познакомиться!

И мы второй раз за сегодняшний день пожали друг другу руки.

Поднос с чашками, вареньем в вазочках и белым хлебом принесла суетливая белокурая женщина лет тридцати пяти с полной шеей и мягкими ладонями. Она без конца щебетала о том, что очень рада познакомиться со мной. Она очень переживает, потому что у Кира совсем нет друзей, а ей очень хотелось бы, чтобы он побольше общался со сверстниками… Кир великодушно молчал. На всякий случай я взглянул, человек ли тетушка Матильда — оказалось, человек, совершенно обыкновенный человек. Просто эталон обыкновенности какой-то. Найда, которой мокрой тряпочкой тщательно вытерли лапы, возилась на полу вместе с четырьмя своими детенышами и по поведению мало чем отличалась от них. Кир посматривал на них с какой-то снисходительной радостью.