Я решил немного пройтись по пляжу, собраться с мыслями, успокоиться, а потом вернуться в номер и попытаться заснуть. Но сил на прогулку у меня не было. Ноги стали ватными, а за плечами висел невидимый рюкзак с двухпудовой гирей. Неожиданный накал эмоций расслабил меня похлеще всякого СПА. Я доплёлся до ближайшего столика на пляже и обессиленно опустился на деревянное кресло. Подскочившему было официанту я сделал предупредительный знак рукой, что ничего заказывать не буду. Хотелось просто посидеть, послушать шум прибоя и посмотреть на далёкие звёзды. Взгляд в глубины космоса способен успокоить самых буйных и довести до истерики наиболее вменяемых. Я сейчас относился к первой категории и моими психотерапевтами, надёжными и бесплатными, были Индийский Океан и Млечный Путь. Я улавливал беззвучную мелодию сфер, понимал язык ветра и догадывался о чём шепчутся волны с песком на пляже, когда с шуршанием уползают обратно в океан. «Лечиться тебе надо, парень!» – примерно таков был их гипнотический посыл.

А потом до меня донёсся её голос:

– Паша, иди к себе! Мы с Полем немного пройдёмся вдоль моря, и я вернусь. Только, пожалуйста, не ходи за мной, как собачонка, всё будет хорошо, я скоро приду.

Бедный Павел! Он стоял в растерянности, и его мощная фигура в сумерках походила на большой бурдюк с развязанной тесьмой, из которого вот-вот польётся вода и он рухнет вниз, опустошённый, жалкий и скукоженный.

«Живой колосс на глиняных ногах, – подумал я не без ехидства. – Не хотел бы я сейчас оказаться на его месте».

Тут самое время припомнить гоголевского «Ревизора» и Городничего с его сакраментальным вопросом и ответом: «Над кем смеётесь? Над собой смеётесь!» Уж где-где, а на месте Павла я оказывался бессчётное количество раз.

Тем временем девушка с Полем не торопясь пошли по мокрому утрамбованному песку вдоль линии прибоя. Они о чём-то оживлённо переговаривались. Пару раз девушка резко, с тревогой оглядывалась, потом, видимо, успокоилась и взяла Поля за руку.

«Проверяется, идёт ли Павел за ними», – ссылка на Гоголя не помогала, самоирония не включалась, и я опять ехидничал. Павел стоял, как вкопанный. Он подался вперёд всем телом, в его позе читалось нечеловеческое борение желаний и страстей.

«Давай, Паша, догони их, скрути этого жиголо Поля в бараний рог и забрось подальше в океан, чтобы его унесло к чертям собачьим! – не посочувствовать я уже не мог. Что ни говори, а за Павла было обидно. – «Негоже отбивать наших девушек у наших же парней».

Но Павел не двигался с места.

«Он так и будет их здесь ждать или уйдёт, когда окончательно потеряет их из виду», – думал я, не замечая, что сам поступаю точно таким же образом. Я поймал себя на мысли, что мне ничто не мешает двинуться за парочкой следом и подсмотреть, как там будут развиваться события. Я не Павел, во мне не заподозрят соглядатая, меня даже стесняться не будут, подумаешь, шляется тут в ночи одинокий романтик! В том, что у девушки с Полем любовное свидание я нисколько не сомневался. Это самое паскудное дело, когда тебе в открытую наставляют рога, а ты ничего не можешь с этим поделать. Только ждать, тешить себя никчемными фантазиями, что всё это не так, как ты себе воображаешь, терпеть и прощать. А начнёшь выяснять отношения – тебе просто рассмеются в лицо. И ты перестанешь уважать сам себя. Проходили – знаем.

Но остатки здравого смысла не позволяли этого сделать. «Иди спать, – твердил он мне. – Завтра рано утром ты уедешь и всё для тебя закончится. А послезавтра вдосталь посмеёшься над собой. Да и кто сказал, что в пути тебя не ждёт встреча с новой красоткой, куда более сногсшибательней, чем эта!»

Девушку и Поля поглотили сумерки. Я встал с кресла, посмотрел в ту сторону, куда ушла парочка, вздохнул и направился к себе в номер. Как по команде, тронулся с места и Павел, но совсем не в отель.

«Не выдержал-таки! Пошёл за ними. Show must go on! – во мне затеплилась было надежда на продолжение истории, но ей не суждено было сбыться. Павел свернул к столикам на пляже и сел за самый дальний из них. – Значит решил дожидаться девушку и Поля тут. Тактически правильный выбор. Парочка не сразу его заметит, огни отеля слепят, разглядеть Павла можно будет, если только подойти вплотную или специально вглядываться в сидящих за столиками, за это время он узрит всё, что ему нужно. Или не увидит ничего», – резюмировал я и уже без оглядки удалился восвояси.

Когда я поднялся к себе в номер, то первым делом вышел на балкон. Участок пляжа со столиками, зона бассейна и побережье в южном направлении обозревались отсюда великолепно. Поэтому мне сразу бросилось в глаза, что Павла на месте уже не было…

III.

В эту ночь океан разыгрался не на шутку. Раскатистый прибой не давал заснуть. Далеко в открытом море бушевала гроза. Она напоминала о себе сполохами зарниц, порывами ветра и непродолжительным, но мощным ливнем. Мне не спалось. Я ворочался на голых простынях, взбивал под собой подушку, ложился то так, то сяк, но всё понапрасну – сон не шёл. О девушке я не думал. Мне просто хотелось заснуть на несколько часов, чтобы потом не задремать по дороге и не пропустить треть, а то и половину пути.

Часам к трём стихия угомонилась, шум прибоя ослаб, и я погрузился в вязкий, без сновидений, сон. Он пролетел, как одно мгновение. Будильник в мобильном телефоне был установлен на половину шестого утра, выезжать предстояло часом позднее. С учётом того, что я беру с собой походный рюкзак и минимум вещей на пять дней, времени на сборы мне должно было хватить. Номер в отеле на период моего отсутствия я оставлял за собой – это было накладно, но удобно.

Мелодия будильника подействовала на меня, как разряд тока, я подскочил и сел на кровати. Глаза не открывались, хотелось откинуться назад на подушку и поспать ещё немного. Но мозг уже не дремал, он посылал конечностям чёткие установки на подъём. Главное – оторвать задницу от постели, дальше сборы пойдут, как по маслу.

На удивление самому себе, я был полностью готов через полчаса. Высиживать оставшееся время в номере не имело смысла, поэтому я прихватил рюкзак, убедился, что всё нужное при мне, присел на дорожку и вышел из номера.

В коридоре было свежо и тихо. Слабый шум прибоя, стрёкот цикад и птичьи голоса к помехам не отнесёшь, особенно рано утром. Даже голодный рык хищника я бы воспринял сейчас, как бодрящую мелодию из числа «на зарядку становись!» Портил идиллию только оглушительный скрип гуттаперчевых подошв моей спортивной обуви от соприкосновения с кафельным полом в коридоре и на лестнице.

В вестибюле отеля меня уже ждали. Во-первых, это завтрак в походной коробке, чтобы можно было поесть по пути (ресторан ещё не работал). Во-вторых, это мой русскоговорящий гид и водитель автомобиля. Последний тщательно отдраили перед поездкой, и он сверкал в предрассветных сумерках, даже будучи серого цвета. Как оказалось, он сиял не только снаружи, но и внутри был свеж и не заёрзан седалищами ездоков. Судя по всему, автомобиль недавно сошёл с конвейера и это вносило дополнительные нотки комфорта в поездку.

Под стать автомобилю были оба джентльмена – гид и водитель. В отутюженных чёрных брюках с наведёнными стрелками, в начищенной обуви и в ослепительно белых рубашках с коротким рукавом они являли собой образцы респектабельности и пунктуальности.

Когда я подошёл к стойке ресепшн, чтобы отдать ключи, один из них, по-видимому, гид пошёл мне навстречу. Он был уже в возрасте, приземист, круглолиц, с приплюснутым негроидным носом, в очках, на лице его сияла открытая шриланкийская белозубая улыбка, полная радушия и начисто лишённая заискивания. Этот человек явно знал себе цену. Он сложил руки в традиционном приветствии и слегка поклонился.

– Аюбован! Господин Карпов? Меня зовут Чандана, – представился он. – Я ваш гид. У вас есть с собой какие-нибудь вещи?

Его русский язык был хорош. Немного смешило произношение, но к этой неизбежной и несущественной издержке в преодолении межязыкового и межкультурного общения я привык через каких-нибудь час-два, а через день и вовсе перестал замечать.