Она уселась Санте на колени, и на вопрос «что ты хочешь на Рождество?», ответила прямо и с энтузиазмом:
— «Тигриную Смерть»!
— Ч-что? Повтори-ка, девочка, Санта не расслышал…
— «Тигриную Смерть»! — с уже более умным выражением на лице повторяла она.
Миссис Стил не на шутку запаниковала, извинившись перед работниками супермаркета, та увела свою дочь подальше. Нэнси предчувствовала, что её вновь отчитают, однако этого не произошло. Её мать просто всю дорогу до дома молчала, а позже, перед сном, они с отцом совсем разругались.
— Милая, она здоровая полноценная девочка. Мы не станем водить её по врачам из-за твоих нервозов.
— Моих нервозов? Джеймс, она же не какой-то там питомец, она — наша дочь!
В итоге ссора ни к чему не привела. Мать решила пару дней отдохнуть от папы, чему Нэнси откровенно удивлялась. На её вопросы Джеймс отвечал мягко и обнадеживающе. Мол «всё будет хорошо, не бойся. Мамочка просто поехала по делам, и скоро вернётся».
Правда отсутствие причитаний с её стороны стали для Нэнси облегчением. И сама того не заметив, девочка всё чаще и чаще стала отдавать предпочтение своему отцу, нежели матери. Это превратилось в игру, где, чем дальше углубляешься в основы правил — тем сложнее становится контролировать себя.
Следующим летом они всей семьёй, как обычно, собирались полететь на острова, однако произошло то, что эти планы разрушило.
Однажды утром мать семейства обнаружила пропажу одного из столовых ножей. Вначале женщине и в голову не могло прийти, что за этим стояла Нэнси. Она искала его по всей кухне, надеясь найти не помытым в раковине, или заброшенным в ящик среди вилок и ложек. Но нож так и не нашёлся.
Она вышла на крыльцо у задней двери, выходящей на небольшой дворик с песочницей и качелью для Нэнси. Вспомнилось то, как Джеймс гордился собой, когда самостоятельно собрал её, предварительно, раз десять перечитав инструкцию.
В песке возилась их дочь, и до ушей доходили подозрительные хлюпающие звуки. Когда мать подозвала её к себе, Нэнси спокойно обернулась, демонстрируя полностью заляпанный кровью комбинезон. В руке у девочки был тот самый пропавший нож, а в песочнице на половину разделанный труп бродячей кошки.
Сказать, что женщина была в парализующем шоке — ничего не сказать.
— Мам-Мам! Я победила Тигра-людоеда! — восторженно и горделиво огласила она. — Мам? Мам?! Почему ты плачешь?
Несчастная миссис Стил опустилась на колени вся в слезах. Ладони не отлипали от губ, по крайне мере до тех пор, пока её не попыталась обнять дочь. В тот момент отвращение к собственному отпрыску дошло до точки, и она оттолкнула Нэнси со всей силы. Девочка упала, заревела от полученных ссадин, и на вой тут же подоспел отец семейства.
В итоге ежегодный отдых на Гавайях накрылся медным тазом. По ходу выяснения случившейся ситуации, было решено отвести девочку к психотерапевту.
— Спешу вас успокоить, — говорил врач, после длительной беседы с Нэнси. — Ваша дочь — не монстр. Скорее всего, она просто не понимала, что делает. В её возрасте к животным и к другим детям, типично относиться, как к игрушкам.
— Но что нам делать? Как дать ей понять, что у них тоже есть чувства? — спросила мать.
— Побольше говорите с ней об этом. Спрашивайте о её состоянии, обращайте внимание на эмоции. Читайте сказки, и помогайте ей анализировать чувства персонажей. Но самое главное — будьте рядом.
Услышав одно мнение, мать поспешила разузнать другое. Таким образом Нэнси перевидала уйму врачей. И к концу дня буквально засыпала на ходу.
— Я хочу домой! — заявила она.
— Обещаю, что это последний…
— Нет! Ты это ещё в прошлый раз говорила! Не хочу туда! Хочу домой! — громко перебивала Нэнси.
— Соберись милая. Скоро всё закончится, — с полуулыбкой утешала она, мягко касаясь при этом плеча своей девочки.
— Ненавижу тебя! — сорвался крик с её губ.
========== Амелия Шредингера ==========
Представим на миг, что Амелия жива. В этот вечер она могла сидеть дома и заканчивать писать домашнее задание, переписываться с друзьями, или зависать в инстаграме. Ведь в ночь на третье ноября она не ходила на вечеринку, следовательно, тем же утром, лавочка, где её должны были обнаружить, пустовала.
Чарльз Андерсон не выезжал из участка, и продолжал просиживать своё пыльное место. Доктор Стил, обнаружив провалы в памяти, тут же лёг в больницу на обследование. А КОУЛ, как обычно, изо всех сил бился за выживание на улицах.
Но обо всём по порядку.
Сейчас, когда все карты раскрылись и Коул услышал полный рассказ от своего отца, он раздумывал о том, как же теперь с ним поступить? Убить его? Сдать правосудию? Или сжалиться?
Джеймс же тем временем углядел в этом возможность разыграть свою карту. Его зрачки моментально расширились, член встал колом, и повысился уровень рефлексов. Он в считанные секунды перехватил руку Коула, схватил его за шею, и перевернув под себя, принял доминантное положение.
Это было до дрожи пугающей неожиданностью для парня. Член всё ещё был внутри, и сейчас он вновь входил в его тело словно штурмующий таран. Ручка выскользнула из руки, а эти нежные тёплые пальцы отца сейчас совершенно не нежно сжимали его шею. В Джеймсе проснулся зверь: свирепый, голодный, и даже раненный.
— Я ради тебя украл «Тигриную Смерть»! — тихо прошипел он. — Я прошёл через ад, и возродился. Я нашёл тебя после стольких лет! И чем ты мне в итоге платишь?
— Джеймс… Джеймс остановись, — прохрипел Коул.
— Ты просто опять хочешь сбежать! — игнорируя стоны мучений, Доктор Стил лишь жёстче вошёл в него. Эта жизнь в его руках, сладость власти, ощущение полного контроля, настолько сильно врезались эйфорией в голову, что Джеймс аж перевозбудился. В ушах зазвенело, а перед глазами всё расплывалось.
Впрочем, у Коула всё было то же самое. От нехватки кислорода он медленно терял сознание. Мир вокруг него, каким бы жестоким и несправедливым он ни был — безвозвратно потухал. Жизнь перед ним пролетела с немыслимой скоростью.
И в этот самый момент он вдруг обнаружил себя в странной белой комнате. Посреди неё стояла лавочка на клочке из мощёной дороги. Рядом была мусорная урна, и больше ничего. В голове пронеслась мысль «это моя реальность». Да, такой она и была — пустой, безжизненной… бессмысленной.
Коул подошёл к этой лавочке и сел на неё, будто бы смиренно принимая неизбежную смерть в виде двадцать шестого автобуса, который, судя по расписанию, должен был вот-вот приехать.
Внезапно, рядом с ним появилась Амелия Бейкер с вейпом в руках. Она неспешно открутила дрипку, прокапала вату своей излюбленной смесью, закрутила обратно, а потом глубоко затянулась и выпустила из своих лёгких огромное вишнёвое облако.
— Помнишь, как мы познакомились? — спросила она.
— Ты была единственной девушкой в том вейп-баре. Никто из парней так и не решался к тебе подкатить, ну, а мне… мне было плевать. Ты меня заинтриговала.
— Интересно, если бы мы не познакомились, я бы осталась жива?
— Не знаю, — с полной горечью голосом, отвечал он. — Как бы я хотел всё исправить!
Руки готовы были сами себя исцарапать от отчаяния. Коул потянулся к карману, и вслед за подругой задымил пуще всякого паровоза. В качестве дружеского утешения, Амелия нежно положила свою голову ему на плечо.
— Знаешь, что самое интересное? — подмечала она. — Твоя реальность уникальна. Сам посуди: если бы ты остановил меня в ту ночь, и не дал бы убежать — я бы осталась жива. Если бы я просто не пошла бы на ту вечеринку — я бы так же осталась жива. Если бы мы не познакомились, если бы я не встречалась с Эриком, если бы у твоего отца не было той ужасной болезни, если бы мы с тобой не были так похожи, или если бы ты не сбегал из дома в шестнадцать лет. Если бы ты в детстве не зациклился бы на том ноже — твой отец не украл бы его для тебя, и я, угадай с трёх раз, осталась бы жива. Так же было бы, не родись ты в женском теле, или не родись и вовсе.
